При посещении страницы Википедии, посвященной Магасу (столице Ингушетии), возникнет надпись «Не следует путать с Магас (столица Алании)». Лучше и не скажешь. Действительно, какое отношение имеет этот городок к историческому Магасу?

15 апреля Ингушетия отмечала «День Магаса». Данный населенный пункт — один из столпов современного ингушского национального мифа. Не зря выбор ему названия был важнейшим политическим вопросом — несколько лет строящийся город был безымянным, хотя предлагались разные варианты (см. «Как искали имя столице Ингушетии»). После включения в процесс одиозного (см. «Чему учат ингушских детей?») Нурдина Кодзоева, власти облюбовали имя столицы средневековой Алании — «Магас».

Историческая справка из работы Феликса Гутнова «Горский феодализм»:

Первыми жертвами новой монгольской экспансии, начавшейся в 1236 г., стали аланы-асы и проживавшие в низовьях Волги и прикаспийских степях кыпчаки; на их покорение были брошены большие силы под командованием Мункэ. Аланы и кыпчаки были разгромлены, а их предводители погибли в бою.

Как полагал Л. И. Лавров (1965, сс. 98-102), «к планомерному завоеванию Северного Кавказа монголы приступили одновременно с завоеванием славянских княжеств. Одна из группировок во главе с Бату выступила в поход на Русь, другая — на Северо-Западный Кавказ» (Bretschneider 1876. Абаев 1978, сс. 21-22; его же 1982, сс. 82-83).

По Рашид-ад-дину, осенью 1237 г. царевичи «Менгу-каан и Кадан пошли походом на черкесов и зимою убили государя тамошнего по имени Тукара». После этого монголы приступили к выполнению главной задачи кампании — покорению части Алании, державшей в своих руках важнейшие ключевые позиции — перевальные пути в Закавказье [современные Военно-Сухумскую, Военно-Осетинскую и Военно-Грузинскую дороги]. Монголы спешили расправиться с аланами как можно скорее, так как затяжная война на Северном Кавказе могла сорвать их планы завоевания Западной Европы.

Бату придавал особое значение походу против алан-асов. «Об этом можно судить и по тому, что его войсками командовали Мункэ [будущий великий хан], Гуюк [сын и преемник великого хана Угедея], Кадан, Бури и другие видные военачальники. Целью похода был захват степной и предгорной зон Алании и ее столицы м.к.с, или Магас [точное название этого города-крепости и место его расположения остаются спорными].

Все источники свидетельствуют о том, что аланы оказали захватчикам ожесточенное сопротивление, а часть так и осталась непокоренной. Согласно Рашид-ад-дину, «в какаиле, то есть в год свиньи, соответствующий 636 г. [14. VIII.1238-2. VIII.1239] Гуюк-хан, Менгу-каан, Кадан и Бури направились к городу Минкас и зимой, после осады, продолжавшейся 1 месяц и 15 дней, взяли его. Они были еще заняты тем походом, когда наступил год мыши [637 г. хиджры — 3. VIII.1239-22. VII.1240 гг.]». В китайской хронике «Юань-ши» [«История монголов»] говорится, что хан Мункэ подступил к асскому [аланскому] городу Майкосе зимой в 11-м месяце 1239 г. и после трех месяцев осады овладел асской столицей (Bretschneider 1876. P. 83; Иванов 1914, с. 299).

Чтобы захватить город, монголы прибегли к хитрости. «Предводитель с 11 готовыми умереть храбрецами взобрался по осадным лестницам, впереди же были 11 пленников. Они громко кричали: ‘Город пал’. За ними полезли… все остальные и город взяли» (Иванов 1914, c. 283). Монголы сожгли столицу алан, от которой осталось «только имя». Столь длительную осаду мог выдержать только сильно укрепленный город и гарнизон, готовый сражаться до последней капли крови. По свидетельству Шараф-ад-дина Йезди, «к городу м.к.с, куда вследствие множества леса [даже] ветру трудно было пробраться… проложили дорогу такой ширины, что на ней могли двигаться 4 встречные телеги.

Они осадили город и после взятия [его] отдали приказание об общем избиении и сказали, чтобы у убитых отрезали правое ухо и представляли его. Было насчитано 270 000 [ушей]. Когда наступила весна и они управились с делами улуса кипчаков и аланов, то они с огромным войском двинулись на покорение [земли] келаров и башгирдов», — так писал хорошо осведомленный Шараф-ад-дин Йезди (Тизенгаузен 1941, cc. 145).

В. Минорский численность защитников аланской столицы дает, опираясь на фрагмент из работы Джувейни: «и насчитано было две тысячи семьсот ушей» (НА СОИГСИ, ф. I, д. I38, с. 3). Данная цифра, несомненно, представляется более вероятной, чем приводимая в издании В. Г. Тизенгаузена. Судя по длительности осады — по арабским источникам полтора месяца, а по китайским даже три — с применением стенобитных машин, Магас являлся крупным городом. Интересно, что из всех покоренных татаро-монголами городов Восточной Европы в монгольской и китайской хрониках упомянуты лишь Киев и Магас (Хизриев, 1979, с. 32).

Обращаю внимание на то, что точное название столицы Алании не сохранилось.

Цитата: «23 апреля 1994 г. в газете «Ингушетия» была опубликована статья историка Нурдина Кодзоева «Магас — город магалонов». Автор предложил свое название столицы Ингушетии — Магас. Он обосновывал свою теорию о том, что именно в районе нынешних населенных пунктов Назрановского района — Али-юрта, Гази-юрта, Экажево, Сурхахов и Яндаре — располагалась столица Аланского государства Магас, переводимый с древнеингушского языка как «Город Солнца». «Новая столица должна носить название Магас. Тем более что древний Магас находился почти на той же территории. Это будет возрожденный древний Магас, который станет символом возрождения Ингушетии и ингушской нации», — говорится в статье».

Удивленный читатель вправе спросить: «А кто такие магалоны и какое они имеют отношение к аланской столице?». Дело в том, что «магалон» — это всего лишь осетинское слово «мæхъæлон» — «ингуш» (им. п., ед. ч. от «мæхъæл»), только искаженное в угоду фонетическому сближению с названием «Магас». В среде ингушской научной интеллигенции бытует устойчивый миф о том, что слово «мæхъæлон» разбивается на «мæхъ» + «æлон», и означает «солнечный алан». В «-æлон» видят осетинское же «аллон» (т.е. «алан»). К сожалению, мифотворцев подводит незнание осетинского языка: «-он» является лишь обычным суффиксом принадлежности (хæххон — «горный»; уатон — «комнатный»; кæсгон — «кабардинец», «кабардинский»; рацъон — «рачинец», «рачинский»; мæхъæлон — «ингуш», «ингушский»; Плион Иссæ — «Исса Плиев»; Фæрнион Къоста — «Коста Фарниев» и т.д.). Слова «мæхъ» в осетинском языке нет, тем более в значении «солнце» («хур», «хурзæрин»), есть «мæхъи» (подставка из берёзовых прутьев под копнами сена) и «мæхъо» (прелый, гнилой).

Судя по всему, изначально словом «мæхъæл» обозначались жившие по берегам реки Макалдон (осет. «Мæхъæлдон», ингуш. «Армхи»), в отличие от «хъулгъа», жившие по Ассе (Галгаевское общество, «колыбель» ингушского народа). Интересно, что «мæхъæл» (мæхъхъыл, микъил)  в осетинском обозначает  еще и птицу кобчик, а «хъулгъа» — птицу дергач (ср. груз. ghalgha). Есть теории о том, что такие обозначения как-то связаны с тотемическими воззрениями ингушей. Ныне «древним штандартом ингушского народа» считается средневековая арабская курильница в форме хищной птицы.

Вывод: «магалоны» и «солнечные аланы» — выдумка. Однако процесс приватизации осетинской истории на самом высоком уровне уже был запущен:

Историческая справка к проекту ФЗ «О названии столицы Республики Ингушетия г. Магас»*

Выбор названия столицы Ингушетии был сделан исходя из заключения ученых и свидетельств древних народных преданий о том, что ингушский город Магас был столицей средневековой Алании (союза горских народов племен).

Ингуши являются потомками древнего нахского этноса, издавна населявшего Кавказ. Во второй половине первого тысячелетия до н.э. нахи создали свое государственное объединение. Его центр располагался на территории, прилегающей к Дарьяльскому проходу. По нему пролегала часть Великого Шелкового пути.

В 10-ом веке, с падением Хазарского каганата, на Северном Кавказе возникает Аланское государство, которое просуществовало до начала 13 века. Основным этническим массивом этого государства были нахи. Первые исследователи кавказских народов Паллас, Гюльденштедт, С. Броневский рассматривали ингушей как потомков алан. В Аланское государство входили и другие народы Северного Кавказа. Алания являлась полиэтничным государством.

Согласно многочисленным источникам столицей Алании был город Магас. Его разрушили в начале 1239 года монгольские войска под командованием Бату-хана. По свидетельствам исторических хроник осада Магаса началась зимой, в конце 1238 года, и через полтора месяца Магас был взят и разрушен до основания. Аланское государство перестало существовать.

Известно, что расположение исторических центров должно отвечать нескольким важнейшим условиям: интересам безопасности, находиться вблизи торговых путей, а также, желательно, в географическом центре страны. Названным условиям в наибольшей степени отвечает район селения Яндаре, Гази-Юрт, Экажево, Сурхахи и Али-Юрт. Археологи подтверждают, что именно здесь расположена система городищ, свидетельствующая о том, что в этом месте некогда находился крупный город, который являлся политическим, экономическим и географическим центром Алании.

Название «Магас» имеет объяснение на основе нахской лексики: «Город солнца». Исследования авторитетных лингвистов подтверждают, что это название нахского происхождения.

Из всего вышеизложенного следует, что исторический Магас располагался на том самом месте, где строится новая столица Ингушетии, получившая в народе имя «Магас».

*См.: Кодзоев Н. Еще раз о Магасе. // Ингушетия, N 42, 17 сентября 1997 г.; Мужухоева 3. Аланы. Алания. Магас. // Ингушетия, N 26, 30 апреля 1997 г.

Этот документ полон исторических фальсификаций и представляет собой неприкрытый обман депутатов Государственной Думы и президента. Тем не менее, 26 декабря 2000 г. Владимир Путин подписал «Федеральный закон о присвоении столице Республики Ингушетия наименования — Магас».

Герб г. Магас

Итак, название «Магас» ингуши переводят как «Город солнца» (что отразилось в символике города). Русско-ингушские словари переводят «город» как «гӀала», а «солнце» как «малх». Пока никакой связи с Магасом, но Нурдин Кодзоев не дремлет:

В слове «Магас» слог «га»/«го» означает «крут, диск». «Мага»/«маго», т.о., означает «круг солнца, диск солнца». Буква «с» в конце слова — ингушский топоформант, возникший из слова «са» — «земля, место». Так, слово «Магас» этимологизируется как «земля, место солнца», а если это название города, то соответственно — «город солнца».

Остается только удивляться тому, как неизвестное в точности название средневекового города легко переводится с помощью современного ингушского языка. И бывают же совпадения! Однако остается непонятным как «малх» превратилось в «ма».

Ингушский писатель Идрис Базоркин в своем романе «Из тьмы веков» сделал небольшое примечание: «Малх — по-ингушски солнце. Как говорят старожилы, прежде солнце называли «ма», а слово «алха» означает — только. Этот возглас в древней религии ингушей, обожествлявших солнце, означал — «только солнце»! Подобное объяснение попахивает обычной «народной этимологией», не имеющей отношения к науке, но для нашей темы важно другое — сам факт наличия этого примечания говорит о том, что в 1968-ом (год выхода романа) широкие массы ингушей еще не знали о том, что «ма» переводится как «солнце». Вероятнее всего, из романа Базоркина и перекочевала эта этимология в работы ингушских ученых, в т.ч. и использовавшего ее для своих целей Нурдина Кодзоева.

Профессор Марет Цароева правда не совсем согласна с Базоркиным: «Теоним ‘Малха’ состоит из двух частей: ‘Ма-’ («Солнце») и ‘-л(у)ха’ («бог») < хурр. luh’a < шумер. lu.ga («человек-бог»). […] В аккинском диалекте чеченского языка, распространенного на западе Дагестана, обнаруживается форма ‘марха’, развившаяся путем ротацизма, перехода ‘л’ в ‘р’: ‘малха’ > ‘марха’. Эта старая диалектная форма со значением «солнце» продолжает фигурировать в словах поздравления, унаследованных от предков, произносивших их после окончания февральского поста воздержания. В настоящее время ингуши-мусульмане произносят их после поста Рамадан: ‘кхяба марха’ («вскормленное солнце», по Р.М. Ужахову и А.Х. Танкиеву)».

Про Марет Гайсултановну пишут, что она «профессор университета Сорбонны» и знаменитый ингушский языковед. Я, конечно, не лингвист, но предположу, что речь в приведенном выше отрывке идет не о «вскормленном солнце», а о простом заимствовании из грузинского, где «мархва» значит «пост» (как и в осетинском, и в чеченском). Если уж говорить о такого рода заимствованиях, то не надо быть «профессором Сорбонны», чтобы знать, что название Саниба происходит от грузинского «Самеба» («Троица»), а «ингушско-хуррито-урартские» этимологические потуги просто смехотворны:

В хурритском и урартском языках слово ‘па’ и его сонорная форма ‘ба’ означали «жилище, дом; место жительства». По Эммануэлю Ларошу, в хурритском языке рефлексы ‘ба’ и ‘па’ чередовались и обозначали, кроме того, «храм; место, где живут боги». Такие же лексемы ‘па / пхьа’ и ‘ба-’ со значением «селение, аул, поселение, место жительства» сохранились и в ингушском языке. Сонорная форма ‘ба’ в современном ингушском больше не употребляется. […] Та же самая частица сопровождает топоним (название ущелья) ‘Сани-ба’, где проживали ингушские племена до переселения на их современную территорию. Жюль Клапрот передал его изначальную форму, ‘Шаниба’, сохранявшуюся еще в ХIХ веке [12, с. 475].

Название Санибанского ущелья происходит от одноименного храма XII в., построенного грузинскими миссионерами, а «Шаниба» — всего лишь типичное для северных-восточных говоров осетинского языка произношение топонима, где «с» звучит как «ш» даже в заимствованиях (салам — [шалам], солдат — [шалдат], писарь — [пишыр] и т.д.).  В целом, работу Цароевой «О некоторых теонимических параллелях ингушей с хуррито-урартским миром»¹ необходимо показывать в школах как редкий пример откровенно любительских этимологий, написанных вроде бы признанным ученым.

Еще один деятель в процессе ингушской «приватизации Магаса» — писатель Исса Кодзоев, автор исторического романа-эпопеи «ГIалгIай» в семи томах. Помню, блогер Беслан Беков писал: «Покажите мне писателя-осетина, который на чистом НА ЧИСТОМ осетинском практически не используя слова других языков может написать СЕМЬ БОЛЬШИХ КНИГ? А Исса смог! Он собирал старые слова еще в молодости, еще в далекие 50-е и 60-е, когда живы были старики 19-го века у которых сохранялась наша чистая речь без столь сильного влияния русского языка, которое есть сейчас. Его эпопея ГIAЛГIАЙ не имеет аналогов на Кавказе и вряд ли будет иметь аналогию среди народов с численностью менее миллиона человек. Специалисты РАН не верили своим глазам, когда увидели, что в книге тысячи исконно ингушских, нахских слов и почти нет заимствований».

Трудно судить насколько «чистым» языком написан, не владея ингушским, однако, в из двух слов названия первого же тома эпопеи «Магате-Фаьрате»(«Магас Благословенный»), первое является выдуманным, а второе — заимствование из осетинского². Таким способом, конечно, можно писать сколь угодно «чисто». «Магате» представляет собой нарочно «ингушизированное» звучание слова «Магас», где «-с» («-т») уже не «ингушский топоформант, возникший из слова «са» — «земля, место», а (по Дахкильгову) «усеченная форма от послелога тIе», как в названиях сёл Ангушт и Духаргашт (тоже не имеющих внятной этмологии).

К нашему удовольствию, из всех томов романа, Кодзоев перевел именно «Магас Благословенный»: «Я долго противился переводу этой книги. Я писал ее только для галгайского народа, для его ума и сердца, а не ради авторской славы. Но многие хотели перевода. Я согласился. И вот что из этого получилось…» Реальный жанр романа Кодзоева — историческое фэнтези, автор не только не знает реалии описываемой эпохи³, но и вносит в текст высосанные из пальца концепции⁴. Остается только догадываться, зачем это было написано «для ума и сердца галгайского народа».

Этноним «алан» Исса Аюбович объясняет следующим образом: «Оалой – аланы. Первоначальное самоназвание – хIаллой (от ХIалло-Бог-творец) люди Халло. Оттуда пошло название: хIаллой – хIоалой – оалой. Некоторые учёные считают, что гIалгIай тоже произошло от хIаллой. Мы тоже придерживаемся этой версии. Оалойские или, вернее, хIаллойские племена: аккой – предки акинцев, анкой, гIалгIай, гаргарой – жили на Таманском перешейке, товрой обитали в Крыму, цхьоарой (предки наших цхьорой), шоаной (предки сванов), малхрой (предки балкарцев и маьлхов), къоаршой (предки карачаевцев), дугрой (предки дигорцев), нашхой (предки чеченцев), ара-оалой – (предки плоскостных орстхойцев), аьла-оалой –царственные аланы (полностью истреблены монголами). Современный язык гIалгIаев практически чистый язык древних хIаллоев (если исключить неологизмы), не подвержен тюркизации фонетики». Иначе говоря, перед нами вариация «Концепции ингушского превосходства». Значение понятия «люди Халло» раскрыл вездесущий Нурдин Кодзоев: «Когда бог солнца Махал (МахIал) стал называться Хал/ХIал («бог»), то этноним «махал» («махалон»), образованный от теонима «Махал», также изменился в «хал»/«хIал» («хIалон»), а при потери протетического звука «xI»/«h» — «алан» («алон»)».

Будем надеяться, что вскоре ингушские идеологи договорятся между собой о непротиворечии  хотя бы в базовых вопросах. «Люди Бога», «солнечные аланы», «царственные аланы», «место, где живут боги», «вскормленное солнце», «магалоны», «халлои», – это не наука, это посмешище. Никто не знает, где находился исторический Магас (большинство ученых склоняется к району Нижнего Архыза на территории нынешней Карачаево-Черкесии), и отожествление современного Магаса с ним – не более чем идеологическая конструкция ингушских идеологов, претендующих на на культурно-историческое наследие осетин.

В качестве иллюстраций использованы фантазии различных ингушских художников об историческом Магасе.

ПРИМЕЧАНИЯ:

¹ По забавному совпадению, ответственным редактором сборника, в котором была опубликована работа Цароевой, является Нурдин Кодзоев.

² Исследователь ингушского варианта Нартовского эпоса Ибрагим Дахкильгов пишет в работе «Новогодние обряды ингушей» («Сердало», 2004. — 25 дек., N 145): Фар – до принятия ислама ингуши словом «фарал» называли благодать, изобилие, счастье. Например, при пожеланиях произносили: «фарал хийла шун» (пусть у вас будет «фарал» – изобилие), «гий фарал хилда шун» (пусть будет пиршественное блюдо – «гий» у вас изобильным – «фарал»), «ворх1 во1а фарал йойла хьо» (пусть у тебя будет «фарал» – благодать на семерых сыновей – пожелание невесте) и т. д.»

В работе «Народная этимология некоторых топонимов горной Чечено-Ингушетии (по легендам и преданиям)» автор уточняет: «В предании о появлении названия аула [2] Фуртовг повествуется, что в ауле проживали два родственных между собой рода. Каждый из родов желал дать название аулу по своему родовому имени. Чтобы прекратить споры, решили дать аулу какое-то другое, нейтральное название и с этой целью кинули игральную кость – альчик, чтобы дать аулу имя по названию той стороны альчика, которая окажется сверху. Подброшенный альчик стал якобы ребром и верхними стали две смежные стороны, которые называются фур и тов. С обоюдного согласия аул и назвали Фуртовгом.

В предании отразилось давнее соперничество родов. А этимология топонима выводится из схожести двух названий смежных сторон игральной кости с названием аула. Предание явно направлено на то, чтобы убедить слушающего в истинности заключенного в нем «знания». Нельзя отрицать, что когда-то игральная кость выполняла и роль жребия, но народная трактовка приводимого топонима неубедительна. Как известно, фонема ф была несвойственна исконной фонетике чеченского и ингушского языков. Слово фур могло произойти от некогда широко бытовавшего в среде чеченцев и ингушей иранизма фар, фарна – благодать, изобилие, или же от слова фур (так, по преданию, в старину называли живших в тех местах мужчин фурами, а женщин, гарбашами; это заимствованные социальные термины, обозначавшие: пастух, – прислужница, рабыня). Но, скорее всего, здесь оно имеет значение «благодати», ведь именно с нею согласуется широко бытующий в фольклоре мотив основания селений именно в благодатных местах. Вторая часть топонима тов может исходить из чеченско-ингушского тов (горящий уголек) или тюркского тау (гора)».

³ Например, описывая события до монгольского нашествия, Кодзоев зачем-то называет одного из своих героев Патаразом, т.е. именем, получившим распространение на Кавказе уже после монголов.

⁴ Возьмем только один отрывок касающийся непосредственно осетин:

Когда Гардабал поднимался по ступеням, те жалобно заскрипели под его тяжестью. Но не успел хозяин дома расспросить гостя, как во двор въехал молодой оалдар довлоев, племени жившего в горах за Казбеком, Патараз. Вслед за ним в Магас приехал овшойский царь Терсбий со свитой из семи человек и с двенадцатью охранниками. Овши считались  равнинными аланами. Когда-то и они подчинялись правителю царственных халлоев, но уже более ста лет тому назад они отгородили свои владения и избрали своего царя.

Дигорский алдар Доадой Гардабал (дугарой оалдар Доадой Гардабал) — один из главных героев произведения, но Кодзоев даже не делает никакого усилия, чтобы узнать, что у дигорцев не было алдаров — это иронский термин. Впрочем, и осетинское «алдар», имеет у Кодзоевых ингушское происхождение. У Нурдина «алдар» (осет. заимствованное из древнеингушского, буквально означает «скот; богатство имеющий» — «хIал дар») — «князь», а у Иссы «Оалдар (алдар) – владетельный князь, от «оалал дер».