Легендарная статья Артура Цуциева. Примечание: описана реальность до конфликта в Южной Осетии 2008 г.

***

Политико-географическая и «историческая» карта – одно из основных орудий идеологического соперничества между конфликтующими этническими/ национальными элитами за предпочтительную версию истории. Карта есть не только инструмент пропаганды, но и способ символического формирования «нации»¹ в ее воображаемых границах, в ее временном, пространственном и социальном/ идентификационном единстве. Сегодня политизированная картография активно представлена в Интернете, в СМИ, в изданиях для школьного и вузовского образования государств Южного Кавказа и, отчасти, российских северокавказских республик. Противодействие жанру политизированной картографии и формирование более рефлексивной традиции в исторической картографии Кавказского региона становится актуальной задачей в общем перечне усилий по предотвращению конфликтов или их урегулированию. Необходима хотя бы простая, но регулярная методическая деконструкция продуктов политизированной картографии как идеологических текстов и орудий пропаганды.

В настоящей статье мы попробуем описать некоторые примеры и приемы, с помощью которых осуществляются идеологические функции новейшей политической картографией Кавказа.

Национальный исторический атлас как жанр идеологического повествования

Исторические атласы обычно представляют собой последовательность карт, отражающих основные сдвиги в политической композиции региона. Жанр национальных исторических атласов позволяет рассмотреть эволюцию «отдельной нации», государства или этнополитии. Очевидно, что атлас выражает идеологическое видение истории, адекватное образовательным и политическим задачам, которые сформулированы элитами в насущной повестке нациестроительства.

Исторические атласы Грузии, Армении, Азербайджана сделаны, прежде всего, как повествования об истории соответственно грузинского, армянского и азербайджанского народов. Исторические атласы народов/ республик Северного Кавказа – это только развивающееся направление, по понятным причинам остающееся маргинальным для «официального» научного корпуса. Открытие своей, «подлинной», иногда – «альтернативной», истории отдельными народами Северного Кавказа уже более пятнадцати лет как вошло в фазу информационно-пропагандистского бума, свободного от цензурно-редакционного влияния каких-либо «московских инстанций», как академических, так и политических. Но картографическое сопровождение этой автономной историографической эпохи только начинается.

Этноцентризм историко-идеологического повествования, осуществляемого с помощью картографических продуктов, состоит в том, что в его фокусе оказывается «судьба» одной этнической группы. И выстраивается эта судьба-траектория не просто в режиме некой тематической, сюжетной избирательности, но как событийная система координат, во многом определяющая понимание всех остальных процессов и роль прочих коллективных «этнических персонажей» в регионе. Народы-соседи (в том числе и «народы-соперники») остаются лишь фоном, контекстом избранной «магистральной» истории. Этот контекст вообще можно игнорировать или же его влияние осмысливается в зависимости от того, как оно сказывается на ключевой, избранной, главной из тем историко-идеологического повествования.

Нередко исторические атласы начинают почти ab ovo, с древнейших археологических культур, идут к «этногенезу» и зарождению «национальной государственности», к трагедиям и славе, восходя к нынешним границам и этнополитическим реалиям как итогу всего предшествующего повествования. Несмотря на все исторические пертурбации читатель должен понять, что перед ним один и тот же коллективный субъект – «нация», которая, проходя через все потрясения, остается сама собой. Базовой парадигмой, которую нужно усвоить, оказывается сама эта этнополитическая преемственность, увязанная с территорией: парадигма объясняет как «наша нация» исторически связана с родиной и с предками.

«Телеологизм» исторических атласов позволяет исподволь или прямо заявить претензию на значимую символическую связь, которой обосновывают принадлежность важных предков их современным потомкам. Маркирование предков – сквозная тема в картографическом соперничестве. Ее фокусом является борьба за право считать избранный ареал расселения предков территорией своего исконного расселения – зоной, в пределах которой представители современной этнической группы считают себя «коренными», «автохтонами», «первооткрывателями» – в противовес «поздним поселенцам», олицетворяемым представителями иной группы. Обладание нужными предками обеспечивает право первовладения нужными территориями или, по меньшей мере, нужными аргументами в споре за территории.

Создавая определенную систему координат, национальные атласы «объясняют» причины современных конфликтов, предваряя их обширной и подчищенной исторической преамбулой. В конце концов, исторические атласы и карты создают комфортное символическое пространство, обладающее нужными иерархическими характеристиками – «хозяев» и «гостей», «созидателей» и «варваров-разрушителей». Помимо прочего эти характеристики позволяют сконцентрировать и разделить между группами-контрагентами «коллективное историческое право» с одной стороны и «коллективную историческую вину», с другой. Такая «вина», неформально усмотренная с помощью «эзотерического» картографического жанра, обнаруживается не только в прошлом, но во вполне современном «пользовании или в претензии на пользование исторически чужой коллективной собственностью».

Символическая иерархизация ролей в общей истории и концентрация исторической вины есть, пожалуй, главные из идеологических функций политизированной картографии. Эти стратегические, «сквозные» функции могут реализовываться решением локальных, тактических задач, в частности, таких как определение «спорных» территорий и территорий бесспорных/ исконных, соответственно – определения должных, справедливых границ и их современного политического или «духовно-исторического» содержания; определения и трактовки актуальных сюжетов в национальной истории и, соответственно, нейтрализации прочих сюжетов; определения прав на государственность или указание на отсутствие такого права; моделирования различных ревизий сложившейся политической карты и т.д.

Символическая этническая чистка

Крайней формой историко-идеологического соперничества в исторических атласах и картах выступает символическая этническая чистка: из картографической версии истории удаляются следы присутствия этнической группы-соперника. В таких продуктах не удается обнаружить ни государственных образований, ни памятников истории, ни этнографических или лингвистических ареалов, которые можно было бы ассоциировать с группой-соперником и картографическое упоминание которых можно было бы счесть посягательством на излагаемую идеологему. Символическая этническая чистка может обнаруживаться в реконструкциях старины седой…

Иллюстрация 1-2. Образцы карт из Исторического атласа Азербайджана².

Комментарий:

«Западный» обрез карты и гипертрофия юго-западных пределов Албании помогают, конечно, авторам атласа избежать упоминания армянского государства. Не удивительно, что само понятие «Армения» в этом атласе появляется только однажды – в карте XX века (армяне же как группа вообще не присутствуют в атласе). Однако нужны особые усилия, чтобы отсутствие армян сделать исчерпывающим, тотальным. Неизбежные в картографическом отражении территориальные поля (государства, этнографические ареалы, исторические области) могут вовсе никак не подписываться. Подобная картографическая техника используется, в частности, и в турецких школьных атласах. Здесь даже античная политическая топонимика подвергнута тщательной цензуре и «деарменизации».

Иллюстрация 3. Карта Римской империи I-II вв.³

Комментарий:

Приведенная карта Римской империи из турецкого атласа истории практически идентична таковым в исторических атласах, издаваемых во многих странах. За одним исключением: на месте Армении, присоединенной к Риму в 114-117 годах в качестве провинции, обнаруживается никак не подписанное поле, настоящее «белое пятно».

В свою очередь, в армянских исторических атласах трудно бывает обнаружить продолжительность и пространственные характеристики тюркского расселения на Южном Кавказе. В частности, с помощью такого приема ослабляются соответствующие претензии на определение северо-западных иранских беглербейств (провинций), а затем и полуавтономных ханств XVIII века, как тюркских государств – «предшественников» Азербайджана.

Иллюстрация 4: Армения в конце XVIII-XIX вв.⁴

Комментарий:

На карте с показательной акцентировкой «районов армянской автономии» (в легенде) проигнорировано какое-либо упоминание присоединенных к России ханств Южного Кавказа как о «районах тюркской автономии». Видимо, авторы атласа сочли, что такое упоминание оставляет шансы для утверждений о политической преемственности между данными ханствами и современным Азербайджаном.

Избирательность как идеологический метод

Очевидно, что составление любой карты предполагает отбор информации, обобщение и неизбежное упрощение «реальности». Но в политизированной картографии отбор данных производится не с исследовательской, но с политической целью: нужно доказать некоторое идеологическое утверждение. Избирательность может носить выраженный характер, как в стратегии «белых пятен», или же быть закамуфлированной как мера исследовательской достаточности. Случается, что идеологических соблазнов не могут избежать и исследовательские проекты.

Иллюстрация 5-6. Фрагмент карты Грузии на 1450-1515 г.⁵ и карты Европы на 1500 г.⁶

Комментарий:

Карта слева – из Атласа конфликтов А.Андерсена, много внимания уделившего Кавказу, карта справа – из Исторического атласа Европы К.Нюссли. Казалось бы несущественные различия в реконструкции средневекового Имеретинского царства. Но они позволяют увидеть крайне актуальную сегодня идеологему, которая организует избирательность первого автора в акцентах, штриховке, составлении легенды, использовании символов и т.д. Картографическое утопление Абхазии в грузинских государствах показывает стремление исключить современные претензии абхазов на самостоятельное – вне этих государств – политическое существование. Нужно показать, что здесь «всегда была Грузия» (а абхазы – «грузинское племя, в крайнем случае – ассимилированное абасгами-черкесами, мигрантами с севера»).

Идеологическая избирательность может осуществляться наложением на одну карту различных исторических отрезков или сюжетов. В таком «синтезированном» виде, в частности, можно отразить единой национальную территорию, которая никогда одновременно не находилась в пределах заявленной юрисдикции.

Иллюстрация 7: Настенная карта «Армения, согласно Севрскому договору».⁷

Комментарий:

Здесь Республика Армения (1918-1920) представлена в границах, которые оспаривались ее правительством, но никогда одновременно им не контролировались. Значительная часть территорий, включенных в пределы окрашенного оранжевым цветом ареала, была занята войсками соседних государств.

От игнорирования к конфликтной истории

Отражение этнополитических конфликтов в картографических войнах отчетливо видно там, где в картах затрагивается ход и итоги самих этих конфликтов. Спорность, неурегулированность статуса территорий или несогласованность границ оставляет широкое поле для пристрастного, избирательного картографирования. Игнорировать соперника уже нельзя, но представить его нужно таким образом, чтобы была как можно более очевидной мера его противоправных посягательств. Сравним карты Армении и Азербайджана, реконструирующие положение на 1919-1920 гг.⁸

Иллюстрация 8-9. Карта первой Армянской республики 1918-1920 гг. и карта Азербайджанской республики 1920 г.

Комментарий:

Соперничающие картографические версии сообщают нам о разных спорных территориях. То, что считает спорным карта из Исторического атласа Армении (Нагорный Карабах), представляется неоспоримой азербайджанской территорией в Атласе Истории Азербайджана. То же, что полагается спорным в атласе Азербайджана (Сурмалу, части Эчмиадзинского и Эриваньского уездов), в атласе Армении отражено как неоспариваемая часть территории Армении образца 1918-1920 гг. Значительные территории (Шарур-Даралагез, Нахичевань, Зангезур, северное побережье Севана/Гокчи, горный Казах) показываются неотъемлемой частью, соответственно, Армении и Азербайджана.

Историческое единство и его цветовая акцентировка

Выше упоминалось о специфическом «телеологизме» исторических атласов. Одно из правил политизированной картографии состоит в том, что «этнический суверенитет» на соответствующих территориях должен быть показан максимально выраженным и исторически устойчивым. Нужна демонстрация исторической преемственности от древних «национальных» государств или ареалов исконного расселения до современных государств и ареалов расселения нынешнего. Сама логика национального исторического атласа требует повествования о непрерывающейся национальной траектории, то есть предполагает наличие некоего меняющегося, но устойчивого «фокуса идентификации», той рамки, которая позволяет современному читателю отличить, где же там, в древнейших или недавних временах, были «мы» и где – «другие». Эта рамка идентификации – способ видения прошлого через уже состоявшиеся политические и идентификационные границы настоящего.

Иллюстрация 10. Карта русского завоевания Азербайджана.⁹

Комментарий:

Карта русских завоеваний в Восточном Закавказье сообщает читателю о якобы существовавшем к тому времени едином политическом образовании – Азербайджане. Иллюстрация позволяет забыть и о политической фрагментации этой части Ирана к началу XIX века, и о самом Иране, и о неоднозначности такого жесткого атрибутирования завоеванной Россией территории как «азербайджанской». Карта говорит читателю – «уже Азербайджан», а черные стрелки свидетельствуют о его оккупации враждебной силой.

Идеологическая акцентировка состоит в выпячивании некоторых сюжетов, событий, процессов, при одновременном «затушевывании», уводе в тень других. Здесь активно используется техническая игра цветом, штриховкой, использование картографической и иной символики, а также объяснения к карте, содержащиеся в легенде к ней.

Функция штриховки на политической карте – отразить пространство власти, пределы администрирования, границы суверенитета. На современной политической карте монотонность цвета соответствует единству управления, единству гражданской, политической нации. Однако в этнополитических идеологиях штриховка означает не просто территориальные границы суверенитета, но границы «этнического домена», то есть ареала, где обязательно должен фигурировать этнически определенный коллективный собственник. Игра цветом позволяет утверждать о наличии и о границах суверенитета или администрирования как о пределах, куда простирается право коллективной собственности и где оно исторически развернуто. При этом проблематичность и многозначность данного «права», многослойность суверенитета и присутствие иных претендентов на столь же коллективные права, выводятся «за скобки».

Политическая фрагментация «национального тела» и его многоэтничность серьезно мешают реализации правила трансисторической однозначности, по которому атлас должен описывать траекторию некоего консолидированного субъекта истории – «от наших предков через наши исторические государства и территории – к нам, современной нации».

Иллюстрация 11. Карта Южного Кавказа в конце XVIII в.¹⁰

Иллюстрация 12. Фрагмент карты Европы на 1800 г.¹¹

Комментарий:

На карте вверху из школьного атласа Грузии воспроизводится политическая ситуация на Южном Кавказе в конце XVIII века. Читатель обнаруживает общую «границу грузинских царств», окаймляющую монотонно заштрихованную территорию. Читателю, таким образом, сообщают о наличии «суверенных» границ и о политически единой территории Грузии к исходу XVIII века. Неуместные признаки политической фрагментации этого «единого поля» и его зависимости от соседних империй технично приглушены. Показательно, что автор атласа, конструируя цветовое единство Грузии к рубежу XIX века, не считает возможным применить тот же метод к единству Азербайджана: тюркские ханства показаны выраженным многоцветием.

Карта ниже – реконструкция того же исторического периода в Историческом атласе Европы. Нужно обратить внимание, что карта из Исторического Атласа Европы позволяет увидеть «интенсивность» суверенитета (зависимые территории), обнаруживает «мягкие», «рыхлые» границы, которые представляют собой не линии жесткого соприкосновения соседствующих суверенитетов, но полосы, зоны проблемного, переходного или неустойчивого политического влияния. Самое существенное в том, что карта позволяет понять многомерность суверенитета и политическую многосоставность территорий.

Карта из школьного атласа Грузии посвящена другому – она позволяет читателю забыть, в каком политическом виде Грузия была присоединена к России, то есть забыть о том, что «собрано» это государство было внутри России и Россией, а не до нее. Кстати, пребывание Грузии в пределах Российской империи настолько травмирует автора Исторического атласа Грузии, что он создает продукт, который позволяет читателю усомниться, что Кутаисская, Тифлисская губернии и Карская область в конце XIX века – это территория Российской империи.

Иллюстрация 13. Карта Грузии в конце XIX в.¹²

Комментарий:

В легенде данной карты «серому цвету» соответствует территория Российской империи. Желтый цвет (Тифлисская губерния), оранжевый (Кутаисская) и красный (Карсская область), соответственно, из империи символически изымаются. Расцвечивание грузинских территорий на фоне серого российского имперского пространства неформально определяет территориальные претензии на всю Карсскую область и Закаталы. Стоит заметить, что с помощью оранжевого цвета к Кутаисской губернии конца XIX века приписывается не только Сухумский округ (Абхазия), но и Черноморский округ¹³, претензии на который будут заявлены Грузией в 1918-1919 году. Следующая карта этого школьного атласа уже покажет Черноморский округ как территорию в «международно-признанных границах Грузии» на 1918 год.

Восприятие карт-реконструкций как оригинальных исторических карт

Политизированная картография создает идеологически акцентированные продукты или, точнее сказать, картографически сформулированные идеологемы. Иногда политизированная картография заимствует исследовательские карты-реконструкции, добавляя «недостающий» содержательный элемент: символ, окраску, подпись и т.д. При этом карта-реконструкция подается как подлинная историческая карта, с соответствующей претензией на аутентичное воспроизведение определенного аспекта «исторической реальности» (скажем, некогда существовавших политических границ). Такие реконструкции начинают свое хождение по современному информационному полю именно в качестве «исторических источников», якобы свидетельствующих о том или ином состоянии исторической реальности. На такие документы начинают ссылаться участники исторических и конфликтологических дискуссий, стремящиеся заручиться подтверждениями своих позиций.

Иллюстрация 14: «Историческая карта» из нестарой книги

Комментарий:

Карта-цитата, представленная на одном из этнических сайтов в целом пакете «исторических карт».¹⁴ К цитате добавлена подпись от составителя данного пакета: «Карта VI-VII вв. Обозначены только хазары и аланы и Великая Булгария — предки карачаево-балкарцев. Как видите – обращается составитель пакета к читателю — никакая «Великая Черкесия» не существовала». Иначе говоря, карта-реконструкция выступает здесь как «исторический документ», подтверждающий нужную территориальную композицию прошлого, важное присутствие одних народов и государств и показательное «отсутствие» других.

Иллюстрация 15. Карта Черкесии на 1830 г.

Комментарий:

Карта Черкесии размещена на этническом сайте в общем пакете «Древние карты»¹⁵. Карта неявно, но отчетливо политизирует пределы расселения адыгских этнических групп как границы единой Черкесии. Идеологическая функция такой процедуры – удревление политического образования, удревление нацие-генеза (т.е. показываются не племенные группы или общества, но уже якобы надстроенное над ними, политически агрегированное единство). Идеологическая трактовка подобным образом очерченного этнического ареала напрашивается сама собой – это именно политическое поле, пространство коллективного политического доминирования.

Понятно, что восприятие карт-реконструкций как «слепков», «фотографий» исторической реальности – скорее когнитивная процедура, осуществляемая часто самой аудиторией, которой адресует свой продукт картограф. Но стилистика созданного продукта нередко «направляет» такое восприятие. Скажем, этнические ареалы в таком восприятии фигурируют уже почти как государства.

Иллюстрация 16. Карта Черкесии на 1830 г.

Трактовка новоделов как «объективных и подлинных исторических карт» позволяет осуществлять главную идеологическую процедуру политизированной картографии – версификацию (а иногда – как вариант – прямую фальсификацию) исторической «реальности». Эта «реальность» не только начинает мыслиться в том виде, какой она сконструирована автором реконструкции, последняя призвана исключить саму возможность иной трактовки «реальности». Иначе говоря, функция новодела – не расширение знания о многообразной, противоречивой, многомерной исторической реальности, а редукция этой реальности к мифу, к идеологеме.

Модернизация, или опрятные линейные границы

Существо приема модернизации в политизированной картографии состоит в том, что историческая реальность презентируется в стилистике реальности современной. «Рыхлые», далеко не всегда четкие границы зон влияния средневековых властных центров показываются как четкие линии в стилистике картографирования современных границ. Периферийные области, с проблематичным или неустойчивым статусом или степенью контроля, показываются как расположенные в пределах монотонно окрашенной области, т.е. в пределах территории, стилизованной под гомогенное политико-правовое пространство современных государств. Кластеры политически самостоятельных образований показываются в стилистике консолидированных субъектов исторического действия.

Функция такой некорректной модернизации состоит в следующем: через «затвердение границ» и «гомогенизацию внутреннего пространства» придать «телу нации» большую историческую и пространственную определенность, исключить – с помощью символической однозначности (четкость линии, единство цвета) – какие-либо альтернативные претензии за эти границы, территории и идентичность. Если современные европейские и, отчасти, российские атласы, преодолели эту манеру реифицировать «мягкие» границы Средневековья (особенно сдвиг заметен в отображении границ в Восточной Европе, Северном Причернорье и степной зоне в целом), то на Кавказе эта традиция «реификации» сохраняется. И причина здесь не в только том, что южнокавказские государственные образования имели более четкие границы, нежели государственные образования на Русской равнине или в Великой Степи.

Иллюстрация 17. Фрагмент карты Грузинского государства к началу XIII в.¹⁶

Комментарий:

Карта из советского академического Атласа Грузинской ССР 1964 года. Сегодня она присутствует в Интернете как «историческая карта», а ее определенная стилистика освоена в современных исторических атласах, издаваемых в Грузии (см. иллюстрация 18). Обратим внимание, в частности, на стиль презентации границ, особенно в горно-лесной и приморской полосе Большого Кавказа. Опрятная линейная однозначность этих границ не должна оставлять сомнений в устойчивости и территориальной определенности/ протяженности грузинского суверенитета. Здесь стоит отметить, что даже империям Нового времени – Оттоманской и Российской – не удавалось распространить свой контроль над территориями/ населением в Джигетии и Абхазии за пределы прерывистой цепи из нескольких прибрежных пунктов.

Иллюстраций 18. Фрагмент карты Абхазского царства IX-X вв.¹⁷

Модернистскую опрятную линейность древних и средневековых границ можно заметить и в исторических реконструкциях армянской картографической школы. Обращает на себя внимание сама монотонная непрерывность линий границ, их «глухота» к тому, насколько жесткой, отчетливой и детальной предстает их изученная функция на различных отрезках протяжения. Однако здесь, скорее, присутствуют издержки исследовательского метода, а не идеологической мотивировки.

Иллюстрация 19. Фрагмент карты-реконструкции Великой Армении IV в.¹⁸

Иллюстрация 20. Карта Армении 387-591 гг.¹⁹

Политизация этнических/ этнокультурных или лингвистических ареалов

Существо этой процедуры состоит в том, что ареалы многоплеменного этнического расселения рисуются в стилистике картографического отражения политических образований. Такой метод чаще всего используется в исторических атласах «безгосударственных народов», у которых исторический дефицит отчетливых политических границ возмещается тщательной проработкой и картографированием границ этнического расселения (см. выше Иллюстрации 15 и 16). Зачастую лингвистическая карта выступает как политическая карта, где цвет штриховки отражает не столько культурную/ этническую общность, но якобы пространство некой политической общности – этнополитии. Границы этнического расселения выступают как границы политические.

Иллюстрация 21-22. Две карты-реконструкции 1830-х годов.

Комментарий:

Справа – окрашенный вариант карты-новодела 1950-х годов (ее оригинал – этнографическая карта первой трети XIX века)^20. Автор цветного варианта карты, представленной как приложение к книге по истории адыгов, добавляет важный элемент – цвет. Единство и различие цвета используется им для сортировки и объединения этнических/ племенных групп и территорий в целостные этнополитии. Автор не просто отражает в цвете уже наличествующую в оригинале классификацию, но и позволяет себе подправку своего источника. Абазин он отделяет от абхазов и окрашивает как часть Черкесии (что в общем-то корректно, но в оригинале этого нет). Для карачаевцев и балкарцев/горских татар Кабарды, несмотря на их лингвистические различия с адыгами, автор не решается на подобные творческие поправки.

Единство цветовой штриховки позволяет видеть этническое или политическое единство там, где оно только потенцировано, возможно, но пока совмещено с иными властными измерениями и полями. Реальность этого амбивалентного совмещения, их единовременность должна быть нейтрализована. В этом задача политизации этнических границ – создать политическую идентичность там, где ее еще не было или ее траектории были многовекторными, неоднозначными.

Карты этнического расселения – любимый картографический продукт разделенных народов. Он позволяет зафиксировать единство ареала расселения – хотя бы в единстве цвета – поверх политических границ, отчасти – как вызов им. Соответственно подобные карты – табу для национальных атласов государств, границы которых разделяют единые этнические ареалы.

Иллюстрация 23. Карта Лезгистана²¹.

Комментарий:

Пространство Лезгистана акцентировано красным ареалом расселения лезгин по обе стороны российско-азербайджанской границы. Симптоматично, что для представления о Лезгистане этнический сайт (лезгинской диаспоры в Татарстане) выбирает именно такую карту, которая позволяет видеть не города и села, не транспортную сеть или экономику Лезгистана. Важно видеть целостный этнический ареал и, одновременно, воспринимать его разделенность границей.

Иллюстрация 24-25. Этнические и политические границы Осетии.

Комментарий:

Подробные этнические/ лингвистические карты Кавказа, составленные в XIX веке русской имперской картографической службой (фрагмент карты слева²²) не смогли найти своего места в национальных атласах Грузии, Армении, Азербайджана, как, впрочем, и Осетии. Проблема состоит в идеологически неоднозначном расхождении этнических и политических границ. Иначе говоря, такое несовпадение открыто для противоречивых трактовок, не всегда выгодных в политическом отношении. Эту уязвимость нужно или игнорировать, или специфически преодолеть, аккуратно распространив пределы этнического расселения вплоть до существующих административных/ политических границ. На карте справа цветом показаны осетинские общества в XV-XVIII в.²³ Самой демонстрации их присутствия по южную сторону Главного Кавказского хребта оказывается недостаточно. Отсюда их южные границы изрядно совмещены с современными административными/ политическими границами.

Иногда идеологема об «исторических землях» обеспечивается не с помощью прямого легендирования, а через комплексное восприятие карты.

Иллюстрация 26. Карта Украинских земель во второй половине XIX века.

Комментарий:

Хотя карта сообщает в легенде трактовку белой полосы как «границы территорий компактного расселения украинцев», но в совокупности с названием карты («Украинские земли…») читатель воспринимает ареал, окаймленный этой белой полосой, в качестве пределов украинских земель. Через такую этническую атрибуцию территории неявно сообщается об ареале расселения как пространстве коллективной этнической собственности. Кубань при этом становится «историко-географической областью (землей) Украины», о чем и сообщает карта.

Этнизация политических границ

Этнизация политических границ – процедура обратная предшествующей, то есть – политизации этнических границ. Ее смысл состоит в том, чтобы показать политические границы как границы некой этнонации, как пределы ее коллективной «исторической собственности». Если при политизации этнических границ, пределы этнического расселения наполняются смыслом консолидированного, властного суверенитета, то здесь наоборот, – политические границы наполняются этническим смыслом как пространство суверенитета, который имеет отчетливое этническое содержание, имя коллективного владельца. Границы государств выступают границами «этнической исконной территории», где данная этническая группа наделяется статусом коллективного хозяина.

Иллюстрация 27. Этнополитическая карта Кавказа.

Комментарий:

Украинская «Этнополитическая карта Кавказа». Эта карта – наивный образчик этнизации политических границ, отражающий тот период в постсоветской истории, когда казалось, что этничность станет не только фактором разрушения Советского Союза, но и фрагментации России. Представленные на карте субъекты – национальные государства и этнополитии, границы которых в решающей степени совпадают с границами административными/ политическими, но – в то же самое время – «преодолевают» их. Сохранение или изменение границ обусловлено тем, в какой мере эти границы насыщены этническим значением.

Однако картографический текст, наполняющий политические/ административные границы этническим смыслом, может быть и не таким грубым, профанным. Этнизация политических границ – как идеологическое утверждение – способно транслироваться более тонкими и, в то же время, основательными средствами: через целые пакеты карт, через логику составления исторических атласов. Там каждая карта добавляет свой маленький мотив в симфонию о национальных границах.

Как уже отмечалось, национальные исторические атласы вообще не показывают динамику этнического расселения, этнокультурную мозаику своих стран, «историческую глубину» присутствия на территории национальных государств или республик различных «иноэтнических» меньшинств. Цветовую акцентировку единства национальной территории – стертость в ней этнического многоцветия можно было бы счесть картографическим стремлением к единому надэтническому, гражданскому целому, если бы не та последовательность, с которой эта тема оказалась табуирована. Судя по национальным атласам, читатель не узнает, давно ли живут – там, где живут этнические меньшинства. И живут ли вообще. Причина в том, что отражение такой историко-культурной мозаики и ее исторической глубины делает очевидными относительность и необоснованность претензий на статус этнического хозяина на всех территориях в пределах соответствующих политических границ.

Такие политические границы, а нередко – аморфные пределы зон влияния средневековых государственных центров, явно или неявно преподносятся сегодня как пределы «исконных этнических/ национальных территорий». Рефлексия таких идеологических конструкций весьма помогла бы в формировании надэтнической гражданской нации, в том числе и их картографическая рефлексия. И, напротив, нарочитое и тщательное удаление следов этнического многообразия в пределах политических границ отражает стремление закрепить эти границы как «исконный домен» политически доминирующей группы. Меньшинствам как бы говорят: «вы – гости в этих границах, помните об этом».

Этнизация политических границ как картографическая задача осуществляется всей комбинацией средств, в том числе – цветовой акцентировкой и идеологической легендой, селекцией и игнорированием. Никакой атлас Армении не покажет районов тюркского/ азербайджанского преобладающего расселения на Южном Кавказе ко времени его фрагментации на национальные государственные образования в 1918 году²⁴. Никакой атлас Азербайджана не напомнит своему читателю об исторической глубине армянского государственного, культурного и поселенческого присутствия на территории этой страны.

Атласы Грузии тщательно игнорируют осетинские общества к югу от Кавказского хребта. Присутствие «Осетии» как особой области в пределах [грузинских] провинций Ирана²⁵ или [грузинских] губерний России оказывается идеологически табуированным для всей советской и постсоветской картографии Грузии. Симптоматично и то, что ни одна из карт Атласа Конфликтов А.Андерсена не упоминает осетин как группы, компактно расселенной в заявленных границах грузинских государств, или как особой историко-этнографической области Грузии. Но иногда даже простого табу оказывается недостаточно.

Метод «скошенной лупы» и картографическая метафора

Как уже отмечалось выше, в политизированной картографии можно обнаружить использование риторических приемов, таких как преувеличение, метафора и т.д

Иллюстрация 28-29. Слева — фрагмент карты-реконструкции Грузии на 1762 г.²⁶

Комментарий:

На карте слева симптоматично смещены к северу «пограничный пункт» Касри и «историко-этнографическая область» Двалетия. Справа – топографическая карта того же района с наложением области Двалетия, реальной и «идеологической» локализации Касри/ Касара.

Как уже говорилось выше, сама стилистика окрашивания территорий и прочерчивания границ имеет идеологическое содержание: в данном случае – закамуфлировать рыхлость/ проблематичность границы, проходящей «сквозь» область негрузинского населения, и, соответственно, проигнорировать неоднозначность здесь грузинского политического/ феодального суверенитета к XVIII веку. Современный идеологический посыл карты слева – противодействие тезису о единой, неразделенной границей Осетии с помощью утверждения об «отсутствии Осетии» по южную сторону Кавказского хребта. Необходимо визуально исключить факт давнего расселения осетин по обе стороны «опрятной грузинской границы», потому что сей факт воспринимается как исторический аргумент в пользу современных требований осетин о самоопределении и по южную сторону Кавказа. Чем настойчивее картограф игнорирует здесь осетинское население, тем убедительнее ему кажется вывод о том, что здесь не может быть никакой Осетии – ни как особой этнографической области Грузии, ни как особого национально-территориального образования в ее составе или вне ее состава. «Касара» по-осетински означает «порог». Так что символическое выставление осетин за порог приобретает в этой связи вполне метафорический характер.

Территориальное смещение на карте выполняет техническую роль – усилить звучность выставления за порог. В нашем случае, смещение «лупы» обеспечивается тремя содержательными ходами: (а) Двалетия локализована только к северу от Главного Кавказского хребта (хотя корректнее было бы показать ее по обе его стороны), (б) Двалетия и Осетия показаны как рядоположенные «разные области» (хотя такая однозначность к рассматриваемому периоду сомнительна, а двалы в XVIII веке – осетинское или уже осетинское племя); (в) Двалетия, как и Хеви, смещена и отчетливо гипертрофирована в северном направлении. Интересно, что «собственно» Осетия при этом оказывается слишком выдавлена автором к северу, к северокавказской равнине и оказывается в тогдашних этнографических пределах Кабарды: фактическая ошибка – нечаянное следствие маленькой, но сознательной фальсификации.

Карты-фальсификации.

Карты-фальсификации остаются относительной редкостью. Скорее можно говорить об акцентированных идеологических продуктах, граничащих с фальсификациями. Фальсификация может быть итогом общей композиции карты или же результатом отдельной «локальной неточности».

Иллюстрация 30. Карта Азербайджана – этнические ареалы²⁷.

Комментарий:

На карте территория государства Азербайджан показана сплошным цветом – без оттенков, которые могли свидетельствовать о наличии компактных ареалов расселения карабахских армян, татов, лезгин и талышей. Это – «политическая» штриховка, отражающая национально-государственную территорию Азербайджана. Однако, при этом параллельно используется «этническая» штриховка, чтобы показать ареалы расселения азербайджанцев за пределами их национального государства. В совокупности получается не то, чтобы фальсификация, но очевидное искажение реальности, а именно: «в пределах Азербайджана нет этнических меньшинств».

Иллюстрация 31. Фрагмент карты «Основные изменения этнической карты Кавказа после 1988 года»²⁸.

Комментарий:

Эту карту можно назвать фальсификацией отдельного локального сюжета. Карта, подготовленная в 1998 году на Географическом факультете Тбилисского университета в рамках солидного международного проекта, сообщает, в частности, что Цхинвальский, Джавский и Знаурский районы Южной Осетии – зона «этнической чистки, осуществленной против грузин».

Однако такое легендирование не соответствует действительности. Все села Цхинвальского и Джавского района с преимущественно грузинским (на 1990-92 гг.) населением²⁹ ныне остаются под контролем властей Грузии и пребывают на своем месте. Более того, после грузино-осетинского конфликта 1990-1992 годов эти села стали практически моноэтническими. Только лишились они именно своего осетинского населения.

Цель этой маленькой картографической дезы состоит в том, чтобы информационно сбалансировать антиосетинские погромы 1990-1992 года в Грузии (на карте представлены желтым ареалом и эвфемизмом «эмиграция осетин»). Чем сбалансировать? Утверждениями об этнических чистках против грузин в Южной Осетии. Международный читатель должен «правильно» оценить баланс между «чистками» (7-8 тыс. грузин из Южной Осетии) и «эмиграцией» (70-80 тыс. осетин из Грузии).

Иллюстрация 32. Карта «Советское вторжение в Грузинскую республику в 1921 году»³⁰.

Комментарий:

Первой позицией в легенде к карте значится: «границы Грузинской Демократической Республики, признанные Лигой наций в 1918 году». Эти границы окаймляют на карте и оранжевые области.

Представляется, что автор карты занимается подлогом: он выдает границы, фигурирующие в портфеле претензий грузинской делегации на международных форумах 1919 года, как границы якобы признанные на этих форумах. На эти, якобы международно-признанные (несуществующей в 1918 год Лигой наций) границы, на карте накладываются современные границы Грузии³¹. Метод «найдите различия» позволяет недвусмысленно и без лишних слов указать грузинскому школьнику на отторгнутые территории. Здесь не нужно особое легендирование – все понятно без слов…

Идеологически нагруженная легенда

Данный метод стоит в том, что с помощью легенды или используемых на самой карте надписей читателю сообщают информацию, которую он должен держать в голове как некое пояснение, установку и т.д. Наличие такой установки позволяет читателю «правильно понять» карту и, таким образом, иметь «верное» представление о той реальности, которая в карте отражена. Иногда карта предлагает текстуальную версию целых исторических сюжетов. Эта версия вовсе не обязательно содержит какие-либо фактические неточности.

Иллюстрация 33. Карта Кубанских земель во время русско-турецких войн 1768-1774 и 1787-1791 гг.³²

Комментарий:

Одна из надписей в легенде сообщает читателю о «разгроме А.В. Суворовым ногайских клятвопреступников». Таким образом, карта позволяет читателю идеологически правильно ответить на вопрос о причинах стремительной и тотальной очистки правобережья Кубани от ногайских племен в 1784 году.

Примеры идеологически нагруженных легенд нередки в трактовках цвета или линий границ. Лишь один символ на карте способен сделать ее очевидным идеологическим продуктом.

Иллюстрация 34. Карта Азербайджана во второй половине XVIII в.³³

Комментарий:

Карта трактует границы распадающегося Ирана как «границы Азербайджана». Во-первых, таким образом удревняется использование термина для обозначения азербайджанского государства (а начало такового использования можно датировать 1918 годом). Современная этническая/ национальная коннотация сопровождает [азербайджанские] провинции иранского государства XVIII века, с их тюркской политической элитой, но многоэтничным населением. Во-вторых, расширяется национальная территория современного Азербайджана в соответствующей идеологической ретроспекции. Сравним с менее идеологически нагруженной реконструкцией того периода.

Иллюстрация 35. Фрагмент карты на 1800 год из Исторического атласа Европы³⁴.

Идеологически нагруженное легендирование активно сопровождает карты войн и конфликтов. Сама формулировка событий не может быть свободна от различных коннотаций, аллюзий, ассоциативных рядов, а иногда и прямых обвинений.

Иллюстрация 36. Карта «Грузия: национальное строительство и российская интервенция с 1989 по 2004 годы»³⁵.

Комментарий:

Автор карты, повествуя о конфликтах в Южной Осетии и Абхазии, сообщает читателю о «русской оккупации» этих автономий, а Борчало и Джавахетия фигурируют как районы, где «русские эмиссары безуспешно провоцировали этнические конфликты». Таким образом, тиражируется идеологема о «руке Кремля», смысл которой в переадресации ответственности за события 1989-1993 годов. Вместо внимания к внутреннему кризису в Грузии и националистической политике ее властей, нам настоятельно советуют ограничиться версией о внешнем заговоре. Автор не сообщает нам об операциях грузинских сил в Южной Осетии или в Абхазии – это здесь ни к чему.

Война топонимов

В многоэтничном районе или государстве параллельное именование местностей, населенных пунктов, улиц – обычное дело. Нередко такое параллельное именование закреплено официально и является обязательным для публичных текстов. Но на Кавказе, где многоэтничность – в истории ли, в современности ли, – также обычное дело, «мирное сожитие» этнических топонимов стало редкостью. Правилом является «исключающее именование» как метод символической этнической чистки. Войну топонимов, содержащихся на картах, можно назвать разновидностью идеологического легендирования. Одни и те же населенные пункты именуются по-разному, с симптоматичным исключением названий, используемых группой-контрагентом.

Иллюстрация 37-38. Фрагменты карт Абхазии³⁶.

Комментарий:

Две карты одной и той же местности содержат «взаимоисключающие» топонимы. Восстановление абхазо-абазинского топонимического облика территории после конфликта 1992-1994 гг. привело к тотальному исчезновению каких-либо грузинских следов на карте, изданной в Абхазии (слева). Что касается карты, изданной в Грузии (справа), она сохраняет старые «присоветские» и полностью игнорирует топонимы, восстановленные или вновь присвоенные после 1993 года властями Республики Абхазия.

Карты «решенных» конфликтов

Один из распространенных жанров политизированной картографии – отражение одностороннего восприятия статус кво, например – «итогов конфликта». Воспроизводится картинка такого политико-территориального положения, которое сторонам в конфликте представляется уже обеспеченным или должно быть обеспеченным. Однако видят этот итог стороны совершенно по-разному. Представляя лишь собственную «политико-правовую» версию реальности, стороны лишь манифестируют свои позиции в конфликте.

Иллюстрация 39. Официальная карта Азербайджанской республики.

Комментарий:

На карте нет никаких следов упраздненной НКАО или признаков непризнанной Нагорно-Карабахской республики. Территория НКАО разделена между административными районами собственно Азербайджана. Это карта «официального» распределения суверенитета, но не его реального распределения. Понятно, что на картах, изданных в НКР или в Армении, мы встретим иную картину.

Иллюстрация 40-41. Административная и туристическая карта Армении и НКР³⁷.

Комментарий:

Как видно, Армения и НКР (всегда вместе с Шаумяновским районом) стилизованы под единое государственное пространство. Иногда даже районы собственно Азербайджана, занятые силами НКР в 1994 году и входящие в ее «пояс безопасности», окрашиваются в цвет, отличающих их от азербайджанской территории. Подготовленный и изданный в США Атлас истории Армении³⁸ показывает Армению и НКР (включая Шаумяновский район) в максимально едином стиле, символически сближая их и, одновременно, ярко вычленяя территорию НКР из пространства Азербайджана. Зарубежные автомобильные атласы варьируются в своих предпочтениях: есть образцы, которые отражают сложившуюся политическую реальность – то есть фиксируют непризнанную, но вполне состоявшуюся НКР (вместе с Шаумяновским районом), а также показывают линию прекращения огня.

Иллюстрация 42. Фрагмент карты Южного Кавказа³⁹.

На официальных политических и административно-территориальных картах Грузии не присутствует Республика Южная Осетия, а сама территория бывшей Юго-Осетинской автономной области представлена в том виде, который отражает позицию грузинской стороны в грузино-осетинском конфликте. А именно: эта территория разделена между административными районами собственно Грузии. Иначе говоря, на доступном картографическом языке показана определенная «решенность» конфликта, сформулирован тезис об отсутствии Южной Осетии как таковой.

Иллюстрация 42. Официальная Административная карта Грузии.

В свою очередь, различные тематические карты публикуемые в России/ Осетии обычно сохраняют отображение границ упраздненной Юго-Осетинской автономии для демонстрации границ ее наследницы – непризнанной Республики Южная Осетия. Также и многие нейтральные источники при реконструкции региона сохраняют границы Южной Осетии в их советском виде.

Иллюстрация 43-45. Карты Осетии⁴⁰.

Комментарий:

Карта Южной Осетии из Автомобильного атласа России и СНГ ничего не сообщает о статусе территории, лишь сопровождая ее границу надписью «Юж.Осетия», но сохраняя идентификационный значок Грузии [Ge] в самом центре. Карта посередине указывает – «Республика Южная Осетия». Карта справа сообщает: «Граница бывшей Юго-Осетинской автономной области. Статус [территории] не определен». Красные надписи на русском и красный цвет линии границы, видимо, добавлены русским редактором соответствующей статьи в Википедии.

Редукция к имперским границам

Один из методов упрощения картографической презентации региона – сведение его многообразия, в том числе и политической «многослойности», к простой композиции международно-признанных границ, которые на протяжении изрядного исторического времени выступают как линии разграничения Кавказа между тремя империями. Подобные карты склонны «топить» в единстве имперского цвета (доминирования) наличие полуавтономных образований, оттенки и символы, отражающие различную степень имперского контроля над регионом. Если исторические атласы Грузии и Азербайджана «забывают» о пребывании их нынешних территорий в составе Ирана, Турции или России, то атласы России, Турции и Ирана склонны забывать об относительной или фактической самостоятельности многих периферийных территорий в составе этих государств.

Иллюстрация 46. Фрагмент карты Российской империи XVII века из современного школьного российского атласа.

Комментарий:

Обращает на себя внимание, что карта отражает Кабарду как часть Русского государства. Одна из сохраняющихся традиций российской исторической картографии Кавказа состоит в том, чтобы признание русского вассалитета Идаровой Кабарды (1557 г.) показывать как ее включение в четкие границы русского государства. Эти «четкие» границы оказываются уже в середине XVI в. проходящими по Лабе.

Иллюстрация 47. Британский мотив персидской карты⁴¹.

Комментарий:

Карта Персии из Английского атласа 1808 года позволяет проигнорировать существование бывшей Картло-Кахетии. А подписание ею Георгиевского трактата с Россией и последующая аннексия вполне могут трактоваться как спровоцированный «русскими эмиссарами» сепаратизм.

Иллюстрация 48. Фрагмент карты «Российская империя с начала XIX в. до 1860 г. (из современного школьного атласа по истории России)⁴².

Северокавказский имамат как государство, исключающее свое пребывание в составе Российской империи, показан на карте как «район восстания горцев под руководством Шамиля» (красная штриховка). Территория Закубанья, где к 1860-му году оставались значительные неконтролируемые российскими властями районы Черкесии, вообще никак не выделена. Показательно, что европейские атласы тщательно показывают цветовые (властные) лакуны в теле Российской империи на данный период. Соответствующие карты представлены сегодня на этнических адыгских сайтах.

Иллюстрация 49. «Карта независимой Черкесии 1841 года»⁴³.

Resentment maps, карты несправедливостей и карты былого величия.

Назначение данных карт – создать и укрепить некий пространственный, территориальный образ нации как визуальное соответствие идеологемы о былом историческом величии или о случившихся исторических несправедливостях. Пространственные образы былого величия и происшедших несправедливостей дают более комфортную/ предпочтительную иерархию этнических групп-контрагентов в ситуации возможных взаимных претензий. Эти претензии предуготовливаются как исторически асимметричные: «мы потеряли гораздо больше, чем вы» или «мы были здесь раньше, чем вы» и т.д., и т.п.

Почти обязательным атрибутом Resentment maps выступает метод наложения современных границ на карту-реконструкцию определенного периода прошлого. Этот метод позволяет читателю, путешествующему по истории, все время помнить об современных границах. Функция «карт несправедливостей» – постоянное напоминание об утраченных, «отторгнутых территориях». Нужна постоянная демонстрация и переживание несуществующих сегодня границ как более справедливых, изначальных, как некой системы координат, в соответствии с которой читатель должен судить о правомочности границ нынешних.

Иллюстрации 50-51. Карты Ингушетии⁴⁴.

Комментарий:

Один из сайтов Университета Беркли, посвященный программе изучения ингушского языка, симптоматично не удовлетворен возможностью представить лишь карту современной российской Республики Ингушетия. Выставлена карта 1931 года (слева), которая позже сопровождена картой-реконструкцией отторгнутых территорий (справа). Последняя показывает те отклонения, которые современные границы имеют в отношении некогда существовавших. Белая штриховка и составляет Ингушетию в «широких, желанных границах», включая территории, утерянные после 1944-57 годов (в пользу Северной Осетии), а также и те, что сохранены/ обретены в 1991 году при разделе с Чечней (Сунженский район). На вопрос – зачем на лингвистическом сайте помещен политизированный картографический продукт? – мы найдем ответ, познакомившись с историко-культурологическими текстами, выложенными на сайте. В них воспроизводится, как главная тема, сюжет о Пригородном районе и отторгнутых территориях. А через эту тему сайт передает своему читателю-студенту и главную идеологему – образ «народа-жертвы», повествует об уязвленном, униженном положении Ингушетии в составе России и трагизме всей «внутрироссийской» истории Ингушетии. Читатель должен понять, что в России – «тюрьме народов» – под угрозой оказываются не только миноритарные языки, но и сами этнические меньшинства.

Resentment maps устойчиво присутствуют в национальных исторических атласах.

Иллюстрация 52. Карта «Аланы в Великом переселении народов (конец IV – начало V в.)»⁴⁵.

Комментарий:

Отраженные здесь сюжеты обязательны для современной историко-идеологической ретроспекции в Осетии. Уход и рассеяние в Европе основной массы северокавказских алан – предмет гордости и, одновременно, сожаления о том, что это не позволило создать адекватные их величию государственные образования на Кавказе. Ушедшие аланы – это осетины, покинувшие родину за славой и исчезнувшие навсегда.

Мощным источником карт былого величия является армянская картографическая школа. Карты Великой Армении также подробны и многочисленны⁴⁶, как и карты Армении современной. Великая Армения должна быть соотнесена даже не с соседями, но с самой Арменией современной, как со своим последним железным бастионом.

Иллюстрация 53. Карта Армении⁴⁷.

Resentment maps представлены не только в специализированной печатной продукции, но и на постерах, календарях, майках, брелках и т.д., и т.п. (см., напр., Иллюстрацию 7, где настенный постер запечатлевает обещанную Севрским договором Армению).

Карты ревизионистских проектов

Особый жанр политизированной картографии – презентация проектов ревизии существующего административно-территориального деления, изменений существующей политической карты. Здесь моделируются желанные или, напротив, угрожающие перемены, показываются варианты таких перемен. Идеологическая функция карт ревизии состоит в поддержании определенного режима психологической и политической возможности таких перемен: чтобы состояться как реальный проект, перемены должны сначала хотя бы пройти период обязательной визуальной к ним адаптации. Еще одно назначение карт ревизии – в них манифестированы представления о «должной» политической карте, поэтому подобные карты всегда несут в себе выраженный мотив «исторического реванша».

Иллюстрация 54-55. Проекты деления Кабардино-Балкарии (а) кабардинский и (б) балкарский.

Комментарий:

Карты взяты соответственно из кабардинского и балкарского источников⁴⁸. Очевидны различия между «сторонами» не только в том, что касается проектируемого разделения⁴⁹ Кабардино-Балкарии, но и различия в оценке «исторических границ» между Кабардой и балкарскими обществами. В этих картах «стороны» как бы обмениваются посланиями о том, что разделение в принципе возможно и о том, какое именно разделение можно считать справедливым. Динамика исторических границ в обоих вариантах как бы свидетельствует о несправедливом векторе происходивших ранее перемен. В Интернете начинается любительское моделирование такого разделения.

Иллюстрация 56-57. Карта Балкарии⁵⁰.

Картографически смоделированная и, таким образом, визуально нормализованная Балкария резко контрастирует с образом Балкарии, которая рискует возникнуть в результате осуществления вновь принятых законов Кабардино-Балкарской республики о муниципальных образованиях. Балкарские общественно-политические организации считают, что эти законы выводят значительные территории из состава балкарских муниципалитетов, то есть делают их уже не «балкарскими», а «кабардино-балкарскими». Из коллективной собственности балкарского народа изымается главное достояние – рекреационный комплекс Приэльбрусья.

Иллюстрация 58. Карта «Распределения территорий… в Кабардино-Балкарской республике»⁵¹.

Комментарий:

Черным цветом на карте показаны «межселенные территории», то есть земли, которые останутся в республиканском распоряжении и, таким образом, исключаются из ресурсов горных балкарских муниципальных образований.

Интернет представляет собой пространство, уже основательно освоенное картографическими презентациями. Как замечает исследователь, «основное развитие картографии в 1990-е годы оказалось связано с драматическим возрастанием роли Интернета в распространении карт…»⁵². Картографическая этика встречает новые вызовы, связанные со свободным оперированием таким взрывоопасным материалом, каким являеься символическое маркирование «национального пространства».

Иллюстрация 59. Карта «Азербайджан: Север плюс Юг»⁵³.

Иллюстрация 60. Карта-ковер с изображением провинций Азербайджана⁵⁴.

Комментарий:

Карта единого Азербайджана показывает территорию Азербайджанской республики и трех азербайджанских провинций Ирана в стиле единого государства. В карте воспроизведена идеологема о разделенном азербайджанском народе и о его должной национально-государственной территории. На карте (справа) к ней добавлены также иранские провинции Занджан и Гилян, Зангезур и северное побережье Севана – из состава Армении, часть Кизикии – из состава Грузии, Дербент – из состава России.

Иллюстрация 61. Карта «Кавказа»⁵⁵.

Комментарий:

Карта проекта по ревизии современной политической карты Кавказа, сделанная в Турции. Присутствует на некоторых северокавказских этнических сайтах – как российского происхождения, так и из диаспор, особенно – в Турции. Обращает на себя внимание то, что в состав проектируемого государства включены не только территории [горских] республик России, но и Краснодарский край и Ставрополье, а также Абхазия и Южная Осетия. Тем самым заявляется преемственность данного проекта тому, что был декларирован лидерами несостоявшейся Северо-Кавказской республики в 1918 году. За небольшим исключением – новые интегристы не обещают забрать у Азербайджана Закатальский округ и Южный Лезгистан.

Заключение

Функции политизированной картографии состоят в визуальном и символическом подкреплении определенных идеологических утверждений о границах и территориях – справедливых, должных, исконных и т.д. Основные методические процедуры, к которым прибегает картограф-идеолог – это стандартные процедуры любого исследования, стремящегося обнаружить некоторые тенденции, закономерности, ключевые моменты. Селекция данных открывает путь к обобщениям; акцентировка обращает внимание на важную симптоматику, подлежащую дальнейшему исследованию; моделирование позволяет увидеть варианты будущего и т.д. Однако политизированная картография только использует исследовательские методы: идеологические издержки начинаются именно там, где сознательно закрывается возможность замечать и обнаруживать многозначность, противоречивость исследуемой реальности, ее «иное измерение».

В современном кавказском политическом пространстве остаются неурегулированными несколько конфликтов. Гораздо больше ситуаций этнополитического соперничества остаются уязвимыми для эскалации противоречий. Понятно, что сегодня нет конвенциональной истории региона, как нет и его согласованной политической карты. Идет очевидная или скрытая информационно-идеологическая борьба, в том числе и за доминирующие версии истории, визуально закрепляемые картографическими методами.

Здесь можно различить два разных подхода в подобного рода деятельности: первый из них стремится отобразить неоднозначность, проблематичность, многослойность реконструируемой реальности, пытается включить элементы рефлексии в отношении своих же собственных идеологических или исследовательских продуктов. Другой подход состоит в тиражировании идеологем и в наращивании отчуждения между сторонами противоречий/ конфликтов. Пока в массиве политического картографирования Кавказа затруднительно обнаружить позитивную содержательную динамику, какой могло быть стать развитие от идеологизированной картографии к «рефлексирующей» (то есть, к более адекватной и в отношении реконструируемой многозначной «реальности», и в отношении того, какие именно «послания» формулируются в карте).

Читайте также:

Как ингуши карты правили

ПРИМЕЧАНИЯ:

¹ В данном случае, под «нацией» (в кавычках) будем понимать любую общность, которая определена – символически и практически – по некоторому этническому основанию и к которой адресована идеологема о том, что эта группа выступает или должна выступать неким консолидированным субъектом истории и/или политического действия в отношении иных подобных общностей.

² Azerbaycan tarixi. Bakı, 1994. См. пакет карт на сайте http://www.azerbaijan-online.com/tarix/tarixi_xariteler.htm. Эти же карты представлены в школьном учебнике по Истории Азербайджана для 10 класса (изд-во Маариф: Баку, 1998).

³ Faik Reşit Unat, Tarih Atlasi. Istanbul. 1999.

⁴ http://www.armenica.org/cgi-bin/history/en/getHistory.cgi?3=1==Armenia==1=3=AAA. См. также http://armenianpages.com/AP-maps-of-armenia.htm, http://www.armsite.com/maps

⁵ Andrew Andersen. Ethnic Borders, Border disputes, Ideological Clashes and of the security Challenges. <http://conflicts.rem33.com>

⁶ Christos Nüssli,History of Europe: the Periodical Historical Atlas. <www.euratlas.com/summary.htm>

⁷ http://www.armeniaonline.ru/product.php/1185

⁸ http://www.armenica.org/cgi-bin/history/en/getHistory.cgi?3=1==Armenia==1=3=AAA, http://www.azerbaijan-online.com/tarix/images/hist_map_20.jpg

⁹ Azerbaycan tarixi. Bakı, 1993; http://www.azerbaijan-online.com/tarix/images/hist_map_19.jpg

¹⁰ Шекиладзе М. Исторический атлас Грузии. Тбилиси. 2002.

¹¹ Christos Nüssli,History of Europe: the Periodical Historical Atlas <www.euratlas.com/summary.htm>

¹² Шекиладзе М. Исторический атлас Грузии. Тбилиси. 2002.

¹³ В отличие от Сухумского округа, который был включен в состав Кутаисской губернии с 1883 по 1903 г., Черноморский округ никогда в нее не входил.

¹⁴ http://real-alania.narod.ru/alanialand/B1/2b/0bud.htm. Сама карта взята из издания – История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. М.: Наука. 1988. С.118.

¹⁵ http://www.adygaunion.us/gallery/displayimage.php?album=27&pos=8

¹⁶ Атлас Грузинской ССР. М.-Тбилиси. 1964. Выставлена: http://www.nukri.org/modules.php?op=modload&name=CmodsDownload&file=index

¹⁷ Санадзе М., Берадзе Т., Топурия К. Атлас истории Грузии. Тбилиси. 2003.

¹⁸ http://www.bvahan.com/ArmenianWay/Great_Armenia/Main_Rus/Maps_Rus/Map_Rus.htm

¹⁹ http://www.armenica.org/cgi-bin/history/en/getHistory.cgi?3=1==Armenia==1=3=AAA

²⁰ http://www.kbsu.ru/Faculty/Sgi/KOI/map/index.htm

²¹ http://www.chelny.ru/city/ours/lezgiyar/ (сайт лезгинской общины Татарстана)ю

²² Карта области картвельского языка // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 26. Тифлис. 1899.

²³ Исторический атлас Осетии. Владикавказ. 2002. С.25.

²⁴ См., напр., http://commons.wikimedia.org/wiki/Atlas_of_Armenia

²⁵ В картографических материалах XVIII-XIX века см., напр.: The General Map of Persia, by Delisle: Paris. 1724 (Репринт: Cyrus Alai, General Maps of Persia 1477-1725, Brill: Leiden-Boston, 2005. P.113).

²⁶ Andrew Andersen. Ethnic Borders, Border disputes, Ideological Clashes and the security Challenges. <http://conflicts.rem33.com>

²⁷ Азербайчан тарихи. Бакы. 1993.

²⁸ Atlas Geopolitique informatique du Caucase. Paris. 1998. Carte No. 25.

²⁹ О значительном исходе грузин можно говорить только применительно к самому городу Цхинвали. В Знаурском районе есть села, вынужденно покинутые грузинами, но есть и те, которые были и остаются грузинскими по преобладающему этническому составу.

³⁰ Шекиладзе М. Исторический атлас Грузии. Тбилиси. 2002.

³¹ Подобная же неточность воспроизводится в «Атласе конфликтов» А.Андерсена (http://www.conflicts.rem33.com/images/Georgia/GEORGIA%20DISM%2021-31.jpg). Здесь Сочинский округ уже предстает как «грузинская территория, оспариваемая Россией».

³² История Кубани. Атлас. Краснодар. 2005.

³³ http://www.azerros.ru/pnhtml/map1700.jpg

³⁴ Christos Nüssli,History of Europe: the Periodical Historical Atlas <www.euratlas.com/summary.htm>

³⁵ Andrew Andersen. Ethnic Borders, Border disputes, Ideological Clashes and othe security Challenges. <http://conflicts.rem33.com>

³⁶ Карта Республики Абхазия. Сухум. 1997. Map of Georgia. Tbilisi. 2001

³⁷ <www.tourismarmenia.ru/home/map/hayastan-big.jpg>; <www.armenica.org/cgi-bin/history/en/getHistory.cgi?3=1==Armenia==1=3=AAA>

³⁸ Hewsen, R. Armenia: A Historical Atlas. Chicago. 2001. <http://www.press.uchicago.edu/Images/Chicago/hewsen277.html>

³⁹ http://reisebuch.de/specials/wmp/kaukasus-10157_info_1.html

⁴⁰ Атлас автомобильных дорог. М. 2002. Карта в центре – из источника: Калоев Б. Осетины: историко-этнографическое исследование. М. 2004. Карта справа – Vikipedia. См., также, http://upload.wikimedia.org/wikipedia/en/f/f6/SouthOssetia_region_detailed_map.JPG

⁴¹ http://www.cais-soas.com/CAIS/Iran/breakup.htm.

⁴² История России. Атлас. М. 2003.

⁴³ http://ektob.com/uploads/adygea_Independent_Circassia_1841.jpg

⁴⁴ http://ingush.berkeley.edu:7012/1931_map.html; http://ingush.berkeley.edu:7012/ingushetia_map2.html

⁴⁵ Исторический атлас Осетии. Владикавказ. 2002.

⁴⁶ http://www.bvahan.com/ArmenianWay/Great_Armenia/Main_Arm/Maps_Arm/Map_Arm/Map.htm

⁴⁷ debed.sbn.bz/gallery_image/40-s.jpg

⁴⁸ Территория и расселение кабардинцев и балкарцев в XVIII – начале XIX века. Сборник документов. Нальчик. 1992; Тёре. №12. Нальчик. 1991 (http://www.balkaria.info/news/smi/tere1291.htm).

⁴⁹ Эта тема, после своей кризисной актуализации в 1991-1993 гг., вытеснена из политической повестки, но остается неким фоновым контекстом развития Кабардино-Балкарии.

⁵⁰ http://www.balkaria.info/galery/balkaria/balk-map.htm

⁵¹ http://www.balkaria.info

⁵² Paterson M. The Web and Ethics in Cartography < http://maps.unomaha.edu/MP/Articles/WebEthics/Ethics.html>

⁵³ http://www.travel-images.com/az-unitedazerb.jpg

⁵⁴ http://www.presentltd.com/rugs/map1.htm

⁵⁵ http://www.chechen.org/modules.php?name=fotos&catID=3, www.itlibitum.ru%20-%20010.jpg

Источник 

---

---