Отрывки из сборника статей «Государственность и безопасность: Грузия после „революции роз“» (Кембридж, 2005 г.)

Правительство Саакашвили дало понять, что считает такую ситуацию в Абхазии и Южной Осетии неприемлемой и намерено принять активные меры для разрешения конфликтов. Как только в мае 2004 г. был разрешен кризис в Аджарии, правительство сосредоточило свое внимание на Южной Осетии (поскольку эта проблема казалась менее трудно разрешаемой по сравнению с абхазским конфликтом). Стратегия Грузии в Южной Осетии состояла из нескольких элементов:

1) демонстрации доброй воли в отношении осетин, проживающих в регионе, путем возобновления выплаты им пенсий по старости, возобновления радиовещания на осетинском языке, проведения благотворительных акций, а также путем критики некоторых действий правительства Грузии в прошлом, таких как ликвидация автономии Южной Осетии в декабре 1990 г.

2) подрыва экономической основы сепаратистского режима путем борьбы с контрабандой;

3) военного устрашения путем перемещения подразделений федеральных войск на территорию Южной Осетии при формальных заявлениях о соблюдении квоты грузинских миротворцев, разрешенных к размещению в регионе;

4) активной дипломатической и информационной деятельности в рамках отношений с Россией и другими международными субъектами. Однако эти меры привели к нарастанию напряженности в регионе, включая перестрелки, повлекшие человеческие жертвы, и новой волне взаимных обвинений между Тбилиси и Москвой.

Несмотря на то что правительство Грузии проявило достаточно благоразумия, чтобы не позволить ситуации в Южной Осетии перерасти в новую полномасштабную войну, этот эпизод оказался первым крупным поражением нового грузинского правительства. [Гиа Нодиа, «Грузия: измерения уязвимости»]

В ряду приоритетов Шеварднадзе абхазский вопрос стоял на первом месте, проблемы Южной Осетии и Аджарии следовали за ним. Саакашвили полностью изменил эту очередность. После успеха в Аджарии новый режим вступил в конфронтацию с властями Южной Осетии, одновременно проводя политику силы и протягивая руку населению Южной Осетии. Как указывалось в Отчете Международной группы по предотвращению кризисов по Южной Осетии, грузинское правительство сочетало политику «борьбы с корыстолюбием» на уровне элит с политикой «удовлетворения жалоб» на уровне населения в целом.

В декабре 2003 г. в Южной Осетии и на прилегающих территориях были развернуты, а в мае 2004 г. усилены операции по борьбе с контрабандной торговлей. Наиболее впечатляющими были попытки военного устрашения с введением войск и разгоном рынка Эргнети, служившего перевалочным пунктом в торговле между Россией и Грузией. Эта торговля, в которой участвовали и осетины, и грузины, рассматривалась прежним режимом как средство содействия контактам между сообществами. Соответственно, считалось, что он служил долговременным положительным фактором в усилиях Тбилиси по разрешению конфликта. Однако, с точки зрения правительства Саакашвили, главным результатом функционирования этого рынка были криминализация экономики и создание препятствий для урегулирования конфликта. Более того, он дестабилизировал грузинский бюджет и тормозил необходимые таможенные и налоговые реформы. Индифферентность Шеварднадзе, как считали новые лидеры, определялась уровнем материальной выгоды, извлекаемой представителями грузинского истеблишмента из этой торговли.

В то время как грузинское правительство усиливало физическое давление на власти Южной Осетии, оно стремилось по нравиться южноосетинскому населению, выплатив пенсии и открыв теле- и радиовещание на осетинском языке. Саакашвили и его команда исходили из убеждения, что главной причиной грузино-осетинского конфликта была алчность, а не реальное недовольство, и, соответственно, что южно-осетинские власти не пользовались признанием среди народа. С этой точки зрения они предполагали, что несколько удачно выбранных уступок населению устранят проблему недовольства.

Однако эти инициативы потерпели неудачу. В военной области конфронтация привела в августе 2004 г. к серии вооруженных столкновений, повлекших жертвы, особенно с грузинской стороны. В результате Саакашвили решил прекратить военное противостояние и вывести грузинские войска из зоны конфликта. В экономической области, как отмечают Дамьэн Элли и Георгий Гогия, закрытие рынка Эргнети нарушило деятельность нескольких криминальных группировок, но не решило проблему экономического выживания местного населения.

Таким образом, как политика военного противостояния с властями Южной Осетии, так и попытка интегрирования местного населения привели к обратным результатам. По мнению Международной группы по предотвращению кризисов, новая милитаризация конфликта свела на нет относительный прогресс, достигнутый в течение последнего десятилетия.

Ухудшение отношений с Тбилиси оказало радикальное воздействие на ситуацию в Южной Осетии, что более чем когда-либо подчеркивает статус Южной Осетии как периферии. Из-за разрыва торговых отношений с Грузией она стала полностью зависеть от другого центра — России. В настоящее время Москва поддерживает бюджет, инфраструктуру Южной Осетии и даже ее пенсионную систему.  [Бруно Коппитерс, «Модель „центр-периферия“ грузинской безопасности»]