Предлагаемая работа была написана практически сразу после войны 1992 г., когда Осетия оказалась в наиболее тяжелом социально-экономическом положении со времен Гражданской войны. Поражает глубина анализа авторов — сегодня тексты такого уровня уже не пишут. Можно считать это очередным доказательством колоссального «проседания» осетинской интеллектуальной элиты за последние четверть века. Читатель увидит корень многих проблем дня сегодняшнего. По прочтении, складывается чувство, что Осетия просто осталась в начале 90-х годов прошлого века, не сделав ни шагу вперед.

 Авторы: А. Г. Кусраев, В. Г. Цогоев

Война, которой формальные и неформальные лидеры Ингушетии долго пугали Северную Осетию, и которая, по сути дела, в течение многих лет уже велась по тактике «военных действий малой интенсивности», 31 октября 1992 года приобрела черты вооруженного межнационального конфликта. Трагические последствия этой авантюры для нашей республики известны: сотни погибших мирных жителей, несколько тысяч беженцев, потерявших кров и нажитое добро, экономический урон, оцениваемый в 11 миллиардов рублей.

Сейчас, когда нет прямого огневого соприкосновения вооруженных формирований и наступило хрупкое перемирие, очень важно осмыслить события последнего времени к сделать прогнозы на будущее. При этом на первый план выдвигаются по меньшей мере три важнейших вопроса: что произошло? Каковы причины происшедшего? Каковы необходимые действия? Очевидно, что такие крупные и многоплановые вопросы не могут быть раскрыты сколько-нибудь полно в небольшой публикации. К тому же, мы не в состоянии проанализировать весь комплекс сложных переплетений интересов Российского государства, Северной Осетии, Ингушетии, других республик Кавказа, так как не располагаем необходимой информацией и компетенцией. Поэтому выскажем лишь некоторые соображения по сформулированным вопросам с позиций национально-государственных интересов Осетии, уделив при этом основное внимание анализу внутриреспубликанских причин и последствий разразившейся трагедии.

Сознавая, что такой подход неполон и ограничен, мы убеждены все же, что он позволяет отразить некоторые существенные аспекты обсуждаемой проблематики.

Что произошло?

Как известно, события конца октября — начала ноября нынешнего года имеют два основных официальных определения. Московская пресса их обозначает как «осетино-ингушский конфликт», а руководство республики как «агрессию ингушских национал-экстремистов против Северной Осетии». Однако этими формулами содержание и последствия того, что произошло, не раскрываются. Мы не собираемся давать еще одно определение или излагать хронику событий, которую предполагаем известной.

I. Была предпринята попытка насильственного отторжения от республики части территории, которая характеризуется исключительно высокой концентрацией промышленных производительных сил. Тем самым приходит осмысление незащищенности народного хозяйства республики, а значит, и уязвимости ее суверенитета. Следовательно, в сложившейся общественно-политической ситуации в России и на Северном Кавказе нынешнее размещение производительных сил республики не соответствует ее национальным интересам.

II. План вооруженного захвата части территории Северной Осетии в пользу Ингушской республики сорвался. Последовал массовый исход большинства ингушского населения в Ингушетию, и его возвращение стало, мягко говоря, проблематичным. В результате приостановлен многолетний процесс интенсивного проникновения ингушей в республику, укрепления и расширения ингушских поселений и создания предпосылок для мирного захвата территорий, производительных сил, а в перспективе и власти. Короче говоря, прервана ингушская экспансия в Северную Осетию.

III. Подорвано доверие народов Осетии к ингушской части населения республики и к лидерам Ингушетии. Несмотря на угрозы и шантаж, нагнетание националистической истерии и открытые призывы к войне со стороны ингушских лидеров, не верилось все же, что завтра сосед может прийти грабить и убивать. Известные события в Пригородном районе встряхнули наше застоявшееся общество. Проходят благодушие и блаженное настроение, наступает осознание того, что никто, кроме нас самих, не принесет на нашу землю мир, и покой, что их можно завоевать лишь ценой немалых усилий.

IV. Вся история с территориальной реабилитацией репрессированных народов и провозглашением Ингушской республики с ее трагической кульминацией утвердила сотни тысяч наших сограждан в том убеждении, что государство не в состоянии гарантировать им личную безопасность. Несомненно, что эти люди будут предпринимать свои собственные меры личной и коллективной безопасности. Проще говоря, они будут вооружаться и объединяться в неформальные группы, нарушая закон и преодолевая всяческие препятствия, ибо речь идет о высших ценностях — жизни и здоровии близких, неприкосновенности жилища.

В такой обстановке необходимы простые и ясные решения, понятные большинству. Никакие разоруженческие акции не могут быть эффективными до тех пор, пока люди не обретут уверенность в полной своей защищенности законом. Однако можно ли рассчитывать на это, когда парламентарии принимают бездарные законы и только большое кровопускание убеждает их в необходимости корректировок. Когда московские миротворческие «рецепты» предписывают одни и те же «пилюли» преступникам и законопослушным гражданам, конституционным органам власти и горе-лидерам, спровоцировавшим противоправные действия.

V. Политические и дипломатические усилия Северной Осетии не оказались достаточными для предотвращения кровопролития, а законные вооруженные формирования республики не смогли эффективно противостоять вооруженному вторжению. Во время боевых действий, особенно в первые дни, отсутствовали согласованное и эффективное взаимодействие отдельных групп, единый план и единое командование, медицинская и интендантская службы и т. п. Можно сделать вывод, что произошла либо недооценка масштабов и характера почти открыто готовящегося вторжения, либо переоценка своих сил и возможностей.

VI. С первых дней вторжения республика оказалась в информационной блокаде. Ингушская же сторона заблаговременно позаботилась об информационном обеспечении своей захватнической политики. Сразу были задействованы центральные средства массовой информации, которые до неузнаваемости извратили реальную картину.

В связи с этим обозначилась еще одна важная проблема: оказалось, что интеллигенция Северной Осетии, в особенности пишущая ее часть, слишком замкнута в себе, не имеет сколько-нибудь серьезных выходов за пределы республики, не в состоянии влиять на российское и мировое общественное мнение. Даже в соседние северокавказские республики не пошла достаточно полная и объективная информация о трагических событиях в республике. А энергичные протесты и заявления, регулярно передаваемые местным телевидением и газетами по поводу «нечестных» действий российских средств массовой информации, можно воспринимать только с горькой иронией.

VII. В первый же день вторжения вооруженные отряды из Южной Осетии встали рядом с защитниками республики и существенным образом повлияли на ход событий. Второй раз за последний год было заявлено об единстве южных и северных осетин не только декларациями, заявлениями, протестами и т. п., но и решительными, энергичными действиями. Оба раза — позитивный сдвиг. Может быть, мы начинаем сознавать, что у Северной и Южной Осетии имеются общие и единые интересы и уже слишком опасно плыть в; фарватере чужой политики. Для обыденного же сознания вмешательство южных братьев означает, что Южная Осетия — не только источник десятков тысяч беженцев и связанных с ними всевозможных неудобств, но также и серьезная опора в трудный час.

VIII. Ясно обозначились двойственность и аморфность российской политики на Северном Кавказе. Вначале достаточно оперативно были переброшены войска в зону боевых действий, был издан Указ Президента РФ о введении чрезвычайного положения в Северной Осетии и Ингушетии. Последовали энергичные заявления о незыблемости границ, недопустимости попрания законов России, необходимости выявления и наказания виновников кровопролития. Но затем пошли расплывчатые формулировки и фигуры умолчания. Высокие должностные лица тщательно стали избегать ключевого вопроса о том, кто своими антиконституционными действиями запустил и подогревал механизм братоубийственной войны. Трагедию народов Осетии и Ингушетии стали цинично квалифицировать как массовые беспорядки. О разнузданной клеветнической компании средств массовой информации и говорить нечего.

По-видимому, Россия все еще помнит, что имеет свои геополитические интересы на Кавказе, а также моральный долг перед народами Кавказа, которые она не так давно властною рукою вовлекла и направила в русло своего исторического развития.

IX. Ингушская сторона, несмотря на отсутствие у нее официальных властных структур (а может быть благодаря именно этому), оказалась неплохо подготовленной и организованной в военном отношении, проявила завидную гибкость в решении тактических политических задач, а также цепкость, настойчивость и целеустремленность, достойные лучшего употребления.

А это означает, что внутреннее устройство ингушского общества, механизмы его саморегулирования и функционирования в некоторых отношениях оказались гораздо более эффективны, чем государственная система советской власти в Северной Осетии. Это любопытное явление давно должно было бы привлечь внимание теоретиков государства и права, социологов, культурологов и т. д. Мы же в угоду текущей политической конъюнктуре устраивали пышные и, по всей вероятности, отвратительные с точки зрения более трезвых и практичных соседей, показушные мероприятия в соответствии с тезисом об «единой семье народов». Так или иначе сегодня мы знаем наших ближайших соседей (не на бытовом уровне, разумеется) хуже, чем далеких американцев.

Причины произошедшего?

Они с определенной долей условности могут быть подразделены на внешние и внутренние. Лишь обозначая существование внешних причин, связанных с распадом СССР, действиями сил, ведущих к изменению территориальной целостности России, сложными социально-политическими процессами в регионах Северного Кавказа и Закавказья, остановимся лишь на одной из них, относящейся к разряду принципиальных.

Этой внешней для Северной Осетии причиной стала, на наш взгляд, экономическая несостоятельность законодательно провозглашенной Ингушской республики. Уже через короткое время после принятия 4 июля 1992 года закона «Об образовании Ингушской республики», когда становились все более отчетливыми контуры границ новой республики, однозначно обозначилась слабость (если не сказать бессилие) ее экономического потенциала, прежде всего промышленного.

Понятно, что без соответствующего производственного потенциала невозможны ни решение экономических задач, ни формирование надежных систем жизнеобеспечения населения. Производственный потенциал, особенно в промышленности, формируется, и это хорошо известно, долго и сложно. Для этого необходимы не только здания, сооружения, машины и оборудование, транспортные средства, приборы и механизмы, но также соответствующая инфраструктура, коммуникации, квалифицированные кадры рабочих, специалистов, научных работников и многое другое. Конечно, в одночасье все это не создать, нужны годы и даже десятилетия напряженного труда.

Однако нетерпеливым лидерам ждать так долго, видимо, было невозможно. Министр информации Ингушской республики в начале ноября заявил по ЦТ, что, мол, республика провозглашена уже несколько месяцев назад, все, мол, ждут, что она уже должна зацвести, но этому мешают «злые осетины», не отдающие территорию, которую ингуши считают своей. Но баснями о том, что республики могут начать цвести через несколько месяцев после их провозглашения, никого не накормить. Ведь исключительно сложные и масштабные экономические вопросы не сегодня — завтра встанут во весь свой гигантский рост. И если не настроиться на долгие годы многотрудного созидания, то остается только попытаться взять давно уже готовое рядом. А рядом — с одной стороны — многочисленный, воинственный народ, с другой — иностранное государство, и с третьей — Северная Осетия, от которой, как долго и старательно внушалось, и исходят все беды.

Вот в такой обстановке был предпринят отчаянный шаг — попытка силой оружия завладеть производительными силами на так называемых «спорных территориях». По всей видимости, страстным желанием лидеров Ингушетии получить под свой контроль производительные силы, расположенные в восточной половине Пригородного района и особенно во Владикавказе и объясняются, отчасти, абсурдные посягательства на правобережную часть столицы Северной Осетии, а также попытки во что бы то ни стало перекроить границы между двумя республиками.

Остановимся подробнее на некоторых внутренних причинах нашего нынешнего положения, представляющихся особенно важными. Одна из главнейших — отсутствие внутреннего единства Осетии. Страна, политически разделенная на СО ССР и пока официально никем не признанную Республику Южная Осетия, характеризуется также социальной неоднородностью и разобщенностью.

В Северной Осетии довольно отчетливо выделяются, три основные структурные части: восточная, западная и северная (Моздокский район), В свою очередь восточная часть делится по ущельям и равнинным административным районам, внутри последних деление по официальным религиозным предпочтениям; западная — на мусульманскую к христианскую. Неоднородна и РЮО: обычно здесь выделяют субрегионы, называемые «чысанским» и «кударским». Конечно, нет ничего плохого в том, что Родина многообразна географически, а наш общий осетинский язык в разных ее частях, звучит немного по-особенному. Разнообразие дает возможность выбора, поиска новых форм и путей развития, обеспечивает надежность и устойчивость. Проблема Осетии — в обеспечении политического, экономического и социального единства трех ее основных регионов — южного, восточного и западного.

Северо-Осетинская республика — пока единственное за последние семь с половиной веков признанное осетинское государство (хотя и автономное) — в течение почти трех лет (проявляя «сдержанность») наблюдала, как боевые отряды Гамсахурдии и других главарей Грузии совершали геноцид осетинского народа (без деления его на южные, западные и восточные ветви) в Южной Осетии к во внутренних районах Грузии. А ведь возможности воспрепятствовать бесчинствам фашиствующих головорезов у Северной Осетии, несомненно, были и остаются. И можно высказать твердое убеждение, что решительные шаги (они лишь частично были приведены в действие в 1992 году) Северной Осетии предотвратили бы истребление осетин, проживающих за Главным Кавказским хребтом, и разрушение и без того слабого экономического потенциала Южной Осетии. Непрепятствование со стороны Северной Осетии режиму Гамсахурдии проводить геноцид осетин в Южной Осетии и Грузии ослабило осетинский народ, привело к серьезному подрыву его политического, биологического, экономического и социального потенциалов., падению уважения к нам со стороны всех наших кавказских и некавказских соседей.

Любопытно было бы задать себе вопрос, а как отреагировали бы в аналогичной ситуации, наши соседи — чеченцы? Представим себе, что есть Северо-Чеченская республика (неважно в составе какого государства) и Южно-Чеченская область (тоже неважно в какой, но в другой республике), и что против Южно-Чеченской области совершается военная акция. Как отреагирует Северо-Чеченская республика? Можно быть абсолютно уверенным, что первые и немалые (!) отряды бойцов Северной Чечни двинулись бы в Южную Чечню через считанные часы, а уже на следующие сутки там, рядом со своими южными братьями, стояла бы большая часть боеспособного населения северян. Причем на этих территориях не нашлось бы сил, могущих воспрепятствовать этому.

Серьезный блок причин связан с тем, что Осетия не имела никогда к не имеет теперь единой долгосрочной политики государственного строительства. Управленческие структуры Осетии, долго формировавшиеся в основном по принципу «Умные нам не надобны, надобны верные», не отследили исключительно важные геополитические, экономические и социальные процессы, проходящие в республике и регионах Северного Кавказа и Закавказья, что в конечном счете позволило развиться и укрепиться предпосылкам для вооруженного ингушского вторжения и последовавших событий. Основными из этих предпосылок, на наш взгляд, оказались: демографические, экономико-географические, этнопсихологические и идеологические.

Демографические перекосы. С 1957 года, численность ингушского населения в Северной Осетии последовательно выросла с 6071 чел. (1959 г.), 18387 чел. (1970 г.), 23,7 тыс. чел. (1979 г.) до 32,8 тыс. чел. (1989 г.). Таким образом, за 30 лет численность населения ингушской национальности в Северной Осетии выросла на 440,27% при общем росте численности лишь на 40,45 %, то есть росла почти в одиннадцать раз быстрее. В результате, за эти годы ингуши стали основным населением в большей части населенных пунктов, где они компактно проживали в Северной Осетии. Как это произошло?

Как и почему практически все населенные пункты, в которых компактно проживало ингушское население, оказались расположенными на стратегических для республики трассах и в самой непосредственной близости от них: по Военно-Грузинской дороге (Южный, Терк, Чернореченское, Редант, Балта, Чми), по трассе на Октябрьское-Сунжу-Комгарон (Карца), по трассе на Моздок (Хурикау)?

Последовательность и целенаправленность, с которыми на территории Северной Осетии создавались места компактного проживания ингушей, должны были бы навести на мысль об организованности и управляемости этого процесса. Однако местные власти оказались слепым орудием бесконтрольной этнической экспансии. С этим феноменом удивительно контрастирует проводимая с завидным постоянством политика «возвращения на места постоянного проживания» беженцев из Грузии. Прошло уже три года с тех пор, как в республику хлынули первые потоки несчастных и обездоленных людей, но кому-то все еще неясно, что они лишились как раз постоянного места проживания, что возвращаться им уже некуда, и нужна государственная программа их обустройства в Северной Осетии.

Ведь беженцы — это не просто лишние рты, но и ценный ресурс, который можно превратить в квалифицированные рабочие руки, крепкие крестьянские хозяйства, верных и надежных защитников Отечества. Кроме того, они принесли с собой своеобразные способы хозяйствования и свой специфический опыт выживания в экстремальных условиях. Все это осталось невостребованным, и мы получаем то, что только и могли получить при такой политике: армию перекупщиков и спекулянтов с сопутствующей криминогенной средой.

Экономико-географические диспропорции. На окраинах Ленинского и Промышленного районов Владикавказа мы имеем гигантскую по масштабам концентрацию предприятий и коммуникаций. Достаточно назвать: Владикавказский мебельный комбинат, «Бином», Владикавказский электротехнический завод, «Магнит», «Топаз», ВМЗ, Владикавказский опытный завод пневмооборудования, «Оргпримтвердосплав», «Победит», «Электроцинк», ВВРЗ, «Кристалл», «Газоаппарат», автотранспортные предприятия. Что, если бы людям, совершившим нашествие, удалось хоть на короткое время взять эти предприятия под свой контроль?

Речь сейчас не идет о том, что десятки лет назад надо было предусмотреть случившуюся ситуацию (хотя можно ставить вопрос и так), а о том, какова необходимость такой огромной концентрации промышленных производительных сил на этой территории при почти полном их отсутствии в некоторых административных районах и в горной зоне республики?

Этнопсихологические деформации. Может быть, это и не подтверждается официальной статистикой, «которая знает все», но, видимо, у нас произошло серьезное обеднение духовной жизни народа, деформация его национальной психологической структуры. Не у нас ли, осетин, наибольший среди народов Северного Кавказа удельный вес наркоманов, курильщиков, пьяниц, анашистов? Не мы ли (чем не пир во время чумы?) в обстановке низкого материального уровня жизни народа возвели в ранг обязательного стандарта на свадьбах, кувдах по всем случаям, на похоронах, поминальных днях разорительные расходы и сооружение грандиозных памятников варварского расточительства, подрывающих экономический (и даже биологический!) потенциал народа? И все это, якобы, во имя соблюдения «обычаев» предков, у которых, кстати сказать, воздержанность была обязательным элементом кодекса чести. Не мы ли вышли на первое место среди народов Кавказа в деле забвения собственной культуры, родного языка?

Горькая истина состоит в том, что сегодня молодые (и еще молодые) осетины — уроженцы Орджоникидзе в своем абсолютном большинстве практически не владеют родным языком. Страшные последствия этого осетинское общество только-только начинает осознавать. А ведь до сих пор у значительной части осетин — жителей столицы республики — сохраняется преступно-ошибочное представление о второстепенности родного языка, необязательности его знания и изучения. Деформация, а то и разрушение этно-социально-психологической структуры молодых людей не остались без последствий. И совершенно не случайно, что жители Владикавказа самостоятельно не могли дать почти никакого отпора ингушским хулиганским «джигитовкам» на улицах города, продолжавшимся много лет.

Как известно, наши сограждане ингушской национальности в своем большинстве неплохо жили в Северной Осетии, многие из них занимали хорошие должности, имели добротные дома, большие земельные участки и т. п. и, скажем откровенно, отнюдь небескорыстно эти возможности (часто в обход существующих законов) им создавали осетинские чиновники различных рангов. Не является ли это, а также непрепятствование этому соответствующих органов грозным симптомом деградации осетинского общества?

Идеологические стереотипы. Осетия приняла в свое время коммунистическую догматику без серьезных попыток критического ее осмысления. В годы советской власти сформировалась вера в незыблемость и вечное процветание СССР, а также в отсутствие каких бы то ни было специфических национальных интересов и проблем. Существовала лишь одна правда, она находилась в Москве и нужно было лишь добраться, достучаться до нее. Именно этом направлении действовала и, надо признать, небезуспешно, правящая партийная номенклатура Осетии, которая по существу и сегодня находится у власти, не имея почти никакой реальной альтернативы. Именно в этом духе ориентировалась и тем самым идеологизировалась интеллигенция. Ведь не случайно же в Осетии развились наиболее успешно те области знаний и те явления культуры, которые работали на идеологическое обеспечение коммунистического режима. Отчасти поэтому в Осетии почти не было инакомыслия и, как следствие, сегодня нет оппозиции, способной выработать реальную программу выживания.

С распадом СССР перед республикой встал целый комплекс новых жизненно важных проблем. В силу обозначенных выше обстоятельств эти проблемы пытались решать старыми, испытанными в совершенно иной обстановке, методами. Исторический опыт показывает, однако, что тактика решения новых проблем старыми методами чаще всего приводит к поражению.

Каковы необходимые действия?

Прежде всего необходимо сказать со всей: определенностью, что в нашем сложном мире не может быть простых решений.  Никакие одноходовые, одноактные действия не могут быть достаточными и исчерпывающими. Нужны постоянные, целенаправленные и целесообразные усилия всего народа, положительные результаты которых следует ожидать лишь на значительных временных отрезках. Поэтому бессмысленно говорить, например, о том, что не возымели действия письмо к Президенту или обращение в Верховный Совет, та или иная пресс-конференция или инициатива депутатской группы и т. п. Эффективной может быть не какая-нибудь из подобных акций, а вся их совокупность, осуществляемая непрерывно и планомерно.

Попытаемся обозначить схематически несколько важнейших направлений необходимых действий. Высказываемые мысли   считаем лишь приглашением к более углубленному и основательному анализу.

I. Оборона. Осетия оказалась не готова самостоятельно защитить свою территорию от вторжений, даже носящих локальный характер. Особенно это проявилось во время «пятидневной войны», когда Северо-Осетинская республика, созданная 56 лет   назад, оказалась не в состоянии противостоять вооруженным формированиям, созданным негосударственными структурами сформировавшейся Ингушской республики. События в Южной Осетии, Пригородном районе республики, бряцание оружием, слышное из некоторых соседних регионов, настоятельно требуют иметь собственные вооруженные силы, необходимые и достаточные для защиты всех народов, проживающих в Осетии.

Необходимо создать Министерство обороны Северной Осетии, определить его статус я место в структуре Вооруженных Сил Российской Федерации. Для этого требуется быстрое и эффективное организационное оформление, и объединение под единым республиканским командованием всех имеющихся вооруженных формирований Северной Осетии. Видимо, настало время создать, возможно, на базе бывшего общевойскового училища, республиканское военное учебное заведение, подчиненное Министерству обороны Северной Осетии; решать вопрос о квоте призывников республики, проходящих службу на ее территории; переподчинении республиканскому МО военных комиссариатов, структур Гражданской обороны, ОСТО. Не сделать этого сегодня — значит не проявить дальновидность, предусмотрительность, расчетливость и благоразумие в регионе, напичканном оружием, и отличающемся, скажем так, недостаточным уровнем стабильности. И будем надеяться, что «вакцина» ингушского вооруженного вторжения позволит народу Осетии приобрести «иммунитет» от блаженных настроений.

II. Внешняя политика. Северная Осетия, в лице республиканской прессы, телевидения, депутатов республики в Верховном Совете России, осетинской диаспоры в двух российских столицах и других регионах России и СНГ, в целом осетинская интеллигенция, проиграла войну за общественное мнение, которое, судя по реакции (или по отсутствию реакции) на вооруженное вторжение, больше склоняется на ингушскую сторону. Об этом заставляет думать, в частности, молчание регионов Кавказа, или осуждение ими лишь методов решения споров, используемых ингушской стороной.

Несмотря на поступление гуманитарной помощи (которая, видимо, не меньшим, а то и большим потоком идет в Назрань) Северная Осетия, судя по республиканской прессе, получила официальную поддержку своей борьбы за свободу лишь от Гагаузской Республики (и то в связи с праздником Святого Георгия). Отсюда и предварительный вывод, что нам пора всерьез заняться внешней политикой на том уровне, как это подобает суверенной республике, имеющей границу с иностранным государством.

Вопрос о создании официальных представительств Северной Осетии в других республиках Российской Федерации, государствах ближнего и дальнего зарубежья, и их представительств в нашей столице давно назрел. Наличие единственного такого представительства в Москве сегодня не может быть признано достаточным для эффективной, комплексной и системной защиты интересов республики в других — ближних и дальних — регионах. Настало время передавать эту важнейшую функцию от представителей многочисленных общественных движений и групп Северной Осетии, не всегда компетентных и грамотных, к специалистам в области международных отношений, имеющим специальное образование.

На наш взгляд, задача, которую можно решить уже сегодня, — это создание таких представительств (посольств или консульств) в регионах Северного Кавказа. Пора переходить от лозунгов-заклинаний, типа «Мы веками жили вместе», «Да здравствует пролетарская солидарность трудящихся всех стран», «Дружба народов СССР нерушима» к простой, эффективной и справедливой формуле: «У Осетии нет постоянных врагов и постоянных друзей, у Осетии есть постоянные интересы». Наличие Министерства иностранных дел — одного из ключевых ведомств любого государства — будем надеяться, позволит создать эффективные предпосылки для обеспечения необходимого Осетии баланса сил в регионе Северного Кавказа и Закавказья.

Необходимо выработать более реалистическую политику в отношении Ингушской республики. Соседей не выбирают. Нам суждено жить бок о бок с ингушами десятки и сотни лет. Следовательно, имеются лишь две возможности: либо противостояние с периодическими кровопролитными обострениями, либо соседство, основанное на взаимном уважении и экономическом сотрудничестве. Третьего не дано! И это нужно осознать как, ингушам, так и осетинам.

По всей вероятности, можно предположить, что Ингушетия, так же как и Осетия, пытается осмыслить происшедшее, постепенно отходя от шока. Рано или поздно, но огромную энергию и энтузиазм, вызываемые страстным желанием утвердить свой национальный суверенитет, ингушский народ направит в созидательное русло, на разработку и осуществление программы культурного и экономического возрождения. Осетии, ближайшему и сегодня экономически более независимому соседу, следует отнестись к такой программе внимательно и заинтересованно, пойти на поддержку и сотрудничество, если будет на то добрая воля ингушской стороны.

III. Экономика республики оказалась недостаточно подготовлена к экстремальным нагрузкам и перегрузкам не только в текущем и локальном, но особенно в перспективном и масштабном аспектах.

«Пятидневная война» ингушских «партизан» против Северной Осетии, принесшая 11 миллиардов рублей убытков, парализовала производственную жизнь большинства предприятий, учреждений и организаций города Владикавказа, создала угрозу безопасности сотен тысяч людей.

Чрезмерная концентрация и уязвимое местоположение (в военно-экономическом плане) большей части крупнейших промышленных и транспортных предприятий республики в случае неблагоприятного разворота событий во время «пятидневной войны» могли поставить в недопустимую зависимость от злой воли хозяйственные структуры, формирующие «становой хребет» экономики Осетии.

Есть и другой, частный аспект неготовности к вооруженному нашествию. В нужных масштабах ни одно из предприятий Владикавказа своевременно не подготовилось к выпуску необходимого для обороны стрелкового оружия. А вот назрановский завод «Электроинструмент» (по сути дела единственное машиностроительное предприятие в Ингушетии) насколько известно подготовился основательно и заблаговременно.

Вопрос, который нельзя не задать при сегодняшней ситуации в стране и на Кавказе: каковы могли быть экономические последствия, если бы продолжительность, масштабы и интенсивность военных действий оказались большими, чем в конце октября — начале ноября нынешнего года?

«Хочешь мира — готовься к войне», — говорили древние римляне. Сегодня главные войны ведутся на экономическом фронте. И это подтверждается не только сопоставлением экономики бывшего СССР и экономик Германии, Японии, Италии — то есть одного из государств-победителей и государств, потерпевших поражение во Второй мировой войне. Мы являемся очевидцами гигантского экономического прогресса так называемых «драконов» Юго-Восточной Азии, Китая, Бразилии. Но это не экономические чудеса, как пишут журналисты. В отличие от сказок, где желания легко выполняются с помощью «цыкурайы фӕрдыг», «палочки-выручалочки» или «лампы Алладина», в экономике чудес не бывает. Лишь напряженный, многолетний труд, сочетающийся с безошибочным определением направлений хозяйственного развития и эффективным управлением, может обеспечить в перспективе создание мощной экономики, способной удовлетворить потребности населения Осетии и создать соответствующую «зону влияния».

Если мы окинем мысленным взором регионы бывшего СССР и Российской Федерации, то должны будем признать, что Северная Осетия среди них является своего рода островком экономической стабильности и спокойствия. Однако квалифицированный наблюдатель заметит, что эта стабильность есть результат активной и плодотворной работы текущего характера, так сказать, «оперативной деятельности». В то же время уровень «постановки на контроль» и, тем более, перевода в практическую плоскость решения стратегических, долгосрочных и перспективных задач внушает серьезное беспокойство. И, к сожалению, надо признать, что уровень работы в этой области ведущего экономического ведомства республики — Госплана СО ССР — сегодня уже вряд ли соответствует современным требованиям. А ведь от качества работы этого ведомства в значительной степени зависит экономическое будущее нашей республики.

Сегодняшнее понимание сложившихся реалий особенно отчетливо обнажило те недостатки, те изъяны в экономике республики, которые копились в течение многих лет, но были заметны раньше лишь профессионалам. Если важнейшие из них сгруппировать в блоки, то мы сможем их выделить по меньшей мере три: отсутствие стратегии в развитии экономики; изъяны в размещении производительных сил; слабая связь научного потенциала республики с производством.

Чтобы эффективно управлять экономикой, мы должны обладать способностью предвидеть, то есть должны уметь разрабатывать не только традиционные планы-директивы, но и прогнозы и программы. Несмотря на то, что мы сейчас переживаем период самой революционной и крупномасштабной со времен первой пятилетки экономической реформы, сопровождающейся ломкой централизованной системы традиционного планирования и превращением прогнозов и программ в важнейшие экономические нормативные документы, призванные обеспечить регулирование территориального и отраслевого развития производственной и непроизводственной сфер, у нас в республике ни прогнозирование, ни разработка программ не осуществляются. Те же «программы», которые были скомпонованы ранее «Многосменка», «Продовольственная программа», «Жилье» и др.) не выдерживают ни малейшей критики. До сих пор высшее экономическое руководство республики не побеспокоилось об экономической кооперации Северной и Южной Осетии, хотя бы об элементах интеграции экономик двух осетинских республик.

Крупные недостатки имеются в размещении производительных сил. Случилось так, что львиная доля производственного промышленного потенциала республики сосредоточилась в ее столице. И почему-то у нас — почти как в Сингапуре или Ватикане — большая часть населения живет в одном городе.

Мы создали (конечно, в республиканских масштабах) город-монстр, который пожирает все новые территории под строительство, который отравляет людей пылью, выхлопными газами, промышленными выбросами и стоками всех классов; вредности, который — в связи с дефицитом земли в городской черте — отрывает все большее и большее число людей от жизни на земле, в собственных домах. Формирование гигантской по масштабам республики Владикавказ сессий городской агломерации происходит на фоне все большего отставания уровня промышленного развития регионов республики. Так, например, не имеет сколько-нибудь существенного развития промышленности Ирафский район, составляющий по площади почти четвертую часть территории республики, а по численности населения — только двадцатую. В районе исключительно мало квалифицированных рабочих мест, в то время как выходцы из этого района отличаются высоким образовательным, творческим и квалификационным потенциалом. Практически нет никакой промышленности, кроме добывающей, в горной зоне республики, почти обезлюдевшей без связи с отсутствием новых рабочих мест и современных условий жизни. В самой маленькой по территории (на сегодняшний день) республике РФ мы имеем научно-техническую периферию, т.е. предприятия, практически не внедряющие достижения современной науки и техники.

Могло ли быть иначе, если в Комиссии по размещению производительных сил республики, существовавшей много лет, не было ни одного (!) специалиста в этой области. А ведь эта приснопамятная для многих предпринимателей республики Межведомственная комиссия выносила вердикт кому разрешать, а кого «не пущать» заниматься тем или иным видом производственной или коммерческой деятельности. Разве на таком уровне должны решаться вопросы размещения производительных сил в республике, где только аттестованных ученых-экономистов около 100 человек?

Еще одним недостатком экономики Северной Осетии является разрыв между наукой и производством. Он проявляется в нескольких формах. Во-первых, в несбалансированности научного и производственного потенциалов республики. Научный потенциал (представленный кадровой, материально-технической, информационной и организационной составляющими) в основном сосредоточен в областях технических, медицинских, сельскохозяйственных, экономических и филологических наук и частично обслуживает химическое производство, цветную металлургию, электронную промышленность.

Исследовательский потенциал в этих областях либо не имеет выходов на производство в силу своей специфики (филологические, медицинские науки), либо в значительной степени занят обслуживанием потребителей за пределами республики (технические науки), либо отличается невысокой производственной результативностью (сельскохозяйственные науки), либо сосредоточен в основном на бесплодном политэкономическом теоретизировании (экономические науки).

В то же самое время республика не создала исследовательско-внедренческий научный потенциал, который мог бы обслуживать основные ее промышленно-производственные комплексы: машиностроение и металлообработку; легкую, пищевую, лесную, деревообрабатывающую и целлюлозно-бумажную промышленность; производство строительных материалов, а также в значительной степени гиганты «нашей цветной металлургии — «Электроцинк», «Победит» и Садонский СЦК. Насколько известно, Госплан республики не ведет никакой работы по организации научно-технического развития малых и средних предприятий.

Во-вторых, отрыв науки от производства проявляется в том, что руководители многих предприятий по старинке продолжают шарахаться от науки «как черт от ладана», не только не организуя научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, но и мало заботясь о совершенствовании материально-технической базы предметов труда, технологии, форм и методов организации производства. Этим страдают не только предприятия, расположенные в «нестоличных» районах республики, но и многие предприятия Владикавказа.

В-третьих, в республике в связи с отсутствием единой политики в области развития экономики почти полностью прекратилась работа по формированию научно-производственных комплексов, которые, как известно, могут охватить разное количество фаз цикла «исследование — производство».

Сегодня, когда на качественно новую ступень ставится уровень государственности бывших автономных республик в составе Российской Федерации, в условиях ослабления политической стабильности, в обстановке межнациональных конфликтов, в период революционных преобразований в экономической системе Российского государства, на первый план выдвигается необходимость выработки научно обоснованной концепции социально-экономического развития республики на 10-20 лет.

В этой концепции, включающей в качестве предварительного раздела исследовательский геополитический прогноз в регионе Северного Кавказа и Закавказья, необходимо определить место республики в территориальном разделении труда, важнейшие приоритеты в области специализации и кооперирования производства. Особое внимание необходимо уделить разделам, посвященным развитию науки, формированию научно-производственных комплексов, научно-техническому развитию производства, а также подготовке, переподготовке и повышению квалификации кадров.

Принципиальная задача состоит в том, чтобы сформировать в течение 10-20 лет наукоемкую экономику рыночного типа, ориентированную на экономический рост, полную занятость, социально-экономическую эффективность, стабильный уровень цен, экономическую свободу, справедливое распределение доходов, экономическую обеспеченность, рациональный торговый баланс, что позволило бы всем нам вести достойный образ жизни, а также развиваться всем областям социальной жизни.

Для решения исключительно сложных и крупномасштабных региональных задач технического, естественного, военного, экономического, но главным образом социального профиля, нам необходимо создание Академии наук Северной Осетии, которая объединила бы все республиканские структуры, формирующие научный и научно-производственный потенциалы. Приведем два соображения, подтверждающих такую необходимость. Как известно, в мире нет Осетии, кроме Северной и Южной. В мире нет и другого народа, который бы больше осетинского был заинтересован в сохранении и развитии осетинского языка. Но ни во Владикавказе, ни в Цхинвале нет организации или учреждения, которые бы вели полномасштабные исследования и разработки в этой области. В нашей республике, где работают около 100 ученых экономистов, нет ни одной организации или учреждения, которые бы проводили комплексные, многоплановые экономические исследования по региональной проблематике.

Сегодня все организационные структуры должны быть нацелены на повышение экономической мощи республики, рост культурного потенциала всех населяющих ее народов.

IV. Образование. Никакими усилиями невозможно добиться серьезного продвижения ни в одном из рассматриваемых направлений, если не улучшить кардинальным образом систему образования. Об этом говорит опыт наиболее развитых стран мира, на эту тему имеется огромная литература и нет необходимости подробно на этом останавливаться. Лишь коротко отметим три аспекта.

Во-первых, любому народу необходимо воспитать интеллектуальную элиту, способную анализировать происходящие вокруг и внутри изменения и вырабатывать на них адекватную ответную реакцию. На территории бывшего СССР идут сложные созидательно-разрушительные процессы подобно тому, как 150 млн. лет назад на Земле раскололся единый континент Пангея и начались тектонические процессы. Под воздействием мощных социально-политических сил пришли в грозное движение огромные массы людей, сталкиваясь друг с другом, разрушая административно-государственные границы, вызывая кровавые конфликты. Эти процессы завершатся или приобретут достаточно умеренный характер, думается, еще не скоро.

Для выживания в этом сложном и быстро меняющемся мире необходимы гибкость, умение приспосабливаться и способность к самообновлению. Эти функции «мозгового центра» призваны выполнять специально подготовленные люди, оснащенные самыми современными знаниями, освоившие мировой опыт государственного строительства и хозяйствования, глубоко понимающие процессы «социально-политической и экономической тектоники».

К великому сожалению, мы вынуждены констатировать, что сегодня наша система образования не производит ни хорошо образованных граждан, ни квалифицированную рабочую силу. В значительной степени именно поэтому мы имеем базар — вместо рыночной экономики, ходоков в Москве — вместо внешней политики, партизанщину — вместо вооруженных сил и производство всевозможных дипломов — вместо образования. В развитых странах образование имеет один из главных приоритетов дома, в школе, на производстве и в повседневной жизни, существует единодушное понимание важности учебы. У нас же повсеместно падает уважение к интеллекту и образованности.

Средняя школа дает поверхностные знания, особенно по математике, естественным наукам и иностранным языкам. До сих пор ведутся дебаты по вопросам преподавания родного языка и обучения на родном языке. Однако давно пора переходить к энергичным практическим действиям. И здесь прежде всего нужно решать задачу создания эффективной, интенсивной и требовательной системы начального и среднего образования.

Не в лучшем положении находится высшая школа. Считается, что Северная Осетия, имеющая на своей территории 4 гражданских вуза, 11 средних специальных учебных заведений, большое количество ПТУ, обладает высоким образовательным потенциалом. Однако система высшего и среднего специального образования республики формировалась в условиях плановой экономики. Ныне, в период крупномасштабных политических, социальных, экономических преобразований, проходящих в России, регионах Северного Кавказа и Закавказья, нам необходимо реорганизовать нашу систему образования и подготовки кадров с тем, чтобы приспособить ее к требованиям сегодняшнего дня, и особенно будущего.

Мы не знаем сегодня точно, какие нам нужны специалисты и в каком количестве, а значит не знаем, на что ориентировать и как перестраивать высшую школу. Но самое печальное то, что ежегодный выпуск наших вузов — это, в значительной мере, отравляющий общество ядовитый выброс из неграмотных и невежественных молодых людей, избалованных бессмысленным времяпровождением. (Да простят нас за резкость наши коллеги — профессионалы своего дела — которые, несмотря на грошовую зарплату продолжают выполнять свою благородную миссию).

В связи со сказанным, в число важнейших выдвигаются вопросы, связанные с определением места и роли осетинского языка в республиканской системе образования; выработкой приоритетов профилирования высших и средних специальных учебных заведений; формированием завершенной системы образования, начиная с дошкольных детских учреждений и кончая подготовкой научных кадров высшей квалификации; использованием возможностей и опыта ведущих вузов и НИИ России и зарубежных стран путем обмена студентами, преподавателями и научными сотрудниками.

V. Организованная преступность. Во избежание разных толкований подчеркнем, что под организованной преступностью мы понимаем секретные преступные организации, преследующие корыстные групповые или клановые интересы и активно вовлекающие в свою преступную деятельность властные структуры государства. В силу своей засекреченности такие организации трудно поддаются непосредственному анализу. Однако ясно, что, разрастаясь и пуская метастазы, они могут составить серьезную опасность для безопасности государства. Поэтому организованная преступность требует постоянного внимания, а вернее сказать, с ней необходимо вести решительную борьбу, если не на полное искоренение, то хотя бы для удержания ее в определенных рамках. Но такая задача должна ставиться на государственном уровне и ее решением должны заниматься специальные компетентные органы, обеспеченные всем необходимым как законодательно, так и практически.

Мы можем судить об организованной преступности лишь косвенно, по результатам ее разрушительной деятельности. В качестве примера напомним хорошо известное в республике явление. Давно уже стало притчей во языцех то, с какой легкостью обустраивались у нас ингуши в обход всех законов: прописывались, получали квартиры, земельные участки, доходные должности и т. д. Только в Карца с 1990 г. ОВД Промышленного района прописано 320 человек, из которых 265 оказались лицами ингушской национальности. И это в то время, когда около 100 тысяч беженцев из Грузии и Южной Осетии ютились во всех мыслимых и немыслимых помещениях, не имея никаких надежд на получение прописки, жилья или земельного участка. Нынче все искренне удивляются тому, что ингуши превратили свои дома в товарные склады, доты и арсеналы, будто все это происходило не у нас под носом, а на другой планете.

Сейчас, в результате «пятидневной войны» и исхода ингушского населения из республики, разорваны некоторые звенья мафиозных сетей, разрушены или ослаблены каналы, питающие преступные организации как в Ингушетии, так и в Северной Осетии. Можно не сомневаться, что с обеих сторон будут пущены в ход немалые средства и исключительная изобретательность для восстановления этих преступных связей. Этого нельзя допустить! Оставшиеся в республике концы должны быть ликвидированы.

***

Изложенное выше мы рассматриваем как приглашение к разговору, к более углубленному, разностороннему и профессиональному анализу причин наших немалых бед. Многих жизненно важных вопросов мы, разумеется, не коснулись вовсе или же упомянули лишь вскользь. Главные из них касаются, конечно же, Южной Осетии, где сегодня решается судьба осетинского народа, будущее Северной Осетии. Но есть и другие, пожалуй, не менее важные. Как дальше жить с соседями? Как сохранить старые и создать новые рабочие места в условиях возможной крупномасштабной безработицы? Как сделать наименее безболезненным переход к рыночной экономике? Как сохранить и поднять, на должный уровень осетинский язык? Эти другие вопросы, особенно остро стоящие в связи с событиями последних дней, безусловно, требуют своего решения.

Мы сознаем также, что вопрос «каковы необходимые действия?» остается открытым. Мы постарались выделить несколько узловых проблем и наметить главные направления усилий. Но как -каким образом, какими средствами добиться успеха — этого) мы, к сожалению, не знаем.

Тут есть принципиальная трудность. Цело в том, что на всех уровнях управленческих структур и государственных организаций несовершенны механизмы отбора и самоочищения, часто работающие по принципам. куначества, своячества и ритуального осетинского застолья. Любая система, неспособная по тем или иным причинам отбирать лучшее и наиболее эффективное, освобождаться, от балласта, неминуемо теряет гибкость и жизнеспособность. Именно это наблюдается в нашем обществе.

Как здесь можно изменить ситуацию к лучшему? Как сделать, чтобы система отбора руководителей всех уровней отбраковывала некомпетентность и невежество? Как устроить, чтобы личная карьера напрямую зависела от общественной полезности? Как добиться, чтобы в обществе пользовались уважением интеллект и совестливость?

Может быть здесь окажется полезной идея народного собора (Стыр Ныхас), если, разумеется, исключить ее из контекста борьбы за власть?

Декабрь 1992 года.

---

---