«Ингуши и грузины устроили состязание по части объявлений вселенских походов на Осетию».

Алан Чочиев, «Осетия перед выбором» (1991 г.)

К середине 70-х гг. XX века, пустынная территория Западной Сахары неожиданно стала одной из важнейших «болевых точек» на карте мира, в которой столкнулись интересы сразу нескольких государств. Испанцы, осуществляющие в то время колониальный контроль над этой территорией, столкнулись с ожесточенным сопротивлением местных партизан из т.н. «Фронта ПОЛИСАРИО», поддерживаемых соседними арабскими странами. Под давлением Марокко, также претендовавшего на Западную Сахару, в Испании было принято решение оставить колонию. В результате Мадридский договоренностей 1975 г., Западная Сахара должна была быть разделена между Марокко и Мавританией. Мнения самих западных сахарцев, требовавших создания своего собственного государства, никто не спросил.

16 октября 1975 года король Марокко Хасан II объявил о «мирном походе» на Западную Сахару, и уже 6 ноября 350 тысяч безоружных марокканцев, размахивая национальными флагами и фотографиями короля, перешли границу, не встречая никакого противодействия со стороны испанцев, испугавшихся кровопролития перед объективами фотокамер. Это событие вошло в историю как «Зеленый марш». Таким образом, свершился захват спорной территории, и 6 ноября стал национальным праздником в Марокко. «Фронт ПОСИЛАРИО» продолжил вооруженную борьбу за независимость, провозгласив 27 февраля 1976 г. Сахарскую Арабскую Демократическую Республику. Конфликт не решен до сих пор.

По сути, миру был продемонстрирован новый, вдохновленный примером «сатьяграхи» (учения о ненасилии) Махатмы Ганди, метод присоединения территорий. Противостояние такому «походу» неизбежно будет квалифицировано как «бойня против мирных протестующих». Нападающая сторона же получит необходимых ей мучеников, а поддавшиеся на провокацию защитники — ярлык «убийц». Казалось бы, найдена формула идеальной аннексии, но на Кавказе вышла осечка.

23 ноября 1989 г. Звиад Гамсахурдиа и председатель Президиума Верховного Совета ГССР Гиви Гумбаридзе во главе 30-тысячной колонны попытались войти в Цхинвал. Официально было объявлено, что «поход на Цхинвал» был вызван «желанием провести мирный митинг дружбы грузинского и осетинского народов». Правда, накануне на народном сходе в Эредви, Гамсахурдиа говорил совсем другое: «Скоро я буду в Цхинвале с десятью тысячами моих соколов, и посмотрим, какую встречу им устроит общественность Цхинвала. Мы им свернем шею, тем более что таких слабых противников, как осетины, нетрудно будет обуздать. Пол-Грузии будет с нами, и там будет видно, кто кого победит, чья кровь больше прольется».

Дата 23 ноября также не была выбрана случайно. Гамсахурдиа – сын классика грузинской литературы, и, будучи сам писателем, решил придать акции религиозно-мистический смысл. Дело в том, что и грузины, и осетины отмечают в это время Джеоргуыба (груз. გიორგობა — «Гиоргоба») — праздник в честь св. Георгия, считающегося покровителем как Грузии, так и Осетии. Подобным шагом националисты обозначали символический «разрыв» между грузинами и осетинами. «Однако они забыли о том, что силы небесные всегда там, где нужна помощь и защита от несправедливости и насилия, они всегда с теми, кто берет в руки оружие ради правого дела, — говорил впоследствии Эдуард Кокойти об осетинской молодежи, вышедшей навстречу непрошеным «гостям». — Безусловно, Святой Георгий был на стороне трех десятков безоружных парней, грудью преградивших путь экстремистам и не сделавших ни шага назад под натиском огромной толпы разъяренных фашиствующих молодчиков. Ценой смертельного риска молодые люди выиграли драгоценное время для принятия необходимых мер по предотвращению масштабного кровопролития».

Из свидетельств собранных журналистом Ингой Кочиевой сразу после событий:

«– Они шли плотным строем победоносно и нагло, переговариваясь друг с другом с таким видом, будто говорили о погоде. На нас даже не смотрели. И когда первый ряд столкнулся с нами грудь в грудь, они изобразили крайнее изумление, мол, что это валяется под ногами? От первых реплик: «Эй, посторонитесь, мы идем в Самачабло, грузинский город Цхинвали!» – закипела кровь. Но не драться же было, в самом деле, с такой армадой, приходилось сдерживаться. Хотя они надавили на нас и потеснили на несколько шагов; на ком-то уже трещала одежда. Наконец, они остановились, и мы, воспользовавшись этим, протащили их обратно до «своего» столба, поравнялись на него и отсюда уже не трогались до самого конца…

– Тут они начали повязывать белые повязки на головы, но продолжали стоять вплотную, так, что каждый из нас имел возможность говорить с тем, кто стоял напротив. Так получилось, что стоящий передо мной оказался осетином. Он плохо говорил по-осетински, но все же без примеси грузинских слов объяснил, что они не хотят конфликта, что приехали с любовью проводить дружественный митинг. Любовь действительно била ключом и переваливала через края колонны, хвост которой уперся, кажется, в точку отправления…

– Подошли солдаты со щитами и дубинками и быстро встали за нами. Потом уже набежал народ. «Кировец» выкатился и встал поперек дороги за самосвалами. Нас было уже не так мало. После перепалки мы договорились разойтись друг от друга на пять шагов. Они отошли на свои пять шагов, мы, конечно, нет.

— «Сакартвело!» – вопили они и, кажется, действительно верили, что это Сакартвело. «Ирыстон!» — отвечали мы не так мощно, но зато без тени сомнения. Нас плохо было слышно, потому что как раз в это время к нам в тыл зашла целая колонна городских грузин с такими же лозунгами и знаменами. Они тоже кричали «Сакартвело!», и в один момент обе колонны почти совсем заглушили нас.

— Еще отличный был момент, когда появились аланские флаги, наспех сшитые, с бахромившимися краями — сразу захотелось в рукопашную».

Грузины не смогли войти в Цхинвал, но взяли его в плотное кольцо. Начались грабежи и избиения, направлявшихся в город осетин. Блокаду удалось снять лишь через несколько месяцев. Судя по всему, Гамсахурдиа устроил полученный результат: «Да, этот поход организован мной. Мы хотели убедить осетин смириться. Осетины испугались, и это вполне логично, так как они — преступники… Осетины —необразованные, дикие люди. Умелые люди могут легко управлять ими». Гия Чантурия, другой лидер националистов, был более откровенен: «Эти двести человек мы сделали национальными героями, так как они вернули обратно 28 тысяч грузин. Большой ошибкой было ехать в Цхинвал, и дважды большей – вернуться обратно. Я не знаю, как исправить эту ошибку».

Так началась грузино-осетинская война.

***

В статье «Путь к чеченской революции» профессор Джабраил Гакаев писал: «В марте-апреле 1991 года в Назрани состоялись многотысячные митинги ингушей, требовавших возвращения Пригородного района. Ситуация на границе с Северной Осетией еще более обострилась в связи с призывом лидеров партии „Нийсхо“ к ингушам „идти мирным походом на Владикавказ“. Профессор Валерий Дзидзоев подтверждает слова коллеги: «…лидеры „Нийсхо“ развернули массированную агитацию среди ингушей „идти мирным походом на Владикавказ“, где они по-прежнему видели столицу будущей Ингушской АССР». 

Организацию «Нийсхо» создал и возглавил небезызвестный писатель Исса Кодзоев, никогда не скрывавший своих тесных и давних связей с грузинскими националистами. 9 апреля 1991, в разгар обстрелов Цхинвала, он заявил с трибуны парламента Грузии: «Грузины, сегодня вы поймете кто у вас братья, а кто люди разговора. Нас, ингушей, немного, но то, что есть – будут в вашем распоряжении, я в этом железно уверен». В дальнейшем, он неоднократно выказывал поддержку действиям Грузии в Южной Осетии. Самого же Гамсахурдиа Исса Аюбович считал своим личным другом, утверждал, что «ингуши и все кавказцы (!) господина Звиада Гамсахурдиа признавали президентом всего Кавказа (!!)». Вероятно, лавры кумира грузинских националистов не давали покоя ингушскому писателю, и он решил попробовать сделать то, что не получилось у его предшественника.

Корреспондент газеты «Известия» писал (номер от 13.11.91): «Тревожные вести поступают из ингушских районов. В Назрани уже седьмые сутки продолжается митинг: ингушское население таким образом выражает недовольство темпами решения российским правительством проблем репрессированных народов, возвращения земель, переданных соседней Северной Осетии после выселения ингушей в 1944 г. Требование участников митинга — решить вопрос до 16 ноября, в противном случае, ингуши пойдут мирным маршем в соседнюю республику. Судя по поступающей информации, ингушское движение разделилось на две части: народный совет Ингушетии стоит на позициях целостности Чечено-Ингушетии, призывает решать территориальный вопрос мирным, парламентским путем, тогда как исполком ингушских народных депутатов всех уровней исполнен желания воздействовать на противников силовыми методами. Последними, кстати, сегодня захвачены здания КГБ в Назране и Сунже, формируются гвардейские подразделения по примере Чеченской Республики». Однако «поход на Владикавказ» тогда не состоялся.

Следствие Генпрокуратуры РФ показало: «В 1988 году в Ингушетии было создано движение „Нийсхо“, превратившееся позже в демократическую партию „Нийсхо“, возглавляемую учителем истории и писателем Кодзоевым И.А. Весной 1989 года эта организация завершила сбор свыше 50 тыс. подписей в различных районах Ингушетии под обращением: „за Ингушскую АССР с центром в правобережной части г. Владикавказа“. На митингах, проводимых партией „Нийсхо“, высказывались намерения организовать конный мирный поход на территорию Северной Осетии в составе 1200 всадников, что вызвало негативную реакцию у жителей и руководства Северной Осетии». Правда, затем Кодзоев открестился от соратников: «Допрошенный в качестве свидетеля председатель партии „Нийсхо“ Кодзоев И. подтвердил, что партия требовала возмещения земель, основываясь при этом на Законе о реабилитации репрессированных народов, но никаких вооруженных формирований партия не имела. Заявления о походе 1200 всадников, по его словам, делали безответственные лица». Однако Беслан Костоев, другой политический лидер ингушей, прямо называет Кодзоева «известным организатором мифических конных „походов“ в Северную Осетию».

Трудно сегодня судить насколько далеко был готов зайти Кодзоев, но в самой идее «мирного похода 1200 всадников» чувствуется «литературный» и символический подход не хуже чем у Гамсахурдиа. Безусловно, ингуши, в отличие от грузин, не могли «задавить числом» противника, соответственно, «всадникам» была уготована лишь роль «сакральной жертвы». В условиях ожесточенной борьбы за власть в Ингушетии, другие ингушские вожаки, памятуя о позорном «походе на Цхинвал», не поддержали провокацию. Можно сказать, что простые цхинвальские парни зимой 1989 г. не только защитили свой город от грузин, но отсрочили почти на два года ингушскую агрессию.

В дальнейшем, инициативы всякого рода «мирных походов на Осетию» всегда были безуспешны как у ингушей («Известия» от 26.12.91), так и у грузин («мирный крестный ход» в 2005 г. и «марш мира» 2007 г. ) — осетины упорно не желают отдавать ни метра своей земли.

Организатор «похода на Осетию» Исса у могилы своего «коллеги-неудачника» Звиада

PS. В сентябре 2008 года Сахарская Арабская Демократическая Республика поддержала признание Россией Южной Осетии. Были проведены встречи между чиновниками двух стран, однако, потом дипломатические отношения прервались.

Иллюстрации: фото В. Гаглоева для сайта Osinform.