Джусойты Нинæ «Уды зæгъинæгтæ». 2015 аз, Дзæуджыхъæу.

Задолго до Октябрьской революции, еще в последней четверти XIX века, многие нищие безземельные крестьяне Южной Осетии в поисках лучшей доли стали переселяться в разные уголки Грузии. Лучшей доли они нигде не находили, но отчаяние гнало их все же с насиженных мест. Чаще всего они селились в Кахетии в Сигнахском уезде (ныне Лагодехский район). Места эти были глухие, болотистые, покрытые непроходимыми лесами, не приспособленные для жизни, но другого выхода не было: купить землю в благоустроенных местах они не могли из-за отсутствия средств. Переселенцы корчевали лес, осушали болота, как-то обустраивались. Однако неимоверные лишения, тяжелый труд сказались на здоровье поселенцев: люди начали массово болеть и умирать. Распространению болезней способствовали закомаренные вековые болота Кахетии. Многие переселенцы не выдержали жизни в таких условиях и вернулись к родным очагам, но многие выстояли и, спустя несколько лет, в Кахетии появились, можно сказать, омытые потом и кровью, несколько осетинских селений, застроенных низенькими домиками с земляными крышами. Только в нынешнем Лагодехском районе их было 15, одни — меньше, другие — больше, и проживало там около 6000 осетин. Названия сел большей частью были привязаны к местам поселения, грузинским гидронимам и топонимам. Скажем, осетинское село Арешперан, одно из самых больших и культурных центров Лагодехского района, получило свое название от реки Ареш, у которой оно расположено, и от грузинского слова «перди» («пердо»), что значит «берег», то есть Арешперан — село у берега реки Ареш. (Есть еще и грузинское село Ареш).

Верхисминдори: верхи — тополь, миндори — поле. Буквально — тополиное поле.

Пичхисбогири — село, расположенное рядом с Арешпераном, но их разделяет река, и моста между ними не было. Жители двух сел соорудили временную переправу из хвороста. Пичхи — значит хворост, а богири — мост, т. е. мост из хвороста.

Ешмакури: ешмаки — черт, хъуре — овраг, т. е. чертов овраг.

Пона: пони означает мелководье.

Хошатан. С этим названием связано предание старины. Сохранилась легенда о том, как в XVI веке кахетинских грузин одолевал дракон и как один молодой грузин Хошати взялся избавить от него свой народ. Убить-то он его убил, но и сам пострадал от ядовитых зубов змея. Весь распухший, он еще сумел кое-как взобраться на своего коня и попросить своих соплеменников: «Похороните меня там, где упаду». Так и сделали. Позже на этом месте построили святилище, сложили башню. С тех пор каждый год 21 сентября туда приходит помолиться масса людей.

Святилище носит название Хвтисшобели, буквально — родитель Бога. А село с тех давних времен, с XVI века, носит имя Хошатани.

Все вышеперечисленные села хоть и имеют грузинские названия, но это чисто осетинские населенные пункты. Кроме них, в Кахетии есть еще и другие осетинские села: Сихиат, Елтура, Болкви, Гаристау, Лапниан и многие другие. Есть и села со смешанным населением, например, в с. Буденовке, Ульяновке живут осетины, русские и грузины. Очень много осетин живут и в других районах Грузии: в Гурджаани, Цнори, Телави, Цителцкаро, а больше всего в Ахметском районе, который также относится к Кахетинскому региону, и проживало там более 6000 осетин. Кстати, в Кахетинском регионе немало топонимов и гидронимов осетинского происхождения, но, к сожалению, нет возможности рассказать о них.

Когда осетины обжили пустынные болотистые земли Кахетии, когда там были созданы более или менее сносные условия для жизни, сюда хлынули безземельные грузины из регионов Рачи, Имеретии, Сачхери и Ткибули и стали селиться рядом с осетинами. Так появились села Апени, Лелиани, Багдади, Гиоргети и другие.

А теперь остановлюсь несколько подробнее о взаимоотношениях осетин, грузин и дагестанцев.

В Кахетии живет довольно много дагестанцев. Они делятся на несколько групп: лезгины (леки), аварцы и даргинцы, но в Кахетии их всех называют леками. Когда они поселились там, точно неизвестно, предположительно в годы войн имама Шамиля против русского царизма в 1830—1850 годах. Именно в те годы Шамиль огнем и мечом прошелся несколько раз по Кахетии.

Вот что написано в книге «Кавказская война» М. Блиева и В. Дегоева о событиях тех лет: «С весны до осени 1830 г. набеги горцев Дагестана в Восточную Грузию приняли систематический и особенно злостный характер. Они фактически привели к опустошению Кахетии, население которой частично мигрировало в другие районы Грузии. Пути к вторжениям горцев в Восточную Грузию преграждали малочисленные русские войска, неспособные обеспечить безопасность грузинскому населению…

В 1850—1854 гг. Шамиль или его наибы еще возвращались с походов (главным образом в Восточное Закавказье) с большими суммами денег и другими ценностями. Наиболее крупную вылазку он совершил в июле 1854 г. в Кахетию, откуда было привезено около 700 пленных обоего пола, 3,5 тысяч голов скота, имущества на 210 тыс. рублей серебром, 16 тыс. рублей наличных денег. Были разорены дотла и преданы огню 15 селений, 293 дома, 144 мараней, 12 мельниц, 117 мялей».

Из всего вышесказанного вытекает вывод: имам Шамиль устроил для грузин ад на этом свете. Об этом пишет историк 3. Авалов: «Вместе с красавицами дагестанцы часто похищали грузинских мужчин, чтобы потом вернуть за выкуп их родственникам. Кто из них посмелее — бежал, кто побогаче — откупался, остальные оседали в Дагестане и принимали ислам».

Во время набегов Шамиля многие из леков оседали в Кахетии. По сей день в лесу над селом Мтисдзири сохранились развалины какого-то строения с тех времен. Его называют святилищем Шамиля. Мы, сельские ребятишки, будучи школьниками, часто туда бегали, с любопытством разглядывали остатки стен.

В пользу версии о том, что леки поселились в Кахетии во времена походов Шамиля, говорит и тот факт, что первая волна переселенцев-осетин в 1870 году уже застала их там.

Положение грузин, хоть они и избавились от шамилевских набегов, лучше не стало.

Лекское село Ареши, недалеко от которого выросло несколько осетинских сел, было очень большое, в каждом доме жило по 30–40 человек. Мужчины имели по несколько жен, у каждой из них было по 5–10 детей. Лучшей едой, деликатесом, они считали конину.

Работали только женщины, труд для мужчин считался позором. Они постоянно рыскали по лесам, горам и селам, грабили, убивали грузин. Леки были сильными и беспощадными. По сравнению с грузинами их было всего-то горсточка, и жили они на грузинской земле, а вели себя как хозяева. В любом селе они могли забрать все, что им приглянулось, — будь то женщина, лошадь или еще что-нибудь. И никто из грузин не смел сопротивляться. Они покорно сносили все измывательства леков.

Об этом же, о грузинах, неспособных защитить себя, пишут М. Блиев и В. Дегоев в книге «Кавказская война»: «Против разраставшегося аваро-лезгинского восстания 1854 г. русское командование привлекало население Северо-Восточной Грузии, поскольку не могло уже справляться с повстанцами собственными силами. При этом Стрекалов (командующий русскими войсками. — Дж. Н.) использовал настроенность грузинского населения против горцев, совершавших набеги в Восточную Грузию… Дабы они ополчились против своих угнетателей и, по крайней мере, защищали свои дома от мятежников. Стрекалов, однако, не очень рассчитывал на то, что грузины поднимутся на вооруженную борьбу с горцами и окажут реальную помощь в подавлении восстания».

Можно со всей уверенностью утверждать, что осетины поселились в Кахетии к счастью грузин. И приносили Грузии только пользу. С одной стороны, превратили болота и неудобья Кахетии в плодородный оазис, с другой — осетинские поселения оказались между лекскими и грузинскими селами и разделили их. Чем больше становилось осетин в Кахетии, тем активнее они сопротивлялись лекам. Они их не пускали в свои села, если же леки все-таки туда попадали, их избивали и прогоняли. События тех лет сохранила народная память.

В те же самые времена вся власть во всем Кахетинском ущелье фактически была в руках известнейшего абрека Нажудина. Его боялись все, даже сами леки. Абреку ничего не стоило убить человека. Он контролировал всю Алазанскую долину вплоть до перевалов Гомбори. Он называл эту территорию своей вотчиной, и над ней без его ведома даже птица не могла пролететь. И вот такого опасного абрека в схватке один на один убил житель села Арешперан старый Арчил. Он вступил в борьбу, защищая свою невестку, приглянувшуюся абреку. Тот пытался ее увезти.

Арчил и сам погиб, но спас от тирана-абрека всех жителей Кахетии. Арчила похоронили с почестями на кладбище Арешперана. Его могила известна всем кахетинским осетинам, на стеле, поставленной над местом упокоения Арчила, можно и сегодня прочесть впечатляющую надпись на латинице: «Здесь похоронен Лалиев Арчил Несторович. Он убил лекского абрека Нажудина, но и сам погиб смертью храбрых. Он прославил свой народ. Царствие ему небесное. Июль 1907 года». И таких примеров можно привести еще не один и не два. В конце концов, леки поняли, что осетин лучше не трогать, и не стали с ними связываться, а затем и вообще присмирели. Грузины же, глядя на это, старались подружиться с осетинами, братались с ними, приглашали их в крестные к своим детям, выдавали своих девушек за осетин, женили сыновей на осетинках.

Октябрьская революция всколыхнула крестьянские массы Кахетии. Ревком Южной Осетии сразу же направил в Кахетию своих представителей, известных революционеров Раздена Козаева, Александра Бегизова, Николая Багаева и других, для пропагандистско-разъяснительной работы. Но позиции меньшевиков в Грузии, и в частности в Кахетии, в те дни были сильны. Р. Козаева и еще нескольких революционеров арестовали, правда, через год их освободили, и они продолжили свою деятельность. Но случились трагические события 1920 года в Южной Осетии, слухи об этом дошли и до Кахетии, и тут же подняли головы даже те, кто, как улитки, никогда не высовывались из своей раковины. Вчерашние названые братья, забыв о том, что осетины избавили их когда-то от насильников-леков, вознамерились изгнать их из Кахетии. Помешало этому известие о том, что с юга, со стороны Азербайджана, наступает 11-я Красная Армия. Меньшевикам стало не до осетин. Они сформировали свою армию — национальную гвардию, в ее составе, кстати, были и осетины. Гвардейцы расположились близ границы с Азербайджаном на равнине рядом с селением Пона. Они рыли окопы, строили укрепления, готовились к бою с красными и не забывали об удовольствиях: без конца устраивали пирушки, перебив весь скот и птицу в близлежащих селах.

В 1921 году из Азербайджана через город Белоканы началось наступление 11-й армии. Говорят, раньше Белоканы, а также Закаталы и Нух принадлежали Грузии, но в 1922 году Серго Орджоникидзе подарил эти приграничные территории Азербайджану. Так это или нет, но об этом говорили все жители Кахетии, точных же доказательств у нас нет. Но вот недавно в журнале прочитала статью кандидата исторических наук, доцента ДГУ Т.М. Айтберова. Он, в частности, пишет: «В начале XI в. эта вторая Албания была присоединена вместе с землями закавказских аварцев к княжеству Кахетия, которое, в свою очередь, оказалось в XII в. включенным в состав единого Грузинского царства.

Власть грузинских царей, князей, попов, которую те стали осуществлять с указанного времени над белокано-закатало-елусийской территорией — частью Кахетии…»

Навстречу Красной Армии отправились члены подпольного ревкома Иван Санакоев, Разден Козаев, Рутен Лалиев, Маркоз Тедеев и многие из грузинских коммунистов. Они и стали проводниками для частей Красной Армии.

Когда разведка меньшевистской гвардии донесла командованию о многочисленности наступающей 11-й армии, гвардейцы в панике заметались. Не произведя ни единого выстрела, побросав свое оружие, они бежали с несостоявшегося поля боя. Красная Армия быстро расправилась с немногочисленными остатками меньшевистских отрядов, пытавшихся оказать сопротивление. Очистив всю Кахетию от меньшевиков, установив там советскую власть, она двинулась на Тифлиси.

Советская власть приструнила грузинских националистов, но от своего намерения изгнать осетин из Кахетии они не отказались, а в свое оправдание приписывали им всякие надуманные преступления. В 1927 году вновь встал вопрос о депортации осетин. Об этом стало известно первому секретарю ЦК компартии Грузии Филиппу Махарадзе, и он прислал в Кахетию специальную комиссию, поручив ей разобраться в причинах конфликта.

На массовой сходке, созванной комиссией, у сельсовета в Лелиани собралось множество людей — осетин и грузин. На повестке дня был один вопрос: об изгнании осетин из Кахетии. По какой причине? Никто из грузин так и не смог дать вразумительный ответ на этот вопрос. Выселить — и все. Неизвестно, как бы дело обернулось, но за осетин заступились грузинские женщины. Они напомнили своим мужчинам о том, что именно осетины избавили их от лекских насильников, и если их выслать, их опять ждут большие неприятности.

Осетины остались в Кахетии.

В 1944 году грузинам удалось поквитаться с леками и выслать их на историческую родину в Дагестан. Причина? Леки не хотели служить в армии, постоянно увиливали от этой обязанности, а в годы войны все мужчины призывного возраста попрятались в лесах.

В лекское село Ареш переселили джавахетских грузин — жителей Аспиндзского района. Они поменяли название села на Мтисдзири, что значит Предгорье, построили там новые дома. Но леки недолго задержались на своей родине. В 1956–1957 годах они стали возвращаться, сославшись на то, что им там климат не подходит. Но грузины отказались освободить их дома. Леки остались под открытым небом со всем скарбом, детьми и женщинами. Выручили их добросердечные осетины. Оставшихся на улице леков они разобрали по своим домам и делили с ними свой скудный хлеб-соль.

Тем временем выборные представители леков Загир Хизриев и Бекир Магомедов обратились к руководству республики с требованием вернуть им места их прежнего проживания. Им отказали по каким-то надуманным причинам. И тогда все леки, способные держать в руках оружие, собрались на широком поле у села Ареш, готовые к вооруженным действиям. Грузинскому правительству пришлось назначить дату рассмотрения их вопроса. А тем временем оно, боясь столкновений леков с переселенцами, срочно перебросило из Тбилиси 8-й полк, который взял в кольцо село. На переговорах с представителями леков, в конце концов, было принято компромиссное решение: поскольку выселить переселенцев нет возможности, лекам выделят землю там, где они укажут, и обеспечат их стройматериалами. У леков другого выхода не было, и они согласились. Так в 3–4 километрах западнее села Ареш появилось несколько лекских сел: Тиви, Сарусо, Чантлискуре и другие. Административно они относятся к Кварельскому району, а осетинские села большей частью — к Лагодехскому району, но в принципе они почти что рядом. И хоть в свое время осетины били их — и за дело! — по сей день между ними сохранились вполне дружеские отношения. Впрочем, в советские времена все нации жили в дружбе, всех воспитывали в духе интернационализма и не допускали никаких выпадов против других народов. Да и боялись люди нарушать закон. Правда, для грузин законы никогда не были писаны и при малейшей возможности они не щадили осетин: уж очень не хочется помнить все то доброе, что сделали они грузинам, начиная с XII века.

Но вернемся к истории осетин в Кахетии и расскажем об известной осетинской школе в Арешперане.

Богата история этой школы. Она прошла сложными дорогами к своему становлению. Жизнь переселенцев была очень трудной, скудной, полной лишений, и все же они не могли не задумываться о будущем своих детей. О том, что им без грамоты, без знаний сложно будет в жизни. Они мечтали о школе. И эта мечта начала осуществляться в 1907 году, когда в селе Хошатан стараниями Сето Лалиева, Шишо Джусоева, Маркоза Тедеева, Тазара Болатаева, Ивана Сопоева и других открылась двухклассная школа. В 1920 году она стала четырехклассной. Первым ее директором был Аполлон Шавлохов. В те же годы в школе появились преподаватели-осетины.

Глубокий след оставил в жизни кахетинских осетин Александр — священник Бегизов. Он был прислан из Южной Осетии по решению ревкома для подпольной работы. Поскольку Александр не мог действовать открыто, он назвался священником, но работал в школе учителем.

В 1930 году в Арешперане была построена семилетняя школа, но в том году Александр-священник с семьей уже вернулся в Южную Осетию, а свой дом из трех комнат он подарил школе. В том доме еще в 80-е годы прошлого века шли занятия, и мы там учились. Его так и называли — школа священника, а родник, сооруженный им там же во дворе, — родник священника. Так что и сегодня имя Александра Бегизова неразрывно связано с историей кахетинских осетин.

В 1937 году на базе семилетней школы в Арешперане открылась десятилетка, ее первым директором стал Захар Джиоев. В те же годы там начали работать учителя Георгий Джусоев, Иуане и Александр Лалиевы, Лаврентий Багаев, Арсен Джиоев, Артем Гобозов, Тимофей Дарчиев, Соломон Калоев, Еста Мамиев, Иосиф Болатаев и многие другие. В те же годы были открыты начальные школы в других осетинских селах Кахетии.

Учебный процесс в Арешперанской школе успешно функционировал, но в 1941 году учителям пришлось сменить перо на штык, почти все они ушли на войну, и школа осталась без руководства, чем не преминули воспользоваться грузины, они тут же перевели преподавание всех предметов с осетинского на грузинский язык.

Из тех учителей, кто ушел на войну, вернулись только Петро Пухаев, Лаврентий Багаев, Арсен Джиоев и Артем Гобозов, но и для них не нашлось работы в школе, где преподавание велось на грузинском языке. Так же, как и для выпускников Сталинирского педагогического института Бориса Плиева, Аполлона Тедеева и Георгия Джиоева.

В 1952 году школу возглавил Иуане Лалиев и первым делом поднял вопрос о переводе преподавания обратно на осетинский язык. В 1953 году интеллигенция Южной Осетии обратилась в Совет Министров СССР с просьбой вернуть преподавание в школах Южной Осетии и осетинских школах в Грузии с грузинского языка на осетинский и русский.

Вопрос был решен положительно, и с того же года школа в Арешперане перешла на преподавание на осетинском и русском языках. Так осетинские дети избежали насильственной ассимиляции. В Арешперане резко возросло число учителей-осетин. Заслуги же Иуане Лалиева, талантливого педагога и организатора, возглавлявшего в те годы местную школу, столь значительны, что достойны отдельного разговора. Его стараниями в селе была построена современная по тем временам школа. Старая уже не вмещала всех детей, но руководство района не заинтересовано было в строительстве новой школы. Тогда Иуане пошел на хитрость: он поставил подпорки к старым деревянным стенам, будто бы здание валится, и попросил прислать в школу комиссию. Комиссия была создана, и она, ознакомившись с состоянием школы, согласилась с директором. Так, благодаря Иуане, на месте старой и тесной школы была построена новая, просторная и двухэтажная. Иуане от начала и до конца руководил всеми работами, ему помогали и коллектив учителей, и учащиеся. Это стоило многих нервов, но зато появилась возможность учиться в хороших условиях.

Вокруг здания школы, удобного и просторного, посадили ели, построили спортивную площадку и даже пруд с лодками. Но Иуане на этом не успокоился: уж очень ему хотелось, чтобы на всю эту красоту взирал с постамента любимый осетинский поэт Коста Хетагуров. Это было не так просто: руководство Грузии не то чтобы помочь, воспротивилось бы этому. Но мечта была столь сильной, что Иуане снова пошел на хитрость: сообщив районному руководству, что хочет поставить памятник Шота Руставели, он пригласил из Северной Осетии известного скульптора Инала Дзантиева и объяснил ему свой план — под предлогом создания памятника Руставели сделать памятник Коста. Инал, ознакомившись с ситуацией, решил: я должен сделать этот памятник, которого так жаждут оторванные от Осетии мои братья, бесплатно. В свои замыслы Иуане никого не посвящал. Дзантиев работал над скульптурой на площадке, закрытой со всех сторон.

Памятник воздвигали с большими трудностями, но, в конце концов, к 1959 году, когда вся страна отмечала 100 лет со дня рождения великого поэта, он, величественный и прекрасный, был открыт. В дни юбилея Коста в Арешперан приехало много гостей из Северной и Южной Осетии, в том числе ансамбли песни и танца. Это был всенародный праздник единения всех осетин.

Руководство же Грузии, узнав о таком повороте дела — что вместо памятника Руставели установили совсем другой — рвало и метало, но уже ничего нельзя было изменить. Правда, Иуане не простили его «ошибку»: начальство, где надо и не надо, критиковало его, было дело, даже посадили его по какому-то надуманному поводу, и, в конце концов, его уволили с работы.

Кахетинские осетины никогда не забудут светлые имена Иуане Лалиева, Инала Дзантиева и многих других патриотов.

В последующие годы кахетинские осетины добились впечатляющих успехов в экономике и культуре, а главное — им удалось сохранить свою национальную самобытность. Знаменитая же Арешперанская школа дала путевку в жизнь не только жителям этого села, но и всем детям из близлежащих населенных пунктов с осетинским населением.

В конце XX века в Грузии снова установился фашистский режим, и в 90-е годы осетинам пришлось покинуть обустроенные родные очаги в Кахетии и искать более безопасные места проживания. Обезлюдели их села, а памятник Коста, с таким трудом установленный стараниями Иуане и Инала, однажды ночью взорвали неизвестные злоумышленники. Правда, нынешний «вождь» Грузии Саакашвили приказал восстановить его, но это не более чем очередные заигрывания. Для кого его восстановили, если там почти не осталось ни одного осетина?

История кахетинских осетин — это еще одна страница жизни нашего народа, богатая многими впечатляющими событиями и фактами, и она еще ждет своего исследователя, но это задача непростая — у нас нет доступа к грузинским архивам. Сами же грузины вряд ли когда-нибудь обратятся к этой теме, это не в их интересах. К сожалению, все, кто участвовал в этих делах, видел все своими глазами, давно ушли в мир иной. Эти же скудные сведения о жизни кахетинских осетин, изложенные в данной статье, дошли до нас благодаря воспоминаниям Сергея Джусоева, Гедевана Тедеева, Роланда и Николая Лалиевых, остальное растаяло во мраке истории.

Сборник научных трудов. Исторический и правовой вестник. 2010 год

---

---