Деятельность подпольной организации «Рæстдзинад» во время Советской Грузии не ограничивалась борьбой за осетинскую школу. В 1960 году члены организации решили поставить вопрос об объединении Осетии перед Никитой Хрущевым. Об этом эпизоде рассказывают две статьи в газете «Южная Осетия» за 2010 г.

Опаленные временем

Автор: У. Джиоева

Оглядываясь сегодня на советский период, можно отметить, что не все в той жизни складывалось гладко, благополучно. Доставалось инакомыслящим, тем, кто осмеливался протестовать против установок партии, а, значит, государства, в частности, в вопросах подхода к языку и культуре малочисленных народов, в нашем случае — осетинского, в отношении которого грузинскими властями в 40-х годах XX века проводилась политика насильственной ассимиляции.

Напомним, что в 1939 году латинский шрифт в Южной Осетии был заменен грузинским (в Северной Осетии — кириллицей), хотя в нем полностью отсутствовали несколько звуков осетинского языка. В 1944 году постановлением ЦК Компартии Грузии было введено обучение на русском и грузинском языках. Многие учащиеся выпускных классов, не успевшие освоить ни русский, ни грузинский языки, не получили аттестатов о среднем образовании, другие не имели шансов поступить в высшие учебные заведения Грузии, где экзамены нужно было сдавать на грузинском. Многие преподаватели пединститута, техникумов, училищ, учителя школ оказались не у дел. С 1951 году, все делопроизводство в автономной области было переведено на грузинский язык. Все эти и подобные им события вызывали возмущение населения, прогрессивная часть общества сопротивлялась проводимой политике угнетения национального самосознания. Одним из таких людей был 19-летний Владимир Ванеев, учащийся школы рабочей молодежи. «Мы с моим другом Хазби Габуевым переживали за судьбу Осетии, нас мучило отношение к нашему народу, шовинистические действия грузинских властей. Но что мы могли поделать? Однажды я сказал Хазби: „Этого больше терпеть нельзя. Я думаю, Москва не знает об этом, надо ввести ее в курс дела“. Хазби согласился со мной, мы поделились своими мыслями с Левой Гассиевым и Зауром Джиоевым. Они поддержали нас…»

И в ноябре 1949 года в Цхинвале (Сталинире) четверо молодых ребят создали подпольную патриотическую организацию и назвали ее «Рæстдзинад» («Справедливость»). Возглавил группу Владимир Ванеев. В условиях строгой конспирации парни изучали историю Осетии, готовили подборку документов о Южной Осетии. Единственно возможной формой работы подпольщиков являлось распространение листовок, которые переписывались от руки печатными буквами в большом количестве, к знаменательным датам они расклеивались по ночам в городе. Авторы листовок обращались не столько к народу, сколько к Москве, ожидая восстановления справедливости. И… ждали комиссии из столицы. Им казалось, что все беды осетинского народа исходили от конкретных грузинских чиновников-националистов. В. Ванеев позже признавался, что лишь после ареста в лагере понял, какой огромной репрессивной машине они пытались сопротивляться.

Через пару месяцев в группу был принят пятый член — Георгий Бекоев, несмотря на то, что решено было держать все в строгой тайне, никому не доверять и не привлекать новых людей. Такие требования предъявлял к ее членам лидер организации, понимая, что каждый из них рискует жизнью. Но, по его же словам, Бекоев оказался самым стойким членом организации.

Пятеро подпольщиков продолжали работать над программой-минимум: довести до Москвы информацию о положении дел в Южной Осетии и программой-максимум, которая предполагала объединение Южной Осетии с Северной Осетией в составе РСФСР. Пятерка подпольщиков подняла вопрос, который спустя 40 лет подхватил и поддержал уже весь осетинский народ.

Между тем тучи над головами конспираторов уже сгущались, за ними установили слежку. В августе 1951 года Владимира арестовали и отправили в Тбилиси. Вскоре были задержаны все члены группы. Незадолго до этого арестовали других молодых осетин, которые были на подозрении у соответствующих органов: Сашу Бекоева, Катю Джиоеву и Володю Тедеева. Видимо, не верили, что подпольщиков всего пятеро. Ванеев отказался от государственного защитника, что позволило прибавить к его обвинению фразу «непримиримый противник советской власти». Еще удивительней было то, что в дело организации была включена другая странная фраза: «антисоветская подпольная организация готовила против советского государства вооруженное восстание»! Хотя на самом деле подпольщики ставили в первую очередь задачу вернуть родной язык, и никакой антисоветчины в этом не было. Но, видимо, этих обвинений было недостаточно, чтобы осудить их по 58-й статье.

К Ванееву в камеру заслали молодую женщину, которая уговаривала подписать бумагу, в которой он раскаивается «в совершенной по молодости ошибке». В таком случае срок заключения обещали скосить до пяти лет (а грозило 25 лет). Он отказался подписать бумагу, получил «свои» 25 лет и был сослан на Крайний Север — в Воркуту. С этого времени у него не было имени, появился лагерный номер: «1Ш — 191». Его определили на работу в похоронную бригаду, в чьи функции входило собирать трупы (в лагере ежедневно умирало 20-30 человек), снимать с них одежду, вывозить за территорию лагеря и передавать другой бригаде. Мучения его закончились в 1954 году. В январе он отправил жалобу в ЦК партии. По протесту генерального прокурора Верховный Суд СССР реабилитировал Владимира Ванеева, а с ним и всю группу. Он провел на каторге 3 года вместо 25.

Все это время на каторге Владимир без конца думал о том времени, когда вернется домой, рисовал в уме счастливую картину возвращения. Однако после реабилитации гонения продолжались: «Нас не ждали. Местные власти отнеслись к нам враждебно. Меня не хотели восстанавливать в вузе, хотя я закончил первый курс на „отлично“. Ректор сказал: „Можно подумать, ты за Родину кровь проливал“. Поступить на заочное отделение я тоже не мог, так как требовалась справка с работы, но мне не давали работы. Когда я все же закончил институт с отличием, год ходил без работы. Потом поехал в отдаленное село Бендер работать учителем начальных классов. Год проработал в Дзауской районной газете. Не знаю, что бы я делал, не приди мне на помощь Зелим Цховребов и Сослан Габараев. Они поддержали меня, приняли на работу в Научно-исследовательский институт».

Хотя осетинский язык был возвращен, но Южная Осетия, оставаясь национальной окраиной Грузии, продолжала подвергаться дискриминации по национальному признаку. В 1960 году члены организации «Рæстдзинад» написали письмо Н.С. Хрущеву, скорее петицию на 20 страницах, с просьбой рассмотреть вопрос о воссоединении Осетии. К удивлению авторов письма, к нему в Москве отнеслись благосклонно. Хрущев вызвал в Москву первых секретарей Северо-Осетинского рескома партии и Юго-Осетинского обкома партии Кабалоева и Козаева. Они доложили генсеку, что осетинам незачем объединяться, они живут хорошо с грузинами. Более того, предложили привлечь Владимира Ванеева к уголовной ответственности. Вновь для него наступили опасные дни. Пришлось прятать документы организации, закопать их в землю. В результате они пропали.

В 1980 году уголовное дело организации «Рæстдзинад» в трех томах было рассекречено, но оставалось в Грузии. Когда к власти пришел З. Гамсахурдиа, он отказался выдать документы этого дела Юго-Осетинскому НИИ. Пришлось вновь собирать документы по организации «Рæстдзинад» и материал для книги о репрессированных. В конце 2005 года книга-справочник «Люди, помните о нас», собранная Владимиром Ванеевым, была издана. В прошлом году вышла другая книга В. Ванеева — «Вспоминая светлое имя твое». Он написал несколько сборников повестей, рассказов, пьес. Спектакли по его пьесам с успехом шли на сцене Юго-Осетинского госдрамтеатра и театров Северной Осетии. Статьи Владимира Дмитриевича регулярно печатаются на страницах периодических изданий и вызывают живой интерес, поскольку в них отражается собственная, отличная от других, позиция на те или иные вопросы или события нашей жизни.

Члену Союза писателей РЮО, кандидату филологических наук, старшему научному сотруднику ЮОНИИ, заслуженному работнику науки РЮО, одному из составителей толкового словаря осетинского языка Владимиру Ванееву 10 мая 2010 исполнилось 80 лет. Долгих лет жизни и творческих успехов ему и его соратникам по борьбе — Хазби Габуеву и Георгию Бекоеву!

А в ноябре 2009 года исполнилось 60 лет со дня возникновения подпольной патриотической организации «Рæстдзинад». Обе эти даты прошли незаметно в Южной Осетии. Долг нынешнего и последующих поколений — чтить и помнить не только тех людей, которые проливали кровь за Родину, но и тех, которые в непростых условиях повседневности совершают мужественные поступки во имя своего народа, его будущего.

До Хрущева дело не дошло

Автор: В. Ванеев

В газете «Южная Осетия» от 29 мая сего года опубликована статья У. Джиоевой «Опаленные временем». Я сердечно благодарю и автора статьи, и редакцию газеты за такую доброжелательную публикацию, но в статье не по вине автора допущены некоторые неточности, о которых мне хочется поговорить как непосредственному свидетелю тех далеких событий. В статье пишется: «Хрущев вызвал в Москву первых секретарей Северо-Осетинского рескома и Юго-Осетинского обкома партии Кабалоева и Козаева». Это совершенно неверно. Дело было так. В 1960 году члены молодежно-патриотической организации «Рæстдзинад» решили поставить вопрос об объединении Осетии непосредственно перед Генеральным секретарем ЦК КПСС Хрущевым. Написать текст заявления поручили мне. Я написал не двадцать страниц, как сказано в газете, а тридцать страниц машинописи. Надо было доставить текст Гоги Бекоеву, студенту Московского театрального института. По почте заявление невозможно было выслать, так как власти области крайне враждебно относились к членам нашей организации, пристально следили за каждым нашим шагом, могли перехватить наше послание и уничтожить его. Я воспользовался услугами Вахтанга Еналдиева, студента названного института. Он приехал повидаться с семьей и по поручению Гоги навестил меня. Я передал ему текст заявления. Гоги Бекоев в Москве лично вручил нашу петицию помощнику Хрущева по национальным вопросам и известил об этом меня: «Жди ответа». Через несколько дней меня вызвал секретарь обкома по идеологии К. Джиоев и сообщил, что ЦК поручил ему переговорить с автором заявления. Это меня удивило, и я заявил Джиоеву, что не намерен говорить с ним, так как я писал заявление Хрущеву и просил, чтобы он принял меня. Я с нетерпением ждал других, желаемых вестей из Москвы, но их не было. По прошествии определенного времени меня пригласил на беседу первый секретарь обкома партии Козаев. На встрече присутствовал и К. Джиоев, но не принимал участия в беседе, просто сидел и слушал молча.

Козаев сообщил мне следующее: «Недавно меня вызвали в ЦК и познакомили с вашим заявлением на имя Хрущева об объединении обеих частей Осетии. От передачи заявления Хрущеву воздержались. В ЦК с пониманием отнеслись к поставленной проблеме, сказали, что вопрос ставится правильно, но время для его исполнения пока не наступило. Таково и наше мнение тоже». Меня очень заинтриговало слово «наше» и я спросил, кого он имеет в виду под этим словом. Он мне ответил: «Мнения обоих комитетов партии совершенно идентичны. Думаю, что мы и так живем в одном государстве, и объединение ничего нового не даст осетинскому народу». Позиция Козаева в этом вопросе понятна — он был грузинским ставленником и иначе не мог поступить, а вот позиция Кабалоева прямо скажем — явно предательская. Козаев дальше продолжал: «Меня в ЦК обязали переговорить с вами и если не смогу убедить вас в нецелесообразности данного заявления, то не мешать приезду в Москву, где вам постараются устроить встречу с Хрущевым. Пожалуйста, поезжайте, но говорю вам откровенно, что из этого ничего не получится, только зря потратитесь». Я покинул кабинет Козаева в подавленном состоянии, но впереди меня ожидала встреча с Генеральным секретарем, и это давало мне импульс к дальнейшим решительным действиям. Характер беседы с Козаевым я передал членам организации, и они решили, что обязательно надо отправляться в Москву.

Я решил выехать летом 1960 года, но обстоятельства сложились для меня весьма неудачно, видимо, от постоянно нервного состояния я частично потерял голос и года два-три говорил с трудом. В таком состоянии ни о какой поездке не могло быть и речи. Летом 1964 года я полностью выздоровел и собирался в путь, но тут грянул гром среди ясного неба — сместили Хрущева и его место занял Брежнев, человек прогрузински настроенный. При нем об объединении Осетии не могло быть и речи, и мы на неопределенное время отложили этот вопрос.

Теперь о главном — почему члены патриотической организации «Рæстдзинад» делали ставку на Хрущева. Многие нашу тогдашнюю политическую деятельность считают детской наивностью, но они глубоко ошибаются — мы не были наивны, мы взвесили все, тщательно проанализировали политическую ситуацию в государстве за долгий период и пришли к правильному выводу о том, что историю делают не массы, как это любили утверждать коммунистические лидеры, а личности, именно могущественные личности. Хрущев был незаурядной личностью, многие жизненно важные вопросы решал по собственному усмотрению. Таких примеров более чем достаточно. Например, он вернул Китаю Порт-Артур, подарил Крым Украине, часть Ставропольского края присоединил к Чечено-Ингушской автономной республике, вернул карачаевцам их земли, незаконно переданные Грузии Сталиным и Берия, вернул исконно осетинские земли Северной Осетии. Как известно, определенная часть Пригородного района Северной Осетии по Дарьяльскому ущелью, включая села Ларс и Балта, в свое время была подарена Грузии и включена в состав Казбекского района. Более того, Сталин хотел присоединить Северную Осетию к Грузии, и все это делалось для того, чтобы создать грузинскую мини-империю и подчинить ей весь Северный Кавказ. Всем этим злым умыслам был положен конец благодаря энергичной деятельности Хрущева. И все эти мероприятия Генерального секретаря ЦК КПСС вселяли надежду на положительное решение наболевшего осетинского вопроса. Я абсолютно уверен, что если бы не сместили Хрущева, если бы состоялась наша встреча, то результат был бы вполне положительным и Южная Осетия избавилась бы от грузинского шовинизма без кровопролития.

Источник: газета «Южная Осетия» от 29 мая 2010 г. и 5 июня 2010 г.

Читайте также:

«Как Цей и Зарамаг чуть не стали Грузией»

«Северная Осетия в составе Грузии»

«Борьба за единство Осетии в период Гражданской войны»