Работа профессора Джабраила Гакаева является важным свидетельством т.н. «чеченской национальной революции» со стороны непосредственного её участника. Автор умело описывает игры разных центров силы в условиях распада страны, приведших к кратковременной диктатуре генерала Джохара Дудаева. Читателю также будут интересны описания работ ингушских политических элит по обострению конфликта с осетинами (выделены красным).

Первые два года горбачевской перестройки не оказали сколько-нибудь существенного влияния на общественно-политическую жизнь Чечено-Ингушетии. Единственным местом для дискуссии, обкатки новых идей, пока оставались партсобрания, где демократически настроенная часть коммунистов робко выступала в поддержку реформ. Незыблемой тогда казалась власть советской бюрократии во главе с очередным ставленником Москвы В.К. Фатеевым. Местная партноменклатура, в основном – русская, встретила идеи перестройки враждебно и всячески сопротивлялась процессу демократизации. В официальной идеологии продолжала доминировать ненавистная чеченцам концепция «добровольного вхождения Чечни в состав России». Ее автор, профессор В. Б. Виноградов, был главным идеологом обкома КПСС, цензором научной, творческой и издательской деятельности в республике. Он, вместе с партаппаратом, вел «селекционную» работу по подбору и расстановке кадров, расправляясь с теми, кто осмеливался выступить с критикой официальной точки зрения.

Вместе с тем, Виноградов и Ко, сами того не желая, активизировали обсуждение проблем развития вайнахского народа, его истории, культуры, ускорили процесс формирования чеченского «этноэгоцентризма» (национальной идеологии). На волне гласности появились первые теле- и радиопередачи, статьи, посвященные белым пятнам истории чеченцев и ингушей, началась аргументированная критика концепции В. Виноградова.

Публичное обсуждение проблем истории и культуры вайнахов, критика официальной идеологии активизировали общественно-политическую жизнь в республике, консолидировали усилия интеллигенции в целях возрождения национальной жизни. Одновременно, углубление реформ в центре ускорило процесс формирования политической оппозиции власти на местах. В чечено-ингушском обществе напряжение все более нарастало, и к концу 1987 года нужен был лишь повод для стихийного взрыва. Таким поводом стало начало строительства биохимического завода по производству лизина вблизи г. Гудермеса. Группа чеченских специалистов во главе с Русланом Эзбулатовым сделала достоянием общественности данные об опасном для здоровья человека характере этого производства. Состоялись многотысячные митинги граждан, требовавших прекратить строительство БХЗ (биохимический завод по производству лизина – прим. Zilaxar)^[1]. Экологическое движение вскоре приобрело политический характер.

Отныне митинги «неформалов» стали постоянным фактором политической жизни г. Грозного. Летом 1988 года неформальные группы объединились в организацию «Cоюз содействия перестройке», затем преобразованный (по образцу прибалтийских республик) в Народный фронт ЧИАССР во главе с Х.А. Бисултановым.

Социальной базой движения неформалов были преимущественно беднейшие слои чеченского общества. Лидер Народного фронта Хож-Ахмед Бисултанов, как нельзя лучше, подходил на роль предводителя угнетенных масс. Он сам был выходцем из народных низов, работал экспедитором Чечено-Ингушского объединения «Вторчермета», имел среднетехническое образование. Если в прибалтийских республиках народные фронты с самого начала возглавила интеллигенция, национальная элита, то в Чечено-Ингушетии во главе оппозиционного движения оказались малограмотные в политическом отношении люди, которые вскоре дискредитировали саму идею Народного фронта. Тем не менее, с лета 1988 года вплоть до осени 1990 года, Народный фронт Х.-А. Бисултанова являлся наиболее влиятельной оппозиционной общественной организацией в республике. На многотысячных митингах, организованных активистами НФ в г. Грозном, звучали требования демократизации общественно-политической жизни, свободы слова, печати, возрождения национальной культуры, восстановления исторической правды о прошлом чеченцев и ингушей. Участники митингов все чаще требовали изменения кадровой политики, отстранения от власти наиболее коррумпированных чиновников. Власти, как и общество в целом, поначалу воспринимали митинги сторонников НФ несерьезно. Однако к началу 1989 года, когда движение неформалов приобрело массовый характер, органы правопорядка спохватились и стали применять репрессивные меры против лидеров НФ, что привело только к росту популярности Бисултанова. Под влиянием этих событий в республике стали возникать и другие неформальные организации.

В 1988 году возникло научно-просветительское общество «Кавказ». Его деятельность положила начало нe только открытым дискуссиям по проблемам истории вайнахов, но и дала толчок к политической организации национальной интеллигенции. Представители интеллигенции попытались перехватить инициативу оппозиционной политической деятельности у лидеров НФ.

С этой целью был создан Народный фронт содействия перестройки (НФСП) во главе с журналистом Л. Салиговым. В его состав вошли представители радикально настроенной части интеллигенции: Дадаш Алиев, Мовлади Асуев, Рамзан Гойтемиров, Беслан Костоев, Хасолт Акиев, Иса Арсемиков и др.^[2]

Вскоре появилось первое печатное издание неформалов – бюллетень «Справедливость» (редактор Л. Салигов). Статьи, опубликованные в бюллетене, несмотря на невысокий научный уровень, имели широкий общественный резонанс и положили начало публичному обсуждению запретных тем истории чеченцев и ингушей. Возникшие в ЧИАССР неформальные группы имели общедемократический характер. Лидеры НФ и других неформальных организаций делали упор на общегражданские требования, пытаясь вовлечь в движение русских и русскоязычных граждан республики. Однако эти попытки не увенчались успехом.

Давление на партаппарат нарастало не только извне, со стороны формирующейся оппозиции, но и изнутри, в первичных партийных организациях. Многие коммунисты, особенно в парторганизациях научных и учебных центров республики, подвергали серьезной критике партийное руководство республики возглавляемое В.К. Фатеевым за саботирование реформ, требовали дальнейшей демократизации внутрипартийной и общественной жизни.

Весной 1989 года начался новый виток политической активности в ЧИР. Он совпал с выборами народных депутатов СССР, первыми альтернативны ми выборами за всю историю советской власти. В результате в состав Верховного Совета СССР от ЧИАССР оказались избранными не только партийные функционеры во главе с Фатеевым, но и независимые кандидаты: профессор Саламбек Хаджиев, писатель Абузар Айдамиров, опальный бывший второй секретарь обкома КПСС Леча Магомадов.

На волне гласности и демократизации встал вопрос о смене политического руководства в ЧИАССР. В июне 1989 года состоялся внеочередной пленум обкома КПСС, на котором было принято беспрецедентное решение: кандидатура Н.И. Семенова, рекомендованная аппаратом ЦК КПСС, была отклонена и первым секретарем Чечено-Ингушского обкома КПСС, впервые за всю историю коммунистической власти, был избран чеченец Доку Завгаев, ранее работавший вторым секретарем обкома КПСС. Это оказалось возможным во многом благодаря способности самого Д. Завгаева вести сложную аппаратную борьбу за власть. Итогом ее стало мощное давление на Москву как со стороны участников Пленума Чечено-Ингушского обкома (кандидатура Завгаева была поддержана не только чеченцами и ингушами, но и большинством русскоязычных членов обкома), так и со стороны общественности, в том числе и оппозиции в лице Народного фронта.

Избрание Д. Завгаева первым секретарем обкома КПСС было воспринято как победа национально-патриотических сил и отмечалось как народный праздник. Многонациональный народ Чечено-Ингушетии, не избалованный вниманием власти, связывал с этим событием надежды на решение назревших социально-экономических и политических проблем. И действительно, в первое время казалось, что новое партийное руководство во главе с Д. Завгаевым взялось за их решение. В республике начался процесс либерализации режима власти.

Доку Завгаев (фото Александра Неменова)

Во-первых, был смягчен диктат официальной идеологии и ограничен произвол КГБ, возникли ростки независимой прессы, появилась возможность критики существующей системы власти, ее идеологии. Публичной критике подверглась концепция добровольного вхождения Чечни в состав России, а ее автор профессор B. Виноградов потерял прежнее влияние в коридорах власти. Во-вторых, ослабление политики советского режима в отношении исламской религии, при Д. Завгаеве стало ключевым элементом курса либерализации. За два года правления Д. Завгаева в республике было создано самостоятельное духовное управление мусульман (Муфтият – совет улемов), построены сотни мечетей, открыты два исламских института (в г. Назрани и с. Курчалой), тысячи чеченцев и ингушей, впервые за советский период их истории, совершили коллективный «хадж» – паломничество в Саудовскую Аравию, к святыням ислама^[3]. Легализованные при Д. Завгаеве институты религии стали опорой его режима^[4].

В-третьих, начался процесс обновления кадрового состава партийных органов. Завгаевские выдвиженцы сменили наиболее одиозных партийных и советских чиновников. В их числе во власть вошли представители национальной вузовской интеллигенции: доцент Абдула Бугаев, профессор Андарбек Яндаров, доцент Таймаз Абубакаров (декан экономического факультета ЧИГУ), доцент Руслан Межидов, председатель комитета профтехобразования Ганга Эльмурзаева и др.

Вузовские либералы потеснили сторонников B. Виноградова в идеологических отделах обкома КПСС. Однако позиции партфункционеров-великодержавников (П. Громов – второй секретарь обкома КПСС, В. Куценко – первый секретарь Грозненского горкома КПСС, А. Петренко – первый заместитель председателя ВС ЧИАССР и др.) были еще достаточно сильны, чтобы воздействовать на политику руководства ЧИАССР. В свою очередь Д. Завгаев, формируя новую команду, достаточно тонко использовал в своих интересах противоречия, существовавшие внутри аппарата власти.

В зависимости от политической ситуации, а также характера решаемых вопросов, Д. Завгаев делал ставку то на национал-патриотов, то на русскоязычных державников, (или «интернационалистов»); и периодически организовывал давление со стороны неформалов, ловко манипулируя общественным мнением в своих политических целях.

По мнению многих местных наблюдателей, волна митингов, прокатившаяся в сельских районах ЧИАССР в феврале-марте 1990 года, была инициирована Д. Завгаевым с помощью Народного фронта. Требования митингующих почти во всех районах были одни и те же — устранение с постов старых руководителей районов. Люди, доведенные до отчаяния неограниченным произволом партийно-хозяйственной мафии, подогреваемые активистами НФ, вышли на площади райцентров, готовые отстаивать свои требования до конца. Республиканское руководство пошло на уступки и в результате этой кампании, получившей название «весенний листопад первых секретарей», в течение месяца были заменены семь первых секретарей райкомов КПСС, а также ряд ответственных партийных, советских чиновников и работников правоохранительных органов, в основном чеченской национальности. Понятно, что итогами «весеннего листопада» воспользовался Д. Завгаев, расставивший на освободившиеся ключевые посты в районах своих людей. Лишь в Ачхой-Мартановском районе вышла осечка. Здесь первым секретарем райкома стал адвокат Ш. Гадаев – один из активистов неформального движения^[5]. То, как Д. Завгаев использовал народное недовольство, митинги в райцентрах для отстранения от власти неугодных ему людей в сельских районах республики, не осталось незамеченным. Вскоре политические противники Д. Завгаева применили против него тот же прием. В этих событиях наглядно подтвердилась библейская истина: «Тот, кто посеет ветер, пожнет бурю».

Процесс либерализации власти в Чечено-Ингушетии усилился в ходе очередной выборной кампании. В марте 1990 года состоялись выборы народных депутатов РСФСР и ЧИАССР. По форме это были альтернативные, свободные выборы, но, по сути, на них доминировала партноменклатура. В результате в Верховный Совет ЧИАССР прошли в основном представители «партхозактива» республики. Председателем ВС республики был избран Д. Завгаев, вплоть до сентября 1991 года совмещавший этот пост с должностью первого секретаря рескома КПСС.

Завоеванием демократических сил (так, по крайней мере, тогда считалось) стала победа на выборах профессора Р.И. Хасбулатова (он выиграл у официального кандидата – второго секретаря обкома КПСС П. Громова); а также избрание в Верховный Совет ЧИАССР группы независимых депутатов: Руслана Караева, Хусейна Ахмадова, Лемы Усманова, Шепа Гадаева, Исы Кодзоева, Владимира Богача, Юрия Черного, Абу Гереханова, Х.-А. Бисултанова (председателя НФ). Эти депутаты организовали оппозиционную парламент скую фракцию «Демократическая инициатива», которая выражала интересы национальной интеллигенции и средних слоев чечено-ингушского общества. Однако, эта группа, будучи малочисленной, безуспешно пыталась влиять на отлаженную машину голосования в номенклатурном Верховном Совете.

После избрания высшего законодательного и представительного органа власти в ЧИАССР начался процесс «передачи власти советским органам» (Верховному Совету) – секретари обкома КПСС стали членами Президиума Верховного Совета ЧИАССР, а секретари горкома КПСС и его аппарат возглавили горсовет. Многие партийные чиновники стали министрами и председателями парламентских комитетов. Новую правящую верхушку составили члены Президиума Верховного Совета ЧИАССР и бюро рескома КПСС.

Таким образом, заменив старые названия новыми, и назначив на новые должности тех же самых чиновников из партаппарата, Д. Завгаев завершил «реформу» системы власти в ЧИАССР.

В рамках курса либерализации были предприняты попытки решить острейшие социально-экономические проблемы. В частности, были обнародова ны программы развития здравоохранения, жилищного строительства, создания новых рабочих мест посредством развития в республике наукоемких производств. К сожалению, эти и другие широко разрекламированные программы правительства во многом так и остались на бумаге, нереализованными.

Однако в целом на 80-е и начало 90-х годов приходится период очередной «пассионарности» чеченцев. Раскрепощенный горбачевской перестройкой процесс духовного развития чеченского народа пошел довольно активно. Политика экономической либерализации легализовала теневую экономику в СССР. На волне движения под лозунгом «разрешено все, что не запрещено!», появился слой активных чеченских предпринимателей, которые заняли важные позиции в нефтяном, банковском, торговом, игорном бизнесе не только в Грозном, но и в Москве, Ленинграде, Киеве и других регионах СССР. Чеченские нувориши стали финансировать и политический процесс в Чечено-Ингушетии, стремясь протолкнуть во власть своих представителей.

Помимо этого на союзном и российском политическом олимпе зазвучали имена представителей чеченского народа. Так, впервые в истории Советского государства чеченец, депутат Верховного Совета СССР, профессор Саламбек Хаджиев стал министром нефтехимической промышленности СССР; другой чеченец, профессор Руслан Хасбулатов, был избран первым заместителем Председателя, а затем и Председателем Верховного Совета РФ; генерал-майор милиции Асламбек Аслаханов возглавил в российском парламенте Комитет по вопросам законности, правопорядка и борьбы с преступностью. В Чечне активно шел процесс формирования новой национальной элиты. Ее основу составили представители интеллигенции, видные деятели науки, культуры, искусства, спорта. Первыми среди чеченцев докторами наук, профессорами в разных областях знаний стали в это время Юнус Дешериев, Исраил Арсаханов, Ибрагим Алероев, Руслан Хасбулатов, Саламбек Хаджиев, Хамзат Ибрагимов, Вахид Межидов, Супьян Зоев, Джабраил Гакаев. В Советской Армии появились первые чеченские генералы Дудаев, Шахабов, Ибрагимов. Заметные успехи были достигнуты в искусстве, спорте.

Несмотря на все издержки социалистической экономики и политики, ЧИР к концу 80-х годов достигла значительных успехов, а Грозный превратился в крупный промышленный, культурный и научный центр. Здесь в год добывалось 4 млн. тонн нефти, а на нефтеперерабатывающих заводах перерабатывалось 16-18 млн. тонн нефти. Грозный являлся основным поставщиком горюче-смазочных материалов для Юга России. Здесь производилось сложное нефтепромысловое и нефтехимическое оборудование, которое импортировалось в 55 стран мира.

Как уже отмечалось выше, в Чечено-Ингушетии уже во второй половине 80-х годов первыми на Северном Кавказе возникли неформальные политические организации, проходили свободные митинги и демонстрации, стали выходить независимые газеты. Росло национальное самосознание, формировалась вайнахская национальная идеология, появились первые концепции создания государственности чеченцев и ингушей. Казалось, что многострадальный чечено-ингушский народ, наконец-то, расправил крылья свободы, и у него появилась возможность догнать другие народы России в социально-экономическом и культурном развитии. Увы, последующие события показали, что этим надеждам не суждено было сбыться.

В 1988-1990 гг. началась первая волна миграции русскоязычного населения из ЧИАССР. Она была связана со сложившейся благоприятной экономической конъюнктурой. В этот период русские еще оставались во всех отношениях привилегированной частью населения. Их отъезд из ЧИАССР был связан, прежде всего, с возросшей покупательной способностью чеченцев и ингушей (многие из них сделали деньги на кооперативном движении, банковском бизнесе и т.п.) которые, временно проживая в самых отдаленных регионах СССР, стремились приобрести дом или участок земли у себя на родине.

Русскоязычные жители республики (прежде всего специалисты, номенклатурные работники), планируя долгосрочные перспективы жизни, весьма выгодно использовали стремление чеченцев и ингушей приобрести недвижимость в Грозном, в станицах Сунженского района, Гудермесе и т.д. Дома и участки покупались по баснословным (по тем временам) ценам. Из-за большого спроса стоимость жилья, земельных участков в городских районах ЧИАССР во многом превышала цены на дома и квартиры в других регионах СССР. Ажиотажный спрос на жилье и большие ножницы в ценах стали основной причиной первой волны миграции русскоязычного населения из ЧИАССР. Последующие миграционные потоки из ЧИР имели под собой политическую подоплеку. С приходом к власти Д. Дудаева и ухудшением социально-эконо мической и криминогенной обстановки республику стали покидать не только русскоязычные граждане, но и чеченцы, ингуши.

Осенью 1989 года вновь обострился ингушский вопрос. Народный союз «Нийсхо» (Справедливость), созданный ингушскими неформалами, выдвинул требование о создании Ингушской республики с включением в ее состав земель, отторгнутых в пользу Северной Осетии после депортации чеченцев и ингушей в феврале-марте 1944 года. Лидеры «Нийсхо» а также группа радикально настроенной ингушской интеллигенции 9-10 сентября 1989 года созвали в Грозном II съезд ингушского народа^[6]. Съезд после двух дней острых дискуссий в качестве основной национальной задачи выдвинул идею создания отдельной от чеченцев государственности ингушей и от имени ингушского народа потребовал возвращения Пригородного района и образования Ингушской автономной республики в составе РСФСР. Съездом была принята резолюция об образовании Ингушской АССР и избран оргкомитет для реализации принятых решений^[7].

Председателем оргкомитета стал лидер «Нийсхо» Иса Кодзоев, бывший учитель и политзаключенный. Однако уже в конце 1989 года в ингушском национальном движении наметился раскол. Члены оргкомитета, недовольные деятельностью и методами руководства Кодзоева, отстранили его и избрали председателем оргкомитета доктора юридических наук Бексултана Сейнароева. С этого момента ингушское национальное движение раскололось на две части: радикальную партию «Нийсхо» (представляла интересы социальных низов Ингушетии) и умеренных сторонников оргкомитета по восстановлению государственности ингушей, близких к ингушскому официальному истеблишменту. И. Кодзоев в начале 1990 года пытался организовать «чрезвычайный съезд» в Назрани и избрать новый оргкомитет из сторонников «Нийсхо». Однако эта акция не нашла поддержки у большинства политически активной части ингушей.

Консолидировав политическую элиту ингушей, чувствующую себя ущемленной в ЧИАССР и стремящуюся получить республиканские посты, ингушский съезд нанес удар идее вайнахского единства и подтолкнул чеченских национал-радикалов к проведению собственного, чеченского съезда, что в конечном счете открыло путь к упразднению ЧИАССР (проведенному без волеизъявления населяющих ее народов).

Полгода деятельности власти Д. Завгаева оказалось вполне достаточным, чтобы рассеять разного рода иллюзии. Вновь избранный Верховный Совет и его Президиум продолжали в целом политику коммунистической бюрократии, с той разницей, что лишили ее системных ценностей. Д. Завгаев был прекрасным аппаратным политиком, продолжавшим в новых условиях, когда требовались иные качества, действовать традиционными номенклатурными методами. В результате завгаевский режим оказался еще более коррумпированным, чем прежний. Он формировался на корпоративной, клановой основе, по принципу личной преданности. В условиях Чечено-Ингушетии это обстоятельство могло привести только к расколу общества и усилению борьбы за власть.

Летом 1990 года в качестве ведущей силы политической оппозиции официальной власти продолжал выступать Народный фронт. Однако, после избрания Хож-Ахмеда Бисултанова депутатом ВС и назначения на должность генерального директора «Вторчермета», деятельность НФ стала вполне управляемой, и к осени 1990 года, исчерпав свою общественную программу, он распался.

Но к тому времени в Чечено-Ингушетии оформилось чеченское национальное движение в лице группы «Барт» («Единство»). Его возглавили представители молодой национальной интеллигенции: поэт Зелимхан Яндарбиев, публицист Муса Темишев, научный сотрудник ЧИГУ Иса Арсимиков, историк Сайд-Хасан Абумуслимов, инженер-строитель Лема Усманов. Новая оппозиционная группа оттеснила на второй план НФ и вскоре стала главным политическим оппонентом режима Завгаева. Общество «Барт» издавало одноименный бюллетень, в котором ставило вопросы возрождения чеченской культуры. Социальной базой радикального крыла чеченского национального движения были безработные, «отходники», невостребованная советским обществом часть маргинальной интеллигенции. Главным пунктом политичес кой программы общества «Барт» было требование преобразования Чечено-Ингушской АССР в союзную республику в составе СССР^[8].

5 мая 1990 года в Грозном лидеры «Барт» учредили Вайнахскую демократическую партию (ВДП). Председателем партии стал З. Яндарбиев. В первое время ВДП заявляла о желании стать «конструктивной оппозицией», на митингах партийные лидеры призывали к диалогу, сотрудничеству с властями, даже осуждали действия «экстремистов» из Народного фронта. Но уже осенью 1990 года ВДП меняет курс и становится самой радикальной оппозицией власти. По началу в программных заявлениях лидеров ВДП доминировали общедемократические лозунги, но постепенно лозунги ВДП смещаются к этническому национализму и ВДП становится основой радикального крыла чеченского национального движения.

После проведения ингушского съезда стало ясно, что неминуем и чеченский съезд. В сентябре 1990 года в Грозном возник Оргкомитет по созыву съезда чеченского народа. В его состав вошли известные представители чеченской интеллигенции – писатели Абузар Айдамиров, Ахмед Сулейманов, Муса Ахмадов, поэт Апти Бисултанов, профессора К. Чакаев, Я. Ахмадов и др. Члены Оргкомитета по подготовке съезда чеченского народа опирались на поддержку депутатов либерального крыла ВС республики. Идею созыва съезда поддержал и Д. Завгаев, рассчитывавший укрепить свой пошатнувшийся авторитет среди национальной интеллигенции. Председателем Оргкомитета стал народный депутат ЧИАССР Лечи Умхаев, сумевший перехватить инициативу у лидеров ВДП.

Съезд чеченского народа состоялся 23-25 ноября 1990 года в помещении городского цирка. Делегаты на этот съезд (как и на все предыдущие исторические съезды^[9]) были избраны посредством прямой демократии. Оргкомитет по созыву съезда представил всем районам квоту по числу жителей (из расчета 1 делегат от тысячи человек) для избрания делегатов. Но вместо выборов районные инициативные группы (оргкомитеты) составили списки делегатов в соответствии с квотным расписанием. В работе съезда приняли участие около 3-х тысяч человек. В их числе было много известных и именитых чеченцев. В работе съезда приняли участие представители разных слоев чеченского народа – интеллигенции, крестьянства, рабочих, мусульманского духовенства и авторитетные старейшины, в основном оппозиционно настроенные к официальным органам власти.

Среди делегатов присутствовали почетные гости – представители национальных организаций Кавказа, чеченской диаспоры из России, Казахстана, США, Иордании, Турции. Среди приглашенных был и генерал-майор авиации Советской Армии Джохар Дудаев, который выступил на съезде с воинственно националистической речью. Программной целью съезда стала идея суверенитета, – поэтому основные доклады были посвящены проблемам исторического, экономического и политического обоснования государственной независимости Чечни. На съезде выступил Д. Завгаев, обещавший содействовать возрождению чеченской нации. От имени чеченского народа съезд декларировал государственный суверенитет Чеченской республики Нохчи-Чоь. Несмотря на то, что декларация, принятая общественной организацией, каковой являлся съезд чеченского народа, не имела юридической силы, она стала важным фактором давления на ВС ЧИАССР в ходе обсуждения вопроса о статусе Чечено-Ингушской республики^[10].

27 ноября 1990 года после острых и продолжительных дискуссий Верховный Совет Чечено-Ингушской АССР под председательством Д. Завгаева принимает «Декларацию о государственном суверенитете Чечено-Ингушской республики». Согласно ей Чечено-Ингушская республика (ЧИР) объявлялась суверенным государством, которое будет подписывать союзный и федеративный договоры на равноправной основе. Признавая за ЧИР все атрибуты независимого государства, декларация аккуратно обходила упоминания РСФСР и СССР (за исключением статьи 10, где говорится об осуждении «геноцида в отношении чеченцев и ингушей и других народов СССР» и праве на возмещение морального и материального ущерба, причиненного республике и ее народу в 1944-1957 годах). Более того, по настоянию ингушских депутатов ВС выдвинул в качестве обязательного условия, при котором ЧИР подпишет договоры с союзным и федеративным центрами, возвращение республике ингушских земель Пригородного района СОАССР, то есть выполнение «Закона РФ о реабилитации репрессированных народов» в части территориальной реабилитации [судя по всему, это ошибка Гакаева, ведь упомянутый закон был принят только спустя 5 месяцев после описываемых событий – прим. Zilaxar]. С этого момента Завгаев и его Верховный Совет начали рискованную многокомбинационную политическую игру. Суть ее – использовать возникшие противоречия между горбачевским союзным центром и новым российским руководством с целью решения своих стратегических и тактических задач – упрочения своей власти и подъема статуса ЧИР.

Декларация о государственном суверенитете ЧИР на время укрепила позиции завгаевского режима и в Москве и в Грозном, дала возможность местной номенклатуре блокировать российские законы РФ, когда они затрагивали ее интересы (к примеру, Постановление ВС РСФСР о департизации государственных предприятий и учреждений и др.). При этом, в тех случаях, когда решение политических и хозяйственных вопросов зависело от руководства РФ, лидеры ЧИР дружно заявляли, что Чечено-Ингушетия ниоткуда не выходила^[11].

Таким образом, принятие декларации о государственном суверенитете ЧИР реально ничего не изменило и не должно было изменить в жизни республики. Для «центриста» Д. Завгаева, заявившего о своей приверженности политическим принципам Президента Казахстана Н. Назарбаева, декларация была во всех отношениях удачным ходом. Команде Завгаева казалось, что таким шагом они убили, по меньшей мере, двух зайцев. С одной стороны, лишили главного козыря оппозицию, с другой получили возможность в дальнейшем тонко лавировать между союзным и российским центрами власти, используя нарастающие в их отношениях противоречия. Однако такая, на первый взгляд, беспроигрышная политика, Д. Завгаева не устраивала ни новое «демократическое» руководство РФ, ни чеченских национал-радикалов, рвавшихся к власти.

В конце 1990 года радикальные национальные партии и организации, действовавшие в ЧИР – ВДП (лидер З. Яндарбиев), Зеленое движение (лидер Рамзан Гойтемиров), Исламская партия возрождения (Адам Дениев), партия «Исламский путь» (лидер Бислан Гантамиров) и общество «Кавказ» (лидер Бек Межидов), – создали оппозиционный блок «Общенациональное движение чеченского народа» (ОДЧН), с целью реализации идей «народного суверенитета Чеченской республики». Лидеры оппозиционного блока ОДЧН активно включились в работу неформальных национальных организаций региона под эгидой Конфедерации народов Кавказа (КНК) с целью пропаганды идей создания независимого государства горских народов по типу Горской республики образца 1918 года.

Одновременно в Грозном с декабря 1990 года по март 1991 года началась новая волна митингов и демонстраций. Участники массовых акций протестовали против американской военной операции в районе Персидского залива, действий Советских войск в pеспубликах Балтии, требовали отставки правительства Д. Завгаева и проведения новых выборов в ЧИР. Инициатором этих акций чаще всего выступала ВДП, влияние которой среди чеченских национал-радикалов к тому времени усилилось^[12].

Дудаев и его сторонники (фото газеты «Коммерсант»)

С весны 1991 года главным политическим оппонентом власти Д. Завгаева стал Исполком съезда чеченского народа (переименованного позже в Общенациональный конгресс чеченского народа – ОКЧН)^[13]. Такому повороту событий предшествовала ожесточенная борьба различных политических группировок внутри Исполкома ОКЧН^[14]. Д. Дудаев, изъявивший желание послужить малой Родине, и в декабре 1991 года избранный Председателем Исполкома, вначале оставался над схваткой двух основных фракций внутри Исполкома, возглавляемых Л. Умхаевым и З. Яндарбиевым. Но вскоре, выйдя в отставку и прибыв в Грозный, Д. Дудаев дал понять тем, кто пригласил его на эту должность, что он не собирается быть «свадебным» генералом и выступать в роли «конструктивной оппозиции» при существующей власти. Поддержав национал-радикальное крыло в Исполкоме во главе с З. Яндарбиевым и Ю. Сосламбековым (к тому времени национал-радикалы сильно потеснили в Исполкоме сторонников либерального курса), Д. Дудаев решительно вступил на путь конфронтации с властью. В своем первом публичном заявлении новый лидер потребовал роспуска Верховного Совета ЧИР как выполнившего принятием Декларации о суверенитете свою политическую задачу и не соответствующего статусу парламента нового суверенного государства.

Официальный Грозный не воспринял Д. Дудаева всерьез и не предложил ему значимой должности. Д. Завгаев был занят проблемами «большой политики», в частности стал открыто подыгрывать М.С. Горбачеву в его стремлении разыграть карту автономий в борьбе против сепаратизма нового российского руководства.

11 марта 1991 года Верховный Совет ЧИР принимает Постановление об отказе от проведения российского референдума. Только в районах компактного проживания ингушей (Назрановский, Малгобекский и Сунженский) местные райсоветы приняли решение провести референдум. В голосовании приняло участие 84,4% населения этих районов, из которых за введение президентского поста в России высказались 89,3%. Проголосовав за российский референдум, ингуши рассчитывали на поддержку нового руководства России в споре за Пригородный район.

На союзном же референдуме за сохранение СССР высказалось более 90% жителей республики (референдум не проходил только в Ачхой-Мартановском районе, где местные власти решили не проводить ни российского, ни союзного референдумов).

В марте-апреле 1991 года в Назрани состоялись многотысячные митинги ингушей, требовавших возвращения Пригородного района. Ситуация на границе с Северной Осетией еще более обострилась в связи с призывом лидеров партии «Нийсхо» к ингушам «идти мирным походом на Владикавказ». «Поход» нийсхоевцев не состоялся, но власти Северной Осетии убедили Москву в необходимости введения чрезвычайного положения в Пригородном районе и Владикавказе, а заодно усилили дискриминационные меры против граждан ингушской национальности.

Примечательно, что именно в этот момент обострились отношения между ингушами и казаками в Сунженском районе ЧИР. 7 апреля здесь был убит атаман Сунженского казачьего отдела А. И. Подколзин, а 28 апреля произошло столкновение между ингушами и казаками в станице Троицкой, в результате которого погибло 5 казаков и 3 ингуша. Эти события взорвали до того относительно стабильную межнациональную обстановку в ЧИР. Казачьи отделы и атаманы г. Грозного, Сунженского, Шелковского и Наурского районов (возникшие еще в 1990 году), дружно поддержанные казачьими структурами соседних краев и областей, развернули в прессе антивайнахскую кампанию, требуя передачи Наурского и Шелковского районов ЧИР Ставропольскому краю, права на независимое самоуправление казачьему населению Сунженского района и т.д. В ответ чечено-ингушские национал-радикалы и их издания выступили с резкой критикой казачьего движения, оспаривая, подчас в весьма грубой форме, претензии казаков на вайнахские земли. Это обострение межнациональных отношений усилило отток русскоязычного населения из ЧИР, в первую очередь из Сунженского района, а также встречный приток чеченцев и ингушей из России и Казахстана.

Ухудшение социальной и межнациональной обстановки сыграло на руку радикальной оппозиции и активизировало ее деятельность в Грозном. Исполком ОКЧН во главе с генералом Дудаевым взял курс на захват власти в ЧИР. 8-9 июня 1991 года состоялась 2-я сессия съезда чеченского народа, на котором Дудаев и его сторонники выступили с призывом свергнуть власть ВС ЧИР, как «утратившую право» выступать в качестве законной власти суверенной республики. В резолюции съезда по текущему моменту отмечалось, что в сложившейся ситуации единственным органом, уполномоченным чеченским народом говорить от его имени, является Исполком съезда, который готов взять на себя функции исполнительной власти на переходный период до новых выборов. 2-я сессия ОКЧН объявила о низложении существующей власти и о провозглашении суверенной Чеченской республики «Нохчи-Чоь», не входящей ни в Россию, ни в СССР. Временным органом власти на территории Нохчи-Чоь объявлялся Исполком ОКЧН. Против курса на захват власти в ЧИР выступила либеральная часть членов Исполкома^[15]. Они опубликовали «заявление 16-ти», в котором обнародовали свое неприятие политики Дудаева и его сторонников, «узурпировавших волю I съезда чеченского народа». Его подписали Л. Умхаев, Г. Эльмурзаева, Д. Гакаев, Ю. Эльмурзаев, А. Бисултанов и другие организаторы и участники съезда. Но было уже поздно. Д. Дудаев и его новые заместители З. Яндарбиев, Ю. Сосламбеков, Х. Ахмадов и их сторонники к тому времени полностью контролировали ситуацию на сессиях съезда, а также внутри Исполкома ОКЧН, по мере необходимости обновляя их состав посредством ротации делегатов и кооптации новых членов.

В период мая-августа 1991 года Исполком ОКЧН стараниями Д. Дудаева и дудаевцев был превращен в отлаженный, эффективно работающий механизм борьбы за власть. Он стал центром радикальной внепарламентской оппозиции, противостоящей официальной власти ЧИР, не имея еще достаточной массовой поддержки. Наглядным подтверждением тому стала борьба, развернувшаяся между завгаевским режимом и оппозицией в начале июня 1991 года по вопросу: быть или не быть выборам Президента РФ в ЧИР. Исполком ОКЧН и ВДП заявили, что они против проведения выборов, поскольку в суверенном государстве граждане не могут принимать участие в выборах главы другого государства. Д. Завгаев и его ВС предпочли, на всякий случай, не ссориться с российским руководством и приняли решение о проведении выборов. Более того, Д. Завгаев буквально накануне выборов отказался от поддержки официальной кандидатуры ЦК КПСС Н.И. Рыжкова и призвал граждан ЧИР голосовать за Б.Н. Ельцина. Приезд Б.Н. Ельцина в ЧИР; обещания, порой прямо противоположные, которые он раздавал как осетинам и казакам, так и чеченцам и ингушам; его знаменитый лозунг «берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить!» – предрешили исход выборов. Чеченцы, ингуши, казаки в большинстве своем проголосовали за Б.Н. Ельцина^[16].

Выборы российского Президента временно укрепили позиции Д. Завгаева. Этому способствовала и критическая оценка рескомом КПСС Постановления секретариата ЦК КПСС от 13 июня «О некоторых проблемах, связанных с реабилитацией репрессированных народов», в котором была предпринята попытка дезавуировать ряд положений Закона РСФСР о реабилитации репрессированных народов, в частности пункт, касающийся территориальной реабилитации и возвращении аннексированных земель. В постановлении Чечено-Ингушского бюро рескома по этому вопросу положения и выводы секретариата ЦК КПСС были признаны необоснованными, а оценка состояния межнациональных отношений в ЧИР — ошибочной^[17]. Серьезным аргументом в пользу такого вывода, а также демонстрацией межнационального мира и согласия, призван был стать, по мнению местных властей, съезд народов Чечено-Ингушетии, проходивший в Грозном 21-22 июня 1991 года. Однако съезд, подготовленный и проведенный как типичное аппаратное мероприятие, не оправдал надежды на серьезное обсуждение проблем социально-экономического развития, сохранения межнационального мира и стабильности в ЧИР.

Тем не менее, после съезда создалось впечатление, что Д. Завгаев и его команда приступили к подготовке экономических реформ. Была начата структурная реорганизация системы органов управления ЧИР. Ее результатом стало создание двух ключевых министерств: министерства экономики, прогнозирования и труда и министерства товаров потребления и бытовых услуг. Был утвержден Комитет по антимонопольной политике и поддержке новых экономических структур, призванный содействовать развитию частного предпринимательства. 5 июля на встрече с представителями кооперативов, частных предприятий и фермерских хозяйств Д. Завгаев обещал поддержку нарождающемуся малому бизнесу.

9 августа был учрежден Союз предпринимателей ЧИР, призванный стать одной из главных опор экономической политики Д. Завгаева. Одновременно Правительство ЧИР приступило к номенклатурной приватизации госсобственности. Грозный добился от Москвы разрешения на участие в приграничной торговле и квоты на продажу нефтепродуктов зарубежным фирмам с правом использования части вырученной валюты на нужды республики. Проблему нарастающей безработицы правительство обещало разрешить за счет создания дополнительных рабочих мест в строительной индустрии, развития наукоемких производств и малого бизнеса.

Гибкая позиция в отношениях с союзным и федеральным центрами и обнародованная программа социально-экономических реформ способствовали относительной стабилизации политической обстановки в ЧИР и ослабили влияние радикальной оппозиции. Этому обстоятельству способствовало также появление в ЧИР широкого спектра политических и общественных организаций либерального «центристского» толка и их растущее влияние среди интеллигенции и студенчества^[18].

Наиболее влиятельной организацией, претендующей на роль центристской политической силы, стало Движение демократических реформ Чечено-Ингушской республики (лидеры С. Хаджиев, Д. Гакаев)^[19], которое стремилось к конституционной смене власти и требовало проведения досрочных выборов в Законодательное собрание республики.

Таким образом, летом 1991 года массовые акции и в целом политическая активность радикальных оппозиционных групп пошли на убыль, их влияние явно ослабевало. ОКЧН и близкие ему партии и группы были заняты созданием своих организационных структур, в том числе районного звена.

Ситуация коренным образом изменилась в дни августовских событий 1991 года. 19-20 августа руководители республики во главе с Д. Завгаевым находились в Москве, где должна была состояться церемония подписания Союзного договора.

В отношении путча ГКЧП крайне осторожный Д. Завгаев занял выжидательную позицию, готовый поддержать победившую сторону. Соответству ющим образом он сориентировал и официальные органы власти в Грозном, два дня (19-20) хранившие упорное молчание. Публичную поддержку «гэкачепистам» выразили лишь первый секретарь Грозненского горкома КПСС, председатель горсовета В. Куценко, народный депутат СССР от ЦК КПСС, активистка группы «Союз» С. Умалатова и президиум республиканского Совета ветеранов. Министр внутренних дел У. Алсултанов (впоследствии перешедший на сторону ОКЧН) продублировал все указы ГКЧП по районным УВД и, как показало следствие, был готов приступить к их исполнению. Первый заместитель председателя ВС А. Петренко, заменивший Д. Завгаева, отказался от публичной оценки происходящих в Москве событий, а второй секретарь рескома П. Громов срочно «заболел».

Лидеры оппозиции осудили выступление «гэкачепистов». 19 августа на площади перед зданием рескома собрался митинг (около 200 человек), в котором приняли участие представители оппозиционных партий (Исполкома ОКЧН, ВДП, Зеленого движения, ДДР и др.). В ходе митинга был задержан председатель ВДП З. Яндарбиев, но в тот же день он был отпущен. На следующий день митинг был продолжен на площади Ленина. Провал путча придал новый мощный импульс митинговой стихии. На гребне волны оказалась радикальная оппозиция во главе с Исполкомом ОКЧН.

21 августа, когда ситуация в Москве прояснилась, в Грозный возвратился Д. Завгаев. В тот же день собрался Президиум ВС ЧИР, на котором были даны оценки указам ГКЧП. ПВС выразил недоверие путчистам и отверг их требования, но одновременно осудил и действия оппозиции, организовавшей митинг протеста. В последующие после провала путча дни, которые по всей России стали днями административной чистки сторонников ГКЧП, в Грозном политическая борьба перешла в плоскость противостояния оппозиции и Верховного Совета ЧИР.

22 августа Исполком ОКЧН и лидеры оппозиционных партий и движений выступили с требованиями отставки ВС ЧИР и его председателя. В тот же день сторонники Исполкома ОКЧН захватили здание телецентра и Д. Дудаев изложил требования оппозиции по телевидению. В течение последующих дней митинг на площади Ленина (а затем перед зданием Совмина) становился все более многолюдным и агрессивным. Власти ЧИР оказались беспомощными перед нарастающим массовым неповиновением митингующих, милиция все чаще отказывалась применять силу против демонстрантов.

25 августа Верховный Совет ЧИР отверг требования оппозиции об отставке и выразил доверие Председателю ВС Д. Завгаеву. Часть депутатского корпуса потребовала от руководства республики принятия решительных мер по пресечению незаконной деятельности Исполкома ОКЧН.

26 августа в Грозный прибыли первые эмиссары Москвы: председатель Комитета Верховного Совета РСФСР по вопросам законности, правопорядка и борьбы с преступностью генерал-майор милиции А. Аслаханов, депутат ВС РСФСР от ЧИАССР И. Алероев и заместитель председателя Совмина РСФСР И. Гребешева. Они от имени Б.Н. Ельцина и Р. Хасбулатова предупредили Д. Завгаева о недопустимости применения силы для разрешения политического кризиса.

К концу августа вооруженные сторонники ОКЧН (так называемая национальная гвардия, вооруженная не без помощи Москвы) взяли под свой контроль радио и телевидение, административные здания исполнительной власти, включая Совмин. В этот период при посредничестве А. Аслаханова начались переговоры между представителями Исполкома ОКЧН и ВС ЧИР. Однако, переговоры зашли в тупик. В такой обстановке единственным шагом, способным сохранить преемственность власти и возможность ее конституционной смены, могла стать только добровольная отставка Д. Завгаева и принятие ВС решения о дате проведения новых парламентских выборов. Но именно это предложение демократических партий и организаций, в частности ДДР. Д. Завгаев отвергал с завидным упорством. Это сыграло только на руку национал-радикалам, стремившимся захватить власть.

Исполком ОКЧН, поддержанный российскими демократами, продолжал наращивать силы. В центре города, на подходах к месту проведения бессрочного митинга, появились баррикады; формировались отряды национальной гвардии, вооруженные пистолетами, автоматами и пулеметами. Лидеров ОКЧН охраняли до зубов вооруженные люди. 1-2 сентября собралась третья сессия ОКЧН, объявившая ВС ЧИР низложенным и передавшая власть на территории Чечни Исполкому ОКЧН. Сессия ОКЧН поручила народному депутату СССР Л. Магомадову формировать Временный республиканский комитет по выработке пакета основных правовых документов для проведения новых выборов в ЧИР^[20].

В такой обстановке Р. Хасбулатов предложил ВС ЧИР избрать из своей среды нового председателя и таким образом разрешить кризис власти. Вместо Д. Завгаева на должность Председателя ВС ЧИР был рекомендован С. Хаджиев, народный депутат СССР и ЧИР. С. Хаджиев, (к его чести) прибыв в Грозный и убедившись в неспособности депутатского корпуса и Д. Завгаева адекватно реагировать на сложившуюся ситуацию, отказался разрабатывать дальше эту идею.

3 сентября частично обновленный Президиум Верховного Совета попытался ввести в Грозном чрезвычайное положение. Но было поздно. Правоохранительные органы, почувствовав, что Москва не поддерживает стремление Д. Завгаева силой разрешить кризис власти, заняли выжидательную позицию. Милиция начала брататься с участниками бессрочного митинга.

6 сентября толпа вооруженных людей ворвалась в здание Дома политпросвещения, где проходило заседание Верховного Совета. Во время штурма многие депутаты были избиты, а первый секретарь горкома КПСС Куценко выбросился с третьего этажа и умер в больнице (по другой версии его выбросили). Захваченный гвардейцами Исполкома ОКЧН Д. Завгаев вынужден был подписать «акт об отречении» от власти и укрыться в Надтеречном районе. С этого момента власть по существу перешла в руки Исполкома ОКЧН. Сделав ставку на Горбачева, Д. Завгаев проиграл. В итоге режим коммунистической бюрократии рухнул, как карточный домик, не вызвав сожаления ни у одной социальной группы, кроме членов самой правящей корпорации.

Либеральное крыло чеченского национального движения, партии и движения демократического спектра, в частности Движение демократических реформ ЧИР, Ассоциация интеллигенции ЧИР, Союз ветеранов Афганистана, Зеленое движение, до разгона ВС ЧИР поддерживавшие требование Исполкома ОКЧН об отставке Д. Завгаева и проведении новых выборов, теперь выступили против попыток группы национал-радикалов во главе с генералом Д. Дудаевым захватить власть.

11 сентября в Грозный прибыли госсекретарь РСФСР Г.Э. Бурбулис и министр печати и информации М. Полторанин. Они встречались с общественностью, в течение 4 дней вели переговоры с представителями противоборствующих сторон. М. Полторанин впоследствии вспоминал, что была идея для разрешения кризиса срочно присвоить Д. Дудаеву очередное звание генерал-лейтенанта Советской Армии.

14 сентября в Грозный, прямо из Японии, прилетел главный «режиссер» чеченской драмы Р. Хасбулатов – и.о. Председателя Верховного Совета РСФСР. 15 сентября была собрана и фактически под его руководством прошла последняя сессия злополучного Верховного Совета ЧИР. Здание ДК им. Ленина, где проходила сессия, было окружено вооруженными сторонниками ОКЧН. Под давлением Р. Хасбулатова депутаты, пренебрегая отсутствием необходимого кворума, приняли решение об отставке Д. Завгаева с поста Председателя Верховного Совета и самороспуске парламента. Была определена дата новых парламентских выборов – 17 ноября.

Власть на переходный период передавалась Временному Высшему Совету (ВВС) ЧИР из 32 депутатов, кандидатуры которых были согласованы с Исполкомом ОКЧН. Р. Хасбулатов встретился с Д. Дудаевым, заручился генеральским словом строго соблюдать выработанные правила игры и, удовлетворенный итогами своей «исторической миссии», вылетел в Москву. Накануне он выступил по грозненскому телевидению с критикой завгаевского режима, охарактеризовав его как клановый, коррумпированный и антинарод ный. Р. Хасбулатов пригрозил Д. Завгаеву, в случае продолжения борьбы за власть, посадить его в железную клетку и отвезти в Москву^[21].

Как показали последующие события, Д. Дудаев и его сторонники не собирались выполнять достигнутые при посредничестве Р. Хасбулатова договоренности. Исполком ОКЧН во главе с Д. Дудаевым, свергнув, при поддержке нового российского руководства, завгаевский режим, теперь не хотел уступать обретенную власть ВВС, а в перспективе – человеку Р. Хасбулатова. Митинг на площади перед Совмином продолжался, блокируя деятельность всех институтов старой власти. Состав ВВС был Д. Дудаевым сокращен до 13 человек и его председателем назначен заместитель председателя Исполкома ОКЧН Х. Ахмадов. По замыслу лидеров ОКЧН такой урезанный ВВС (позже названный Временным Советом Чеченской республики – ВС ЧР), состоявший в основном из национал-радикалов, должен был стать прикрытием для легитимизации реальной власти Исполкома ОКЧН^[22].

20 сентября против узурпации власти Исполкомом ОКЧН вновь выступили лидеры Движения демократических реформ и Ассоциации интеллигенции ЧИР. По их инициативе 10 общественно-политических партий и движений демократического блока 25 сентября на заседании Круглого стола потребовали от Исполкома отказаться от политики раскола ЧИР, узурпации власти и попыток перенести дату выборов, а также разблокировать радио и телевидение и распустить «незаконные формирования». Об этом же говорилось и в телеграмме Р. Хасбулатова, посланной 26 сентября на имя ВВС ЧР, Совета Министров и Исполкома ОКЧН. Р. Хасбулатов вновь предупредил Д. Дудаева, что, в случае узурпации власти «неформальными организациями», результаты выборов не будут считаться законными, и призвал сохранить функции подготовки и проведения выборов за ВВС ЧИР, как единственным законным органом власти на территории ЧИР. Однако и эти требования были проигнорированы Исполкомом.

В конце сентября под давлением противоборствующих политических сил произошел раскол внутри ВС ЧР. Четверо сторонников Исполкома ОКЧН во главе с Х. Ахмадовым издали от имени ВС ЧР ряд «законов и постановлений» в целях формирования правовой базы для легимитизации деятельности Исполкома. В ответ на это шесть членов Совета во главе с заместителем председателя ВС ЧР Ю. Черным 25 сентября выступили с воззванием к гражданам ЧИР дать отпор попыткам Исполкома ОКЧН присвоить функции ВВС.

1 октября «шестерка» Ю. Черного опротестовала действия «четверки» и заявила, что все решения ВС ЧР, принятые меньшинством ее членов, незаконны и не имеют юридической силы.

К тому времени осложнилась ситуация в Назрановском районе ЧИР. 15 сентября в Назрани по инициативе «Нийсхо» (партии ингушских национал-радикалов) состоялся съезд депутатов Ингушетии всех уровней, который принял решение о создании «Ингушской автономной республики в составе РСФСР». В последние дни сентября группа ингушских национал-радикалов во главе с И. Коздоевым прибыла в Грозный и повела переговоры с лидерами Исполкома ОКЧН на предмет раздела республики, что, естественно, облегчило бы задачу захвата власти в разделенных частях ЧИР.

1 октября сторонники ОКЧН в ВС ЧР во главе с Х. Ахмадовым на основании документа, составленного ингушскими национал-радикалами от лица так называемого Исполкома депутатов всех уровней Ингушетии, приняли решение о разделении Чечено-Ингушской республики на суверенную Чеченскую республику «Нохчи-Чоь» и Ингушскую автономную республику в составе РСФСР.

Действия чеченских и ингушских национал-радикалов вызвали резкие протесты со стороны либеральной общественности. Утром 5 октября семеро из 13 членов ВС ЧР в здании Дома Союзов приняли решение об отмене незаконных актов (в том числе о разделе ЧИР) и смещении Председателя Совета Х. Ахмадова^[23]. В ответ Исполком ОКЧН решил применить силу и арестовать непокорную «семерку», но к моменту прибытия «гвардейцев» члены ВС ЧР и другие участники встречи успели разойтись. В тот же день вооруженные сторонники Д. Дудаева захватили здание и арсеналы КГБ. Исполком ОКЧН перестал маскироваться и начал прибирать к рукам власть, упавшую к его ногам. Не имея сил противостоять напору национал-революционеров, ВС стал засыпать Москву отчаянными телеграммами: «В республике бесчинствуют вооруженные формирования, захвачены здания государственных органов, телевидение и радио используются для дискредитации неугодных Исполкому ОКЧН лиц»^[24]. 6 октября Исполком ОКЧН «за подрывную и провокационную деятельность» распустил ВС ЧР и принял на себя функции «революционного комитета на переходный период со всей полнотой власти»^[25].

6 октября в Грозный прибыла очередная правительственная делегация из Москвы. На этот раз ее возглавлял вице-президент РСФСР А. Руцкой. Официально А. Руцкой и сопровождавшие его лица прибыли для участия в работе III съезда ингушского народа, который проходил в Грозном 6-7 октября 1991 года. В своей речи на съезде вице-президент РСФСР обещал разобраться с проблемой Пригородного района и решить ее в пользу ингушей. III съезд ингушского народа под дружные аплодисменты 6 тысяч участников форума (здесь был представлен цвет чечено-ингушской национальной элиты), отменил Постановление так называемого «чрезвычайного съезда депутатов Ингушетии» о провозглашении отдельной Ингушской республики и от имени ингушского населения ЧИР высказался за сохранение единой Чечено-Ингушской республики^[26].

Выступив на ингушском съезде, А. Руцкой занялся затем основным делом, ради которого прибыл в Грозный: разрешением кризиса власти в ЧИР. Он встретился с представителями общественности, лидерами политических партий и движений, членами ВС, Исполкома ОКЧН, работниками правоохранительных органов. После встречи и переговоров с Д. Дудаевым А. Руцкой заявил на собрании представителей общественности ЧИР, что председатель Исполкома ОКЧН обещал не чинить препятствий ВС в подготовке и проведении выборов в установленный ВС срок – 17 ноября. Довольный вице-президент 7 октября вылетел в Москву. В тот же день члены ВС на своем заседании приняли решение о возобновлении деятельности Временного Высшего Совета ЧИР в полном составе. Председателем ВС был избран Б. Бахмадов, его заместителями Б. Тамаров и Х. Дзейтов. ВВС призвал граждан ЧИР поддержать его усилия в подготовке и проведении выборов, намеченных на 17 ноября. Однако развить свою деятельность ВВС не успел.

Исполком ОКЧН решил действовать на опережение. В ночь с 7 на 8 октября гвардейцы Д. Дудаева захватили резиденцию ВВС, после чего его члены фактически перешли на нелегальное положение. 8 октября Исполком ОКЧН официально объявляет себя единственной властью в республике и подтверждает решимость провести выборы Президента и Парламента ЧР 27 октября 1991 года.

В ответ на эти решения 9 октября появилось Постановление ПВС РСФСР «О политической ситуации в Чечено-Ингушской республике», в котором руководство законодательной власти РСФСР потребовало от Исполкома ОКЧН разоружить незаконные формирования и вновь заявило, что считает единственным законным органом власти на территории ЧИР Временный Высший Совет. Но было уже поздно. Джин был выпущен из бутылки. Реакция президиума Исполкома была мгновенной. Постановление ПВС РСФСР было квалифицировано как «грубое вмешательство во внутренние дела ЧР и объявление вооруженного противостояния». Лидеры ОКЧН объявили мобилизацию всех лиц мужского пола от 15 до 55 лет, привели национальную гвардию в боевую готовность, отозвали из Советской Армии всех военнослужащих-чеченцев, разослали по всем предприятиям и учреждениям эмиссаров Исполкома ОКЧН. Лидер ВДП З. Яндарбиев призвал своих сторонников вооружаться и объявить газават. Сначала все это многими воспринималось как фарс. Впоследствии сам Д. Дудаев такие действия назвал «игрой в зарницу». То, к чему в конце концов эта «игра в зарницу» приведет, никто еще не представлял.

19 октября Президент РСФСР обратился к лидерам Исполкома ОКЧН с требованием прекратить антиконституционные, противозаконные действия и в течение трех суток: а) выполнить Постановление Президиума Верховного Совета РСФСР «О политической ситуации в Чечено-Ингушской республике» № 1723-1 от 8 октября 1991 года и Постановление Верховного Cовета РСФСР «О положении в Чечено-Ингушской республике» № 1739-1 от 10 октября; б) освободить все захваченные здания и помещения, принадлежащие государственным органам и общественным организациям; в) сдать все имеющееся оружие органам внутренних дел республики; г) распустить незаконно созданные вооруженные формирования, а также 17 ноября 1991 года совместно с ВВС республики провести демократические выборы Верховного Совета ЧИР и референдум о государственном устройстве Чечено-Ингушской республики согласно действующему законодательству РСФСР. Б.Н. Ельцин предупредил, что, «в случае невыполнения этих требований, будут приняты все предусмотренные законами РСФСР меры в интересах нормализации обстановки, обеспечения безопасности населения и защиты конституционного строя».

20 октября Б.Н. Ельцин подписывает Указ № 146 «О передаче внутренних войск Министерства внутренних дел СССР, дислоцирующихся на территории РСФСР, под юрисдикцию Российской Советской Федеративной Социалистической Республики»^[27].

24 октября Президент РСФСР своим указом назначил народного депутата РСФСР А. Арсанова представителем Президента РСФСР в ЧИР. Назначение А. Арсанова, племянника известного в Чечне шейха Дени Арсанова, по мнению тех, кто подтолкнул Б.Н. Ельцина к принятию такого решения, должно было способствовать стабилизации ситуации в ЧИР. Однако в сложившейся обстановке это дало прямо противоположный результат, не только активизировав политическую и клановую борьбу за власть, но и усилив внутриконфессиональное противостояние.

С 10 октября в Грозном проходили два митинга противоборствующих политических сил. Сторонники Исполкома ОКЧН стояли на площади перед рескомом КПСС. Они призывали к вооруженному противостоянию с Россией, проведению выборов 27 октября и передачe власти лидерам Исполкома ОКЧН. На площади шейха Мансура проходил митинг, организованный лидерами Ассоциации интеллигенции ЧИР. Митингующие требовали прекращения «провокационной деятельности» Исполкома ОКЧН, роспуска вооруженных отрядов, возвращения власти ВВС и проведения выборов в установленный ВВС срок – 17 ноября. После назначения А. Арсанова политическое и религиозное противостояние стало нарастать. Митинг на площади шейха Мансура пополнился сторонниками влиятельной религиозной общины Чечено-Ингушетии – последователями шейха Дени Арсанова. Возникло новое объединительное «Движение за сохранение Чечено-Ингушетии», в которое вошли члены ВВС, лидеры Ассоциации интеллигенции и старейшины религиозной общины Арсановых. Председателем движения стал брат представителя Президента РСФСР И. Арсанов, секретарем – писатель В. Итаев. В поддержку «Движения за сохранение Чечено-Ингушетии» выступили Народный Совет Ингушетии, Временный Комитет русскоязычного населения ЧИР, ряд руководителей районов, коллективы грозненских предприятий^[28].

Угроза перехвата власти у Исполкома ОКЧН становилась реальной. В такой обстановке он решил фoрсировать выборы. 27 октября сторонники Исполкома ОКЧН провели выборы Президента и Парламента ЧР. Избирательная комиссия, созданная постановлением ОКЧН, естественно, состояла из сторонников Д. Дудаева. Радио и телевидение полностью контролировалось Исполкомом. Выборы по существу были безальтернативными (все семь зарегистрированных кандидатов в Президенты ЧР в знак протеста против односторонних преимуществ, созданных для Д. Дудаева, сняли свои кандидатуры).

Однако избирательная комиссия объявила выборы Президента и парламента ЧР состоявшимися^[29]. Президентом ЧИР стал председатель Исполкома ОКЧН советский генерал-майор авиации в отставке, участник и герой афганской войны, Джохар Дудаев. Позже был объявлен состав парламента ЧР. ВВС, правопреемник ВС ЧИР, объявил результаты выборов сфабрикованными и незаконными и предупредил, что «ни один указ так называемого президента Д. Дудаева, ни одно постановление парламента так называемой Чеченской республики не имеют юридической силы и не подлежат исполнению». Все партии и движения либерально-демократического толка также не признали выборы. В такой обстановке ВВС начал создавать свои вооруженные структуры и готовить выборы, назначенные на 17 ноября.

1 ноября Д. Дудаев издает Указ «Об объявлении суверенитета Чеченской республики с 1 ноября 1991 года».

2 ноября внеочередной 5-й съезд народных депутатов России после очень долгих процедур голосования избрал Р. Хасбулатова Председателем Верховного Совета. В тот же день съезд принял Постановление «Признать проведенные в Чечено-Ингушской республике 27 октября 1991 года выборы в высший орган государственной власти (Верховный Совет) и Президента республики незаконными, а принятые ими акты не подлежащими исполнению»^[30]. В сложившейся ситуации шансы лидеров ОКЧН утвердиться у власти были не так уж велики. Помогли ОКЧН его главные, московские враги.

Указ Президента РСФСР от 7 ноября 1991 года № 178 «О введении чрезвычайного положения в Чечено-Ингушской республике» коренным образом изменил расстановку политических сил в республике. 8 ноября вечером электронные средства массовой информации сообщили о введении ЧП. 9 ноября по призыву новых властей на улицы Грозного вышли десятки тысяч людей, готовых встать на защиту своей республики. Д. Дудаев и его соратники блестяще использовали сложившуюся ситуацию. Известие о ЧП, усиленное слухом о якобы готовящейся новой депортации чеченцев, взбудоражило все чеченское общество и резко повысило рейтинг Д. Дудаева. Президент и Парламент ЧР объявили республику на военном положении, начали раздачу оружия и запись добровольцев в национальную гвардию и предложили А. Арсанову сложить свои полномочия. Российские солдаты без техники, высаженные на военном аэродроме в Ханкале, были блокированы чеченскими ополченцами.

Президент СССР М.С. Горбачев и подчиненные ему силовые структуры (МВД СССР, В. Баранников; КГБ СССР, В. Иваненко) отказались поддержать акцию российского руководства. М.С. Горбачев, по свидетельству Р. Хасбулатова, прямо сказал: «В свое время вы мне в Литве не дали ввести то же самое ЧП, помните, как возмущались?» Нельзя исключить что «пощечина», нанесенная М.С. Горбачевым Б.Н. Ельцину в Чечне, сыграла определенную роль в принятии Президентом РФ решения пойти на подписание Беловежских соглашений^[31]. 9 ноября Президиум ВС РСФСР принимает постановление с резким осуждением бездействия В. Баранникова и председателя КГБ СССР В. Бакатина и предложением Президенту РСФСР дать этому факту свою оценку. Б. Ельцин понял, что попал в западню, не имея сил и средств обеспечить режим ЧП в Чечне.

10 ноября в срочном порядке, спасая политическую и государственную репутацию Б.Н. Ельцина, ВС РСФСР отменил указ Президента РСФСР, записав в своем постановлении пункт о необходимости парламентского расследования всего комплекса связанных с ним обстоятельств. Естественно, что этот пункт, как и следовало, ожидать, реализован не был.

Чеченские национал-радикалы из ельцинского ЧП выжали максимум возможного. 9 ноября состоялась инаугурация президента Дудаева. Одновременно власти Чечни заключили соглашение с военными об отправке десантированных солдат с территории ЧР на автобусах во Владикавказ. 10 ноября состоялась пресс-конференция Д. Дудаева, на которой он заявил, что ЧР является независимым государством и ее народ готов отстаивать суверенитет с оружием в руках. То, что сделало ЧП, не могло присниться Дудаеву в лучших снах. В один день генерал стал национальным героем чеченцев.

8-9 ноября десятки тысяч граждан ЧР, в их числе и многие русские, задним числом выдали мандат доверия новой власти, в какой-то мере легитимизировав ее. Оппозиции был нанесен смертельный удар. Чеченский кризис, изначально возникший как внутричеченский, теперь стал превращаться в российско-чеченский. В такой ситуации все демократические силы Чечни выступили на защиту суверенной ЧР, отодвинув на второй план борьбу с Д. Дудаевым.

Таким образом, именно политика Москвы обеспечила победу чеченской революции.

«Преступным и абсурдным выглядит полное игнорирование Москвой менталитета чеченского народа» – считает специалист по конфликтологии Ж. Тощенко. «Это непростительное незнание социально-психологических ориентаций горских народов обернулось сплочением разнородных сил вокруг Д. Дудаева. Не хотелось бы напоминать общеизвестную истину, но стоит: чеченца можно уговорить, убедить, и даже купить, но не подавить силой. Именно преступное игнорирование менталитета чеченского народа обеспечило мобилизацию многих сил не только внутри, но и вне Чечни… на сторону дудаевского режима»^[32].

Чеченские «Ленины» и «Робеспьеры» победили чеченских «Мирабо» и «Милюковых» и Чечня и Россия устремились по пути, приведшему их к войне.

Примечания:

1. См.: Музаев Тимур, Тодуа Зураб. Новая Чечено-Ингушетия. М., 1992, с. 34.
2. См.: ук. соч. с. 35.
3. Ислам в Чечне прочно утвердился в конце XVIII – начале XIX века. Чеченцы исповедуют ислам суннитского толка, точнее, принадлежат к суфийским братствам – вирдам. В Чечне все вирды объединены в два соперничающих тариката (пути) – накшбандийа и кадирийа. Тарикат накшбандийа стал знаменем священной войны (газавата) в эпоху имама Шамиля. Он был официальной религией имамата Шамиля, идеологией военно-феодальной, родоплеменной знати. Влияние кадирийского тариката (основатель его в Чечене – шейх Кунта-Хаджи-Кишинский) усилилось после завоевания Чечни. Ислам кадирийского толка стал в основном религией обездоленных народных масс. Кунта-Хаджи дал чеченцам возможность самосохранения, осознания себя сильным, но, увы, небольшим по численности народом, не имеющим объективной возможности вечно сражаться против врага, силы и средства которого несопоставимы с ним. Кунта-Хаджи был принципиальным противником всякого насилия, а продолжение Кавказской войны он считал гибельным для горцев. Шейх призвал чеченцев прекратить военные действия и пойти на компромисс, но спасти себя. «Братья, перестаньте воевать. Нас провоцируют на войну, чтобы уничтожить… Если будут заставлять ходить в церковь, – идите. Это лишь стены. Лишь бы ваши души были мусульманскими. Я никогда не поверю, что нам помогут какие-то турки… Поэтому умейте жить с русскими, но если вас будут заставлять забывать свой язык, свои обычаи – восстаньте и погибните все как один». Так говорил он в 1864 году. Примечательно, что главную опасность для своего народа он видел не в попрании ислама, а в возможности уничтожения языка, культуры. Таким образом, для Кунта-Хаджи этничность (идея сохранения этноса) была выше конфессиональной принадлежности и, в отличиe от шейха Мансура, он не хотел жертвовать чеченцами ради спасения их религии. Учение Кунта-Хаджи – зикризм, опирающийся на братство кадирийя – еще в прошлом веке оттеснило сторонников газавата. Тем не менее, оба направления представлены в сегодняшней Чечне, но теперь они как бы поменялись местами. Идеологию воинствующего ислама, вопреки заветам своего великого устаза, чаще всего теперь проповедуют мюриды Кунта-Хаджи. Вирды кадирийского тариката отличались своеобразной обрядностью (танец с песнопением – зикр) и подвергались преследованию, как в царское, так и в советское время. В результате мюридские братства кадирийского толка в советское время трансформировались в полулегальные закрытые общества. В первые годы советской власти органы Государственного Политического Управления (ГПУ) искусно использовали межвирдовые противоречия мусульман Чечни. В начале чекисты сделали ставку на бедные мюридские общины кадирийского тариката и с их помощью подорвали влияние антисоветски настроенных богатых шейхов накшбандийского тариката, а затем уничтожили их физически. Вскоре наступила очередь и кадирийских шейхов. В итоге все 38 шейхов Чечни были репрессированы и физически уничтожены. В годы сталинской тирании те, кто наследовал лидерство в суфийских братствах Чечни (потомки шейхов), могли выжить только при условии сотрудничества с НКВД и КГБ. Потомки шейхов накшбандийа в целом смирились с тотальным контролем КГБ. Последователи Кунта-Хаджи и других шейхов кадирийа безуспешно пытались противостоять стремлению КГБ регулировать религиозную жизнь мюридских общин. Совет улемов в Чечне и Дагестане возник в эпоху имамата Шамиля, когда ислам стал идеологией, знаменем освободительной борьбы горцев. В теократическом шариатском государстве Шамиля Совет улемов был высшим духовным и законодательным органом власти. Достаточно сказать, что Шамиль был провозглашен имамом Чечни и Дагестана на Совете улемов и олицетворял в одном лице высшую духовную (глава мусульман) и государственную власть имамата. Совет улемов собирался по мере необходимости для обсуждения важнейших вопросов духовной и государственной жизни. После завоевания Северо-Восточного Кавказа и установлении власти русской военной администрации деятельность Совета улемов была строго регламентирована и поставлена под контроль царских властей. После падения царской монархии Совет улемов вновь стал играть большую роль в жизни горцев-мусульман. В августе 1917 года на съезде улемов очередным имамом Чечни и Дагестана был провозглашен Нажмудин (Доного) Гоцинский. Однако в новых исторических условиях возродить жизнеспособное шариатское государство в Чечне и Дагестане не удалось ни шейху Узун-Хаджи, ни имаму Н. Гоцинскому. К власти пришли большевики, которые пропаганду исламской религии в Чечне поставили вскоре вне закона. Официальное возрождение и признание ислама и его институтов в Чечне связано с эпохой М. С. Горбачева.
4. После свержения коммунистического режима в Чечне в 1991 году, муфтият был реорганизован и создан Совет улемов, который возглавил новый муфтий Мухамед-Башир-Хаджи Арсанукаев – авторитетный ученый-теолог (представитель накшбандийстского тариката). Новый муфтий задачу духовного управления Совета улемов обозначил так: институты религии и их структуры на местах должны заниматься нравственным, религиозным воспитанием верующих, не сращиваясь с институтами светской власти не вмешиваясь в политическую борьбу. Такая позиция муфтията не устраивала тех, кто стремился использовать религию в качестве инструмента борьбы за власть. Верхушка мусульманского духовенства Чечено-Ингушетии, которая с 1987 года пользовалась всеми плодами легализации ислама, восприняла выступление национал-радикалов с целью захвата власти как опасную авантюру. Однако низовое духовенство (имамы сельских мечетей, новоявленные «хаджи»), руководители и активисты ряда мюридских общин, преимущественно последователи шейха Кунта-Хаджи, оказали им решительную поддержку. К ним присоединились и многие старейшины влиятельных чеченских тейпов (родов), традиционно воплощавшие в чеченском обществе «симбиоз» обычного (адат) и исламского (шариат) права. Наиболее активную поддержку Д. Дудаеву эти силы оказали в горных районах Чечни, отличающихся культурной отсталостью и высокой религиозностью в форме народного (фольклорного) ислама, а также безусловным численным преобладанием последователей Кунта-Хаджи. Именно последователи Кунта-Хаджи принесли специфический местный «исламский» колорит в митинги и съезды сторонников Исполкома ОКЧН, на которых звучал возглас «Аллах акбар» и периодически исполняли ритуальный «зикр». (См.: Кудрявцев А.В. Ислам и государство в Чеченской республике. Восток, №3, 1994, с. 64-70). В последнее время помимо двух традиционных для Чечни тарикатов – накшбандийа и кадирийа – здесь получило распространение ваххабитское направление.
5. Музаев Тимур, Тодуа Зураб. Ук. соч. с. 35-36
6. Первый съезд ингушского народа состоялся в 1919 году в г. Назрань, где несколько тысяч его участников по инициативе большевиков от имени ингушского народа объявили о выборе в пользу советской власти. Необходимо иметь в виду, что в этот период большевики широко использовали институт народных (национальных) съездов (как одну из форм прямой демократии) для легитимизации процесса захвата власти. Возродив эту большевистскую традицию и объявив II съезд правопреемником событий 70-летней давности, его организаторы хотели подчеркнуть не только преемственность ингушской национальной идеи, но и использовать съезд в качестве инструмента борьбы за власть.
7. Костоев Бислан. Преданная нация. «О некоторых уроках становления Ингушской республики». Гуманитарный фонд Ингушетии. 1995, с. 50-51.
8. См. Музаев Тимур «Этнический сепаратизм в России» М. 1999. с. 34
9. Съезды представителей чеченского народа имеют незапамятную историю. В новейшей истории I съезд чеченского народа состоялся в Грозном в апреле 1917 года. Тогда, после свержения Николая II, в Грозный съехались 10 тысяч представителей чеченских общин, которые объявили себя съездом чеченского народа. Организаторами и руководителями съезда были: нефтепромышленник-миллионер Топа Чермоев, адвокат-социалист Ахметхан Мутушев, учитель Таштемир Эльдерханов, шейх Дени Арсанов, ученый-богослов Сугаип-мулла Гайсумов и др. Съезд избрал Чеченский Национальный Совет во главе с А. Мутушевым, высказался за созыв съезда горских народов Кавказа и провел выборы делегатов на этот съезд. Впоследствии Чеченский Национальный Совет стал органом власти Горского правительства на территории Чечни. В начале 1918 года в с. Урус-Мартан состоялся второй съезд представителей чеченского народа. Он выразил недоверие Горскому правительству во главе с Т. Чермоевым и провел выборы в чеченский Меджлис (парламент) с местом пребывания в с. Старые Атаги. Вскоре в руководстве Меджлиса произошел раскол и сторонники Т. Эльдерханова, А. Шерипова провели в с. Гойти свой съезд, избрав на нем Гойтинский революционный народный Совет. После утверждения в Чечне советской власти в с. Урус-Мартан состоялся очередной съезд чеченского народа, в котором приняли участие лидеры большевистской власти А. Микоян, К. Ворошилов и др.
10. Автору этих строк довелось участвовать в работе I-IV сессий съезда чеченского народа, а на первых двух сессиях выступить с речью. Два из шести основных документов, принятых I сессии, были написаны моей рукой. В своей речи на I сессии я, сославшись на исторический опыт чеченцев, обратил внимание делегатов на то, что идея создания суверенного чеченского государства осталась нереализованной из-за внутренних междоусобиц. Только в том случае, если мы сохраним единство народа (и его элиты), мы сможем решить историческую задачу – создание независимой Чечни. Таков был лейтмотив речи.
11. См. Музаев Тимур, Тодуа Зураб. Новая Чечено-Ингушетия. М. 1992, с. 37.
12. См. Яндарбиев Зелимхан . Чечения — битва за свободу. Львов. 1996, с. 16-48.
13. Из-за нехватки времени на съезде была избрана только часть членов Исполкома. В связи с этим было принято решение, что районные делегации после завершения работы съезда на своих заседаниях по существующей квоте довыберут своих членов Исполкома от районов. На собрании делегатов съезда от Ленинского района г. Грозного в состав Исполкома чеченского съезда был избран и автор этих строк. Такому повороту событий предшествовала ожесточенная борьба различных политических группировок внутри Исполкома ОКЧН.
14. См. Яндарбиев Зелимхан. Ук. соч. с. 33-43.
15. В своем выступлении на 2-й сессии съезда, я пытался предостеречь национал-радикалов во главе с Д. Дудаевым от искушения встать на путь насильственного захвата власти. Полемизируя со сторонниками революционных насильственных методов борьбы за власть, я стремился убедить делегатов съезда в важности сохранения мирного политического процесса и конституционной смены власти посредством свободных демократических выборов. В качестве аргумента делалась ссылка на опыт насильственных революций, когда вооруженный захват власти рано или поздно оборачивался трагедией для народа. Такой путь, говорилось, неизбежно обернется трагедией и для чеченского народа. Власть, обретенная незаконным силовым путем, рискует породить перманентное насилие и, в конечном счете, сама стать ее жертвой. Была также подчеркнута мысль, что Д. Дудаев и его сторонники, выступая против коммунистического режима, берут на вооружение большевистские методы борьбы за власть. Для них, как и для коммунистов, власть становится самоцелью, а не средством достижения обществом лучшего качества жизни. Речь была встречена аплодисментами, и на тот момент казалось, что делегаты отвергнут радикальные предложения Д. Дудаева. Но эти мои надежды не оправдались.
16. По официальным данным за Б.Н. Ельцина в Чечне проголосовали 76,7%, в Ингушетии — 85,3%. Для сравнения в целом в России он получил 57,3%. За Рыжкова — 7,5% и 5% (в России — 16,9%), за Жириновского — 6,3% и 3,9% (7,8%), Тулеева — 3,1% и 0,7% (6,8%), Макашова — 2,9% и 1,8% (3,7%). См. «Российские регионы после выборов — 96» М. 1997.
17. См. Музаев Тимур, Тодуа Зураб. Указ. соч., с. 37.
18. См. Музаев Тимур, Тодуа Зураб. Указ. соч., с. 12-25.
19. ДДР возникло 17 июля 1991 года, объединяло сторонников демократического реформизма, являлось составной частью всесоюзного движения демократических реформ. Основатели и лидеры ДДР ЧИР С. Хаджиев, Дж. Гакаев входили в состав политсовета Всесоюзного ДДР. Коллективными членами-учредителями ДДР ЧИР стали Ассоциация интеллигенции ЧИР (лидеры – Х.Магомадов, Н. Мунаев), Общество имени шейха Мансура, Оргкомитет по восстановлению государственнос ти Ингушетии, Чечено-Ингушская Ассоциация обществоведов, Грозненский социал-демократический клуб, независимые профсоюзы ЧИР. Председателем ДДР ЧИР был избран профессор Саламбек Хаджиев, сопредседателем Джабраил Гакаев, секретари – председатель Ассоциации интеллигенции ЧИР Хасмагомед Магомаев, председатель рескома профсоюза работников науки и образования Хизир Герзелиев, доцент Грозненского нефтяного института Евгений Сараматин, директор Чечено-Ингушского музея изобразительного искусства Бек Абадиев. ДДР выступило против разделения ЧИР. Движение поддержало идею суверенитета ЧИР, но выступило против курса на автаркию (самоизоляцию). ДДР заявляло, что суверенитет – не самоцель, а средство создания «преуспевающего открытого полиэтнического гражданского общества, где приоритетом являются права и свободы граждан независимо от их этнической принадлежности». ДДР в августе-сентябре 1991 года активно поддержало массовые выступления граждан ЧИР, требуя отставки Д. Завгаева и его Верховного Совета и проведения новых свободных выборов. Осенью 1991 года руководство ДДР последовательно выступало против стремления радикальной части Исполкома ОКЧН захватить власть вооруженным путем. Во время выборов президента и парламента Чеченской республики 27 октября 1991 года ДДР стало центром бойкота действий Исполкома ОКЧН, стремившегося узаконить уже захваченную власть. ДДР совместно с Ассоциацией интеллигенции ЧИР, Движением за сохранение Чечено-Ингушетии (ДСЧИ) стали организаторами антидудаевского митинга на площади шейха Мансура, ядром политической оппозиции власти национал-радикалов. После Указа Президента РФ (8 ноября) о введении ЧП на территории ЧИР ДДР выступило против действий российского руководства и отказалось от активной борьбы против режима Д. Дудаева. В 1992 году ДДР объединилось с Общественно-Политическим Движением «Даймокх» («Отечество»). Вскоре реорганизованное на новых идейных и организационных началах ОПД «Даймокх» и созданный по его инициативе «Круглый стол» демократических партий и движений Чечни стали главной политической оппозицией режиму Д. Дудаева. (cм.: Музаев Тимур, Тодуа Зураб. Новая Ингушетия. Ук. соч., с. 14).
20. После принудительного роспуска Верховного Совета ЧИР и передачи власти Временному Высшему Совету из 32 депутатов Временный республиканский Комитет по выработке законодательных актов государственного устройства приступил к работе. На первом заседании его председателем был утвержден Л. Магомадов, его заместителями были избраны Д. Гакаев и депутат ВС РСФСР от ЧИАССР писатель Саид-Хамзат Нунуев. При Комитете была создана Kонституционная комиссия, где велась работа по разработке Конституции Чеченской республики и других правовых актов государственного устройства. После раскола ВВС и захвата власти Исполкомом ОКЧН работа Временного Комитета была приостановлена. Л. Магомадов, Д. Гакаев, С.-Х. Нунуев и ряд других в знак протеста прекратили сотрудничество со структурами Исполкома ОКЧН, в том числе и работу в Конституционной комиссии.
21. См. Юсуп Сосламбеков. «Чечня (Нохчичоь) – взгляд изнутри» М., 1996, 10-13.
22. Музаев Тимур, Тодуа Зураб. Указ. соч., с. 41.
23. Автор данной статьи был участником этого совещания, которое продолжалось всю ночь, и только на рассвете удалось убедить колеблющихся членов Совета в необходимости принятия вышеуказанных решений. Нам тогда казалось, что методами политической борьбы, политических решений еще можно спасти положение.
24. См.: Паин Эмиль, Попов Аркадий. Российская политика в Чечне: как она зарождалась, как привела к войне и чем отзовется завтра. 1. «Да здравствует революция!» Известия, 7 февраля 1995 г.
25. См.: Музаев Тимур, Тодуа Зураб. Указ. соч., с. 41. Этим актом по существу завершился государственный переворот в ЧИР.
26. Автору этих строк довелось присутствовать на III съезде ингушского народа и вместе с А. Руцким и другими почетными гостями быть в составе его президиума и выступить на съезде. В своей речи, тепло принятой залом, я пытался, опираясь на исторический опыт формирования вайнахского народа, обосновать необходимость сохранения единой республики и вместе с ней историческую перспективу формирования чечено-ингушской (вайнахской) нации.
27. Коган-Ясный В. Чеченские перекрестья. Статьи, очерки, документы. М., 1995 с. 12-13.
28. См. Музаев Тимур, Тодуа Зураб. Указ. соч. с. 41.
29. Впоследствии председатель избиркома Р. Хаджиев и его заместитель С. Керимов публично покаялись и признали факт повсеместной фальсификации выборов. В парламенте оказались люди, за которых не было подано и десятка голосов. В качестве примера назывались фамилии Цетиашвили, Яндарбиева и др. По мнению Юсупа Сосламбекова (одного из лидеров ОКЧН) «во время выборов при помощи председателя Центризбиркома Д. Дудаеву удалось провести в Парламент ЧР кандидатов, не набравших нужного количества голосов (такие как, Матэ Цехисашвили, Ахъяд Идигов, Зелимхан Яндарбиев, Ахмед Мальсагов, Саламбек Кунчалов, Хамид Хусаинов, Махмуд Бибулатов, Леча Идигов), все они являлись либо родственниками, либо преданными президенту людьми». (См.: Юсуп Сосламбеков . «Чечня (Нохчичоь) – взгляд изнутри» М, 1996, с.16-17).
30. См. Коган-Ясный В. Ук. соч. с. 13-14.
31. «Солидарность» № 13 (110) 1995 г.
32. Тощенко Ж.П. Чеченский кризис: человеческий потенциал проблемы. // Социальные конфликты: Экспертиза, прогнозирование, технологии разрешения. № 10, часть II. М., 1995, с. 152.

Источник: сайт «Сахаровского центра»

---

---