20 сентября 2002 года в Геналдонском ущелье Северной Осетии произошла одна из крупнейших гляциологических катастроф в истории России: сход ледника Колка. Трагедия в одночасье унесла 125 жизней. Были найдены останки 19 погибших, 106 человек до сих пор числятся пропавшими без вести, в том числе — 42 участника съёмочной группы Сергея Бодрова-младшего.

В память о жертвах трагедии были установлены следующие памятники: небольшая гранитная плита с изображением погибших артистов конного театра «Нарты» и Сергея Бодрова у въезда в ущелье со стороны Кобана, большой мемориал в семи километрах от селения Гизель (который можно считать основным памятником всем погибшим), а также медная скульптура «Скорбящая мать», рядом с которой стоит валун с гранитной плитой. На нем высечены имена тех, кого так и не удалось найти в районе Кармадонского тоннеля. Памятник матери был установлен на месте расположения поискового лагеря «Надежда» — в течение полутора лет после схода ледника родственники и знакомые погибших пытались найти останки своих близких и попасть в тоннель. (Историю этих без преувеличения героических людей можно почитать здесь.

В девятнадцатую годовщину трагедии активисты и художники из Осетии посчитали нужным создать в местах схода ледника ещё один объект памяти погибшим. Ребята выбелили стену поверх гранитных табличек с портретами погибших конников и Бодрова и нарисовали большое полутораметровое граффити. По центру, на фоне гор, крупным планом изображен Сергей Бодров-младший, внизу в ряд — мелкие обезличенные фигуры всадников, как бы устремляющихся к горизонту. Один из всадников держит в руках «аланский флаг» (так мне объяснили авторы) — полотнище с изображением модного новодельного символа «три слезы Бога». На видном месте композиции, чуть правее от Бодрова, помещена надпись: «Мы поняли, в чем сила, брат. Сила в единстве!»

Хочу сделать важное отступление. Моему сердцу очень дорога личность Бодрова — я любила его в детстве, а после Кармадона эти чувства стали особенными. Я засмотрела до дыр его фильмы, и за почти 20 лет не пропустила ни одной передачи о Серёже, хотя в них едва ли вспоминали об остальных погибших на Колке. (Исключением стал фильм Дудя — лучшая, по моему мнению, работа о Сергее.) Для меня эти передачи были большим утешением, они будто бы немножко приближали меня к маме. С годами бодровский образ сросся с переживаниями личной утраты — отчасти и потому, что на федеральных каналах и даже в местных СМИ его имя всегда ставили первым, но больше из-за того, каким удивительным и близким мне по духу человеком он был.

Несмотря на все это, новый арт в Кармадоне меня не обрадовал. Недоумение и неловкость — вот, что я почувствовала, впервые увидев граффити. Теперь объясню почему.

1. Выбор места. Расположить граффити даже не где-то рядом, а прямо поверх гранитных табличек — зачем? Потому что там удачная стена и это удобно? Такое тесное соседство двух разных объектов памяти выглядит странно и вычурно, как какая-то визуальная тавтология, «масло масляное». Вот — табличка Бодрова, а выше на полметра — его нарисованное лицо. Если верить Алану Цхурбаеву, чуть ниже ещё есть бюст. Это уже не дань памяти человеку, а просто китч.

2. Композиция и масштабы. Этот пункт вызывает больше всего вопросов. Маленькие «рандомные» чёрные силуэты конников — и большой, детально прорисованный Сергей, возвышающийся над ними, как небожитель. Такое композиционное решение навязывает зрителю чувство, что гибель Сергея Бодрова как бы важнее, значительнее утраты всех остальных погибших, и в частности, восьми артистов театра «Нарты». Если бы это граффити располагалось где угодно, кроме Осетии — вопросов бы не было никаких, ведь это естественно, что для большинства россиян «главный погибший» в Кармадоне — это Бодров, они никогда не будут интересоваться всеми остальными. Это нормально. Нормально в Москве, Питере, Петропавловске-Камчатском и на Ямале… Но не в маленькой Осетии, где одномоментная гибель ста человек — это настоящий удар по всей нации.

3. Мнение погибших родственников. Его, в общем-то, никто и не спросил.

Разумеется, память о Колке не принадлежит нам всецело, у нас нет на неё «авторских прав». Ведь подразумевается, что это не только наше, экспроприированное горе, а горе всей Осетии, и Кармадон, конечно, не частное охраняемое кладбище.

Но неужели чувство такта и уважения не подсказало авторам идеи, что можно было хотя бы для виду спросить разрешения, посоветоваться с родственниками тех восьми конников, которых схематически отрисовали поверх памятных табличек?

Итог налицо, вот эмоциональный комментарий одного из братьев погибших:

«Чем вы показали, что память об умерших жива? Тем, что выделили Бодрова? А артистов конного театра „Нарты“ нарисовали обезличенными? Там была скромная мемориальная плита, отлично выполняющая свои функции. Вы спросили у родственников погибших, хотят ли они на это смотреть? Мой Брат на этой мемориальной доске, и теперь он будет смотреть на то, как толпы паломников „единства“ будут фотографироваться с улыбка и на его фоне. Для родственников погибших это место гибели, место захоронения <…>»

Люди приезжают сюда, как к могилам. Потому что им больше некуда приезжать, у этих погибших нет настоящих могил. После схода было огромным счастьем найти хотя бы зубы или кусочек одежды своего близкого. Если это действительно общее горе, то вы бы хоть немного пропитались этой болью. Неужели, будучи осетинами и позиционируя себя воспитанными и патриотичными молодыми людьми, вы не прочувствовали эти моменты? Торопились поскорее нанести рисунок?

4. Подписи и ссылки на соцсети организаторов. Справа от мурала и табличек авторы решили отметить всех (или почти всех) причастных к его созданию. Написали крупным шрифтом ссылки на Инстаграм и т.д.

Господа, это не плита Моррисона на Пер-Лашез. И даже не стена Цоя. Вы действительно не сообразили, что оставлять рекламу на месте, куда люди приезжают скорбеть — это просто зашквар? А когда кто-то не выдержал и эти неуместные «визитки» закрасил — товарищи искренне возмутились.

5. Фигура Бодрова-младшего. На изображении образ Сергея смешивается, если не подменяется образом Данилы Багрова. Именно Данила в фильме спрашивал — в чем сила, брат? И сам же отвечал, что сила в правде. (В общем-то, «незакрытых гештальтов» на эту тему не было, ответ был дан сразу же, ну да ладно.)

Да, Бодров в интервью сам говорил, что Данила ему достаточно близок. Но многие люди патологически не разделяют киногероя с актером – для чего лишний раз укреплять этот стереотип? Тем более, в Осетии, где многие «обижаются» на героя Бодрова за трамвайную фразу о гниде… Здесь людям надо почаще напоминать, что Бодров — это не Багров. И в Кармадоне погиб не Багров.

? Перечислив основные замечания к проекту, покажу, какие ответы я получила от заказчика и художников.

О самом арте заказчики высказались так: «Единство — то, чего нам сейчас так не хватает. У каждого проезжего кто останавливается, граффити вызывает определённые чувства и эмоции. Этот объект символизирует нашу общую память о тех событиях, это память всей страны».

Опыт показал, что авторы были готовы только к одобрительным чувствам и эмоциям, а корректно высказанные замечания были восприняты очень болезненно и по-детски. Первым отозвался один из художников. Он признал, что им уже не впервые «говорят подобное». Далее привожу его комментарий с сохранением орфографии и пунктуации:

«Никто не хотел никого обидеть, ну будьте благоразумнее! Именно на этом месте стоит памятка Бодрова и конного театра, поэтому изображение делалось в основном для них.

Конный театр держит аланский флаг, символизируя Осетию и напоминая что они были из Осетии включая также и всех местных людей что погибли при сходе ледника. В это место едет огромный поток туристов из России, именно к Бодрову и это стыдно, что его памятник был в таком ужасном состоянии и было распоряжение привести все это в более надлежащий вид. Хватит проявлять претензии и недовольства на этот счёт, что за вечная апатия на все. Если вы хотите видеть на рисунке всех остальных людей, мы не против этого.

Выберите место, организуйте все это, а мы символически нарисуем подобный памятник остальным погибшим людям, потому что нарисовать 120 человек физически невозможно. Хотя памятник всем погибшим уже стоит выше этого места. Зачем устраивать эту критику и недовольства, ну будьте хоть немного благоразумнее!»

Затем подключились сами заказчики в лице организации «Ирон фасивад»:

«Ну вообще-то это и есть память всех погибшим! И цитата, которая там написана, именно то, чего нам сегодня не хватает! Памятник с именами всех погибших уже давно установлен. А это место ассоциируется именно с Бодровым (увы или нет неважно! Но это факт). Есть миллион мест где можно сделать все то что вы хотите. Организуйте. А мы в свою очередь поможем вам если есть необходимость. Мы сделали все что могли. Но увы… всем не угодишь. Попробуем вы угодить».

Одновременно, в личные сообщения «Ирон фасивад» язвительно написали мне: «Ну простите что не угодили лично вам».

Итак, что мы имеем из более-менее внятной аргументации.

• Арт сделали по возникшему в связи с выросшим потоком туристов запросу на облагораживание предполагаемого места гибели Сергея Бодрова-младшего. Кому-то где-то снова стало стыдно перед великой державой.

Каким образом новое граффити решило проблему «ужасного состояния» табличек — я так и не поняла. Почему, кому и за что было стыдно перед ноунеймами-туристами, (но не было стыдно перед роднёй погибших) — я так и не поняла. С каких пор российские туристы в Кармадоне стали некой целевой аудиторией, на запросы которой должны быть брошены все силы — я не поняла. Почему в угоду туристам можно наплевать на своих же соотечественников, а также истерично грубить в ответ на ОЧЕНЬ вежливые замечания? Снова не поняла.

• Памятники всем погибшим уже есть, и рисовать 125 человек — очень сложно.

Согласна. Это огромный труд. (Только вот я об этом, в общем-то, и не просила, мне в Кармадоне хватает тех памятников, которые уже есть.) Зато нарисовать в нормальном размере восемь артистов театра «Нарты» — труд большой, но уже вполне подъемный. В чем была проблема нарисовать всех так же, как Сергея? Это бы не понравилось русским туристам, они бы не порадовались, не распознали бы Бодрова «в толпе», им бы показалось, что мы недостаточно его уважаем?

• «Это и есть память всем погибшим».

Нет, это не так. Можно нарисовать дырку от бублика и подписать красиво: «Круассан». От этого круассаном оно не станет. Для меня этот арт никакой памяти о моей матери не несёт. Для брата одного из конников — тоже. Я опросила ещё несколько знакомых из числа родственников погибших — они также не чувствуют здесь никакой связи. Реакция была или равнодушная или отрицательная.

Вы и сами признались, что не все в восторге от вашей работы — может, есть смысл прислушаться, а не принимать позицию оскорбленных гениев? «Всем не угодишь» — это не ответ и не позиция, это слив. Если вы делаете что-то для людей — прислушивайтесь к этим людям, вникайте, сопереживайте, образовывайтесь и расставляйте приоритеты. Один брат этого погибшего конника важнее, чем тысяча праздных туристов, которым из-за закрытых границ просто некуда больше было поехать этим летом, кроме как на Кавказ. Вы не можете показать единство с собственным народом, как малые дети хамите людям, для которых все это действительно важно — тогда о какой «силе в единстве» речь?

«Мы планируем дальше благоустраивать и развивать эту площадку», — обещают организаторы. Прежде чем что-то планировать, пожалуйста, пересмотрите то, что уже было сделано. Я не из тех людей, у кого поднимется рука что-то закрасить. Но глядя на то, что вы уже успели «благоустроить», желания видеть ваши дальнейшие усилия в Кармадоне нет никакого. Я не знаю, что там нужно развивать. Это не «площадка». Это горы. Это место гибели людей. Оставьте Кармадон в покое, если не уважаете ни живых, ни мёртвых.

P.S. Интересный факт, которого я не знала до недавних пор. Гранитная табличка в память об артистах театра «Нарты» появилась позднее таблички Сергею Бодрову. Ее установили при содействии Казбека Кудзаева. Говорят, доктору показалось несправедливым, что на въезде в Кармадон увековечен только Бодров.

Автор: Агунда Бекоева