Представляем вашему вниманию отрывок из книги  Валентины Агибаловой «С рюкзаком по тропам Центрального Кавказа». В тексте присутствуют некоторые неточности в именах и топонимах («Коротков» — Каратикау, «Есеевы» — Есиевы и т.д.), но они сохранены в данной публикации.

***

«Там за добро — добро, и кровь — за кровь,
И ненависть безмерна как любовь».
Лермонтов.

В селении Суатиси мне пришлось побывать еще много раз. Здесь я познакомилась с большой дружной семьей Самбеговых, состоявшей из отца — старика Федора, шести его сыновей (Алексея, Сидора, Гамбулата, Гавдия, Мурата и Иосифа) и трех дочерей (Клавдии, Варвары и Веры). Теперь в Суатиси постоянно живет только Мурат со своей семьей, старик умер, все остальные разъехались — кто в город, кто в другое селение. Но летом тут часто можно увидеть почти всех Самбеговых, слетающихся погостить в родное гнездо. В один из приездов в Суатиси я случайно узнала, что настоящая фамилия Самбеговых — Бекоевы. Свою фамилию им пришлось изменить еще до революции, потому что дед их — Сабан Бекоев — был абреком. О Сабане я слышала от многих жителей Трусовского ущелья и селения Коби. В этих краях свято чтят память храброго абрека, боровшегося против богачей, и смело заступавшегося за обездоленных, свободолюбивых горцев. О славной жизни Сабана Бекоева мне рассказал один из братьев Самбеговых, Гавдий — учитель-географ из селения Коби.

— Это было лет 120-130 назад, — начал Гавдий. — Мой прадед Тока Бекоев жил в селении Суатиси очень бедно. Он не мог прокормить семью и часто уходил на заработки. Однажды он отправился на равнину, в селение Кадгарон, убирать кукурузу. После окончания полевых работ Тока случайно попал на большую свадьбу. Долго гуляли, немало пили гости на этой свадьбе. Наконец, стали разъезжаться. По дороге домой Тока решил немного отдохнуть — лег около моста на зеленую траву, положил под голову полмешка заработанной фасоли и крепко заснул. Мимо проезжал местный богач — алдар Гми Есеев, у которого было много тысяч голов скота. Увидев спящего, бедно одетого человека, он приказал слугам связать его веревкой и увезти к себе в имение. В Суатиси никто не знал, куда девался их сельчанин. Когда же начался розыск, то узнали, что Есеев продал Тока в рабство другому алдару, в Кабарду, и что он там умер.

Немало слез пролила его молодая жена. Вскоре у нее родился сын, которого назвали Сабаном. Он рос живым и бойким мальчиком, ничего не зная об отце. Только подростком Сабан впервые услышал горькую правду. Один из его товарищей, поссорившись с ним вовремя игры, сказал:

— Твоего отца продали в рабство, и он там умер… А ты не хочешь отомстить за него, потому что боишься. Ты — трус!
Сначала Сабан этому не поверил, но потом ему все чаще и чаще приходилось слышать один и тот же упрек:
— Ты не отомстил за отца! Ты — сын проданного!

Вынести этот позор Сабан не мог. Он стал настойчивее расспрашивать мать, которая, боясь потерять сына, скрывала от него правду. Но когда Сабан в отчаянии бросился на нее с кинжалом, требуя признания, она ему все рассказала. Тогда Сабан решил, во что бы то ни стало отыскать того, кто отнял у него отца, и «взять свою кровь» — отомстить своему врагу.

Из родного селения Сабан ушел, когда ему было 16 лет. Алдара Есеева он отыскал в селении Карца. Одевшись победнее, Сабан нанялся к нему простым батраком и проработал в хозяйстве богача несколько месяцев. Много раз у Сабана был удобный случай убить алдара. Но лишить жизни слабого старика считалось позором. Для кровника нужна была жертва, если не большая, то, по крайней мере, равная той, которую он понес. У алдара Есеева было несколько сыновей. Один из них — Заур — отличался особенно злым и хитрым нравом. Его-то и выбрал Сабан своей жертвой.

Наступил сенокос. Сабан отправился с Зауром к подножью горы Тарской. Они уже далеко отошли от селения. Несмотря на утреннюю пору, было жарко. Вскоре они увидели родник с чистой холодной водой. Остановились около него немного отдохнуть. И тут Сабан объявил алдару, что должен отомстить за отца. В тот же момент он выхватил кинжал и одним ударом убил своего кровного врага. Заур упал лицом в воду и больше не поднялся. Сняв с себя черкеску, Сабан прикрыл ею труп, чтоб знали, кто совершил месть. Потом он бросился бежать в горы. Только на следующий день к вечеру Сабан добрался до первого моста в Дарьяльском ущелье. Тут его задержали охранники, которые уже знали об убийстве алдара. Они потребовали предъявить пропуск. У Сабана его, конечно, не было. Как подозрительную личность, молодого осетина посадили в соседнюю крепость (около замка Тамары). Но ловкость и смелость выручили Сабана. В этой же крепости жил начальник охраны. Поздно вечером, когда все уже спали, Сабан незаметно, пробрался в комнату начальника и снял у него с черкески газыри. Предъявив их охранникам вместо пропуска, он вышел из крепости.

На каждом шагу Сабана ждала опасность. Всемогущий алдар уже расставил на всех мостах и переправах караульных. Сабан мог продвигаться только ночью. Несколько раз ему приходилось переправляться вброд через разлившийся бурный Терек, обходя мосты и караулы. Только через неделю он был в селении Закагури. Тут его ждали друзья. Они вышли навстречу Сабану предупредить его, что в Суатиси прислан отряд казаков, и туда нельзя показываться. Тогда Сабану пришлось пройти вверх по ущелью и спрятаться там в пещере. Эта пещера существует и сейчас. Ее называют пещерой Сабана. Три месяца стояли казаки в селении, выжидая Сабана и объедая жителей. Они ушли только, когда окончательно убедились, что Сабана им не выдадут. Но и после ухода казаков Сабан не мог вернуться в родное селение. Слишком богат и могуч был алдар Есеев. Он разослал по всей Осетии своих доносчиков и обещал за голову Сабана большую сумму денег. Сабан вынужден был навсегда покинуть родной дом, свою страну. Вечером он пришел в селение попрощаться с матерью и друзьями. Надев на себя все, что было лучшее в доме — черкеску с газырями, суконные штаны, кожаные арчита, вооружившись кремневым ружьем и кинжалом. Сабан стал настоящим джигитом. Он был высокий, стройный, с орлиным профилем и непокорным взглядом больших темных глаз.

Солнце еще не взошло из-за гор, а Сабан уже скакал верхом на коне к селению Деси, расположенному вблизи впадения реки Десикомдон в Терек. Оттуда он пробрался через Урустланский перевал и ушел в леса Грузии. С тех пор в Осетии долго никто не видел Сабана. Ходили слухи, что он присоединился к грузинским абрекам.

Сабана поймали только спустя несколько лет. Он вместе с другими абреками примкнул к восставшим крестьянам Южной Осетии. Восстание это было вызвано поборами и притеснениями со стороны местных феодалов и царских чиновников. Оно приобрело в пятидесятых годах прошлого века большие размеры, охватив почти всю Южную Осетию. На подавление восстания была послана специальная карательная экспедиция, которая сжигала и разоряла селения, угоняла скот. Осетинские крестьяне ответили сопротивлением. Особенно упорно сопротивлялись крестьяне селения Кола Кешельтского ущелья, в котором находился и Сабан с абреками. Однако регулярные отряды царских войск разгромили повстанцев и учинили над ними жестокую расправу. Сабана и его товарищей арестовали и посадили в Квенаметскую тюрьму на Военно-Грузинской дороге. Военно-полевой суд приговорил их к ссылке в Сибирь, на вечную каторгу. Вместе с другими арестантами Сабана отправили в кандалах этапом по Военно-Грузинской дороге на север.

В глухом, отдаленном селении на берегу Арагвы остановились на ночевку. В дороге общительный, словоохотливый Сабан успел познакомиться со всеми конвоирами, даже вошел к ним в доверие. На стоянке ему удалось угостить их вином, и когда они, охмелев, крепко заснули у костра, Сабан ушел из лагеря. У него был только один выход — переправиться на другую сторону Арагвы. После ливней в горах река стала значительно больше, шумела, пенилась, неслась с головокружительной быстротой. Не раздумывая, Сабан бросился в бушующий поток. Вода сбила его с ног и понесла. Но он не утонул, хотя и был в кандалах. Ухватившись за корни какого-то дерева, он вылез на противоположный берег. Услышал звон колокола, крики. «Абрек убежал! Ловите его!». И хорошо, что ночь была темная, все небо в тучах — надвигалась гроза. Ползком Сабан добрался до леса. Прислушался — погони нет. Камнем разбил кандалы и сразу почувствовал себя на воле. Гроза уже бушевала, сверкали молнии над головой, гремел гром. Но Сабан ничего не замечал. Он бежал через лес вверх по крутому склону хребта. Задыхался, падал и снова бежал, раздирая одежду, раня лицо, руки. Наконец выбрался из леса.

Дождь не переставал. Сколько Сабан бежал по гребню, поросшему густой травой, он не помнил. Обессиленный упал на землю и не встал. Дождь лил, а он лежал неподвижно, раскинув руки. Лишь к утру гроза утихла, засияло солнце. Под его лучами Сабан согрелся. Открыл глаза, очнулся. На чистом небе рисовались родные горы и среди них в снегах — седой Казбек. У Сабана сжалось сердце от тоски по родине, захотелось скорей домой, в родной аул. Он встал, напился воды из ручейка и прямо через горы пустился в путь. К вечеру следующего дня Сабан добрался до стоянки ухатских пастухов, державших свои отары в верховье Ухатского ущелья. Пастухи Сабана не узнали. Он был худой, заросший, в изорванной одежде арестанта. Но услыхав, кто он и что с ним случилось, они отвели беглеца в свой кош, накормили и уложили спать. Утром Сабан, переодевшись в старую черкеску и меховую шапку, незаметно прошел в селение Верхний Ухат, расположенное на плоской поверхности столообразного массива, над селением Коби. Здесь жили его родственники и хорошие знакомые. Они снарядили Сабана всем необходимым для воина — ружьем, саблей, буркой.

Тем временем из Душет уже сообщили, что Сабан бежал. По всем дорогам и мостам были расставлены усиленные караулы. Несмотря на это, Сабан решил любой ценой пробраться в родной аул. Темной ночью он вышел из селения Верхний Ухат. На кобийском мосту стоял часовой. Сабан узнал в нем одного из казаков, участвовавшего в преследовании абреков в Грузии. Незаметно подкравшись к часовому, Сабан свалил его с ног и хорошо избил. После чего он назвал ему свое имя. Утром часовой, стыдясь признаться, что пропустил Сабана, говорил всем, что ночью на него напал медведь. Благополучно Сабан прошел и через второй мосту Окракан. Приблизившись к мосту, он услышал разговор двух часовых: один говорил, что если Сабан появится, его нужно пропустить, иначе будет плохо, другой возражал. Пока они спорили, Сабан незаметно прошел мимо. В тот же день он был в Суатиси.

У врагов Сабана, богачей Есеевых, разведка работала неплохо. Скоро через доносчиков им стало известно, что Сабан уже дома. Они отправили в Суатиси отряд казаков во главе с двумя офицерами, ближайшими родственниками алдара Есеева. Кровники хотели напасть на Сабана неожиданно. Поэтому они двинулись не обычным путем — по Военно-Грузинской дороге и Трусовскому ущелью, а в обход, по Военно-Осетинской дороге, через ущелье реки Заккадон (правый приток Ардона) и Трусовский перевал. Но друзей у Сабана было больше, чем врагов. Один из них — житель селения Кесаты-кау, расположенного на верхней Закке, узнав, что кровники Сабана уже близко, верхом пробрался через Трусовский перевал и, опередив казаков, сообщил Сабану о приближении отряда. Сабан взял ружье, кинжал и поздно вечером отправился навстречу отряду. Он решил идти не по тропинке вдоль реки, а прямо через горный хребет, разделяющий ущелье Суатисидона и Терека.

Ночь была темная, пасмурная. Но Сабан хорошо знал все тропинки родного ущелья. Сразу от селения он поднялся по крутому склону, прошел мимо маленькой часовни, сохранившейся до наших дней, и через невысокий перевал спустился в соседнее ущелье. В нижней части этого ущелья, у выхода к Тереку, расположено небольшое селение Коротков. Не доходя до него, Сабан услышал топот лошадей и голоса людей. Это были его враги. Сабан пошел по верхней тропинке, над отрядом, всё видя и слыша, но сам незамеченный. Время от времени он сбрасывал на противников камни, пугая их и смеясь над ними. В одном месте, забежав немного вперед, Сабан нагромоздил на тропинке, по которой шел отряд, груду камней, образовав настоящий завал. Чтобы обойти его, казакам пришлось спускаться к реке, а потом снова подниматься по крутому склону. Но никому не пришло в голову, что это проделки Сабана.

Вблизи селения Суатиси, в ста метрах от него, там, где теперь находится кладбище, отряд остановился на привал. Начали советоваться, как действовать дальше: напасть ли на Сабана в его доме или вызвать обманным путем сюда и здесь с ним расправиться? Остановились на втором. Но кто пойдет за Сабаном? А он в это время сидел невидимый в темноте, тут же рядом, и все слышал. Наконец, один из офицеров, племянник старого алдара, согласился пойти за Сабаном. Но при этом он, забыв осторожность, закурил папиросу. Сабан, увидев в темноте огонек, прицелился и выстрелил. Офицер покатился вниз по крутому откосу. Казаки бросились к нему, но он был мертв. Началась перестрелка. Казаки были лишены возможности целиться в темноте. Они не видели Сабана, но боялись его меткой пули. Услышав стрельбу, из домов выбежали жители и подняли крик. Сабану пришлось водворять порядок. Он приказал всем немедленно возвращаться в дома и не выходить. Перестрелка затихла только к утру. Кровники Сабана вынуждены были возвращаться домой ни с чем. Вместо Сабана они унесли труп своего человека. На следующий день из селения ушел и Сабан. Он не хотел больше подвергать опасности близких ему людей.

16 лет Сабан был абреком в девственных лесах Грузии. Вместе с другими абреками он нападал на обозы богачей. Захваченное имущество они раздавали обездоленным крестьянам — больным старикам и одиноким многодетным женщинам. Однажды по Военно-Грузинской дороге, шел большой турецкий караван. На нем везли из Тифлиса в Москву золото. Абреки узнали об этом. Когда караван остановился на ночевку в Гудаури, они решили ограбить его. Бросили жребий — кому первому войти в дом, где было сложено на ночь все имущество каравана. Жребий вытащил один из абреков. Но он побоялся выполнить это поручение. Вместо него пошел добровольно Сабан. Он легко справился с сильным, хорошо вооруженным охранником. Схватив его за нижнюю челюсть, Сабан вывернул ее так, что борода у турка оказалась на затылке. Потом Сабан признавался, что не хотел убивать охранника, вышло это случайно; он просто не рассчитал силу своих рук. Большую часть захваченного у турков золота, абреки раздали бедным горцам. В те времена народ на Кавказе в ответ на непомерные поборы царских чиновников и бесчинства местных властей часто восставал. Смелый и честный Сабан был всегда вместе с восставшими, помогал им расправляться со своими притеснителями. Из родного селения Сабан ушел неженатым. Дома осталась одна мать. Прошло много лет. Друзья и близкие часто вспоминали Сабана, горевали о нем. Наконец, они решили уговорить его вернуться домой, жениться и продолжать род Бекоевых. В Грузию на поиски Сабана отправился его двоюродный брат и еще двое всеми уважаемых сельчан. Долго скитались они по Грузии, пока нашли Сабана. Он жил с восемнадцатью абреками далеко от людей, в глухом лесу. Там стоял только один деревянный дом. Когда друзья Сабана приблизились к дому, на них набросились три свирепые собаки. Но на крыльцо вышла высокая пожилая женщина; она уняла псов и, подойдя ближе, спросила:

— Кто вы такие? Зачем пришли сюда? Кого ищите?

Они ответили:

— Мы пришли издалека. Ищем Сабана. Тогда женщина предложила им сесть на лежащее рядом большое бревно, спиной к дому, и не шевелиться. Они так и сделали. Женщина зашла в дом, позвала Сабана и сказала ему:

— Ты видишь этих троих?

Сабан ответил:

— Да, вижу.

— А ты знаешь, кто они?

Сабан узнал их по фигурам и назвал фамилии. Тогда женщина ввела друзей Сабана в дом и пригласила сесть на скамью. Все восемнадцать абреков по очереди проходили мимо них, а женщина спрашивала:

— Сабан ли этот?

И когда прошел восемнадцатый абрек, они назвали имя Сабана. Друзья крепко обнялись и расцеловались. Потом они уговорили Сабана вернуться домой. Конечно, товарищам Сабана, остальным абрекам, не хотелось с ним расставаться. Но все-таки они его отпустили, предупредив: если с Сабаном что-нибудь случиться, эти трое будут отвечать за него головой.

В селении Сабан женился на красивой девушке Азау Кусаевой. Когда же Россия вступила в войну с Турцией (1877—1878 гг.), Сабан добровольцем отправился на фронт. Он храбро сражался вместе с русскими воинами за освобождение болгарского народа от турецкого ига. Сабан всегда был в первых рядах: он первый врывался в осажденные крепости, первый вступал в захваченные города. За отвагу и доблесть Сабан получил несколько медалей и самую высокую награду — Георгиевский крест. В этой войне он был несколько раз ранен и лишился глаза. Сабан хотел принять участие и в русско-японской войне, но его не взяли, так как он был уже глубоким стариком. У Сабана было двое детей — дочь Софья и сын Федор. Федор и стал отцом шести братьев и трех сестер Самбеговых. Умер Сабан в родном селении в 1911 году, когда ему было около восьмидесяти лет. Здесь он и похоронен.

В качестве иллюстрации использована картина Владимира Ершова