TOP

Предлагаем вниманию читателя отрывок из книги А. П. Кантемирова «Трудные судьбы книг: Записки издателя» (Владикавказ, 2006), посвященный запрету во времена «одинцовщины» одной из самых знаменитых работ по истории алан.

Jz1J5dVJW6A

Об истории алан написано и издано немало научных исследований. Но ни одно из них не воссоздает историю этого средневекового народа в полном объеме. Вот почему мы, работники издательства «Ир», сильно обрадовались, когда в 1983 году наш издательский портфель пополнился сразу двумя работами по алановедению — очерками доктора исторических наук В.А. Кузнецова и монографией доктора исторических наук из Чечено-Ингушетии В.Б. Виноградова.

Первым мы ознакомились с рукописью Владимира Александровича Кузнецова, снабженной небольшим предисловием, в котором автор, как бы исповедуясь перед читателем, писал: «Предлагаемая работа не является исчерпывающей историей алан, ни оригинальным научным исследованием. Это серия обзорных очерков, рассчитана на читателя Северной Осетии прежде всего, и дающих общую и последовательную картину исторической жизни алан, начиная с их появления на Кавказе и затрагивающих наиболее существенные проблемы их истории и культуры».

Вторая работа тоже представляла определенный научный интерес, но члены издательского Редсовета при голосовании предпочтение отдали рукописи местного автора. Она и была включена в план редподготовки-83, а затем и в тематический план выпуска литературы на 1984 год.

При утверждении последнего на бюро обкома КПСС было предложено сократить объем с 25 печатных листов до 22. Автор долго не соглашался с этим, но, подумав, принял соломоново решение: чем ничего — лучше издать хоть часть рукописи, и убрал из нее две начальные главы, посвященные сарматскому племени аорсов и области Яньцай — Аланья китайских источников, а также среднеазиатским племенам массагетов и ассиев, имеющих отношение к происхождению алан.

Однако злосчастия с этой рукописью на этом не кончились. Когда дело дошло до первой корректуры, нам позвонили из обкома КПСС и попросили убрать высказывание известного французского мифолога Ж. Дюмезиля о Нартском эпосе*, который В.А. Кузнецов привел из его книги «Осетинский эпос и мифология», изданной АН СССР в 1976 году.

После подачи подписной корректуры последовал еще один звонок: рукопись прорецензировать в КБ АССР и ЧИ АССР. В обе республики с этим поручением ездила зав. сектором печати, телевидения и радио обкома КПСС Т.А. Дзатцеева. Когда она получила оттуда рецензии, то позвала меня и главного редактора издательства к себе. Все вместе пошли к секретарю по идеологии Ю.И. Кониеву. Он ознакомился с рецензиями и сказал:

— Это то, что нам надо. Теперь мы сняли вопрос о территориальных притязаниях осетин к соседям.

Уйдя от Ю.И. Кониева, я позвонил в производственный отдел издательства и дал команду печатать тираж книги.

Сигнальные экземпляры были изготовлены и разосланы примерно через месяц. Увидев их, Дзатцеева связалась со мной и приказала ни один экземпляр книги не выпускать из цеха типографии. Оказывается, после нашего последнего разговора она получила от Ю.И. Кониева еще какие-то указания, но забыла передать их нам.

На тираж книги был наложен арест.

Через день Тамара Аслангериена приехала в типографию и взяла под расписку у зав. производственным отделом издательства «Ир» З.С. Коцоевой 18 экземпляров из тиража «Очерков» для членов бюро. Еще пять экземпляров под расписку взял у нее сотрудник КГБ СО АССР.

Все читали книгу, но ничего плохого в ней не нашли.

К тому времени вернулся из отпуска и Юрий Ибрагимович. Ему доложили о случившемся. Я был приглашен в отдел пропаганды и агитации. В ожидании заведующего отделом прохаживался по коридору. Появился Юрий Ибрагимович, и он позвал меня к себе. Вскоре к нам присоединился и заведующий отделом Х.А. Гокоев. Разговор зашел о книге В.А. Кузнецова.

— Кто вам разрешил печатать эту книгу? — спрашивает Юрий Ибрагимович.

Я напомнил ему наш последний разговор.

— Нет, я разрешения на печать не давал, — грубо обрывает он. — Перед уходом в отпуск я еще раз предупредил Дзатцееву: без согласия первого секретаря книгу не печатать!

— Она сказала, что вы дали «добро» на пробный тираж в количестве 600 экземпляров, — робко вставил Х.А. Гокоев.

— Нет, я и такое разрешение не давал! — со злой гримасой на лице перебил его Ю.И. Кониев, затем, подавшись к подчиненному, стал ему выговаривать:

— Запомните, если нам суждено будет погореть, то мы погорим из-за продукции нашего книжного издательства. И там, и в отделе пропаганды и агитации не понимают духа требований V, VI пленумов обкома КПСС.

Поняв, что дальнейший разговор лишь обострит обстановку, я попросился выйти.

Хаджимурат Александрович, незадолго до этого работавший председателем Госкомиздата СО АССР, бросил мне вдогонку, чтобы я подождал его в отделе. Минут через 15 он зашел в свой кабинет, весь бледный. Говорит:

— Все! Шеф сказал, что после случившегося Кантемирова нельзя больше оставлять в должности директора издательства.
Ровно через две недели мне передали, что проект постановления бюро о моем освобождении уже готов и даже завизирован кое-кем. Слух об этом быстро облетел весь город. Меня стали останавливать друзья и знакомые, спрашивают: «Что случилось, почему тебя снимают с работы?» Когда мне надоели эти разговоры и звонки, я пошел в обком. Беседую с Гокоевым и Дзатцеевой. Сперва они отпирались, потом Тамара Аслангериевна говорит:

— Да, произошла «утечка» информации. Наверное, это наши кумушки-подружки Ира и Таира разболтали…

В такой обстановке травли и самоуправства я проработал еще три месяца. Старался не срываться и главное — выполнить 9-месячное производственное задание, чтобы не дать дополнительный повод зарвавшимся партийным работникам для оргвыводов.

К тому времени кое-что прояснилось и о книге В.А. Кузнецова: 600 экземпляров разрешили отдать заказчику (СОНИИ), 2000 экземпляров — Юго-Осетинскому книготоргу. Остальные 2400 экземпляров все еще лежали на базе республиканского книготорга. Ими не велено было торговать.

Учитывая нервозную обстановку, созданную вокруг этой книги, я попросил Росглавиздат прорецензировать ее контрольно в ведущих профильных институтах страны — ИА АН СССР и ИЭ АН СССР. Привожу одну из этих рецензий.

РЕЦЕНЗИЯ
на книгу В.А. Кузнецова «Очерки истории стан»
(Орджоникидзе, 1984 г., издательство «Ир»)

«Выход в свет новой книги В.Л. Кузнецова — «Очерки истории алан» — крупное событие в кавказоведении. Обсуждаемые в ней проблемы, конкретный фактический материал, используемый автором, и выводы к которым он приходит, представляют большой интерес не только для решения неясных вопросов этногенеза современных народов Северного Кавказа, но и для правильного понимания исторической ситуации, сложившейся в Восточной Европе в I тыс. н.э. в целом. Рецензируемая работа находится как бы на стыке трёх наук — археологии, истории и этнографии, что обуславливает открытие новых перспектив, новых идей, которые оказываются одинаково ценными для всех перекрещивающихся научных дисциплин. Сопоставляя сведения письменных источников и археологические открытия последних десятилетий ВЛ. Кузнецов рисует картину широкого расселения аланских племен на Северном Кавказе, обретения ими северокавказской родины, протекавшее в тесном контакте с аборигенным населением. Автор конкретизирует районы первоначального поселения аланских этнических групп, справедливо включая в понятие их «метрополии» равнину Центрального Предкавказья. Исследователь анализирует сведения письменных источников и тех археологических «крупиц», которые документируют долгий путь алан, оставивших свой этноним в топонимике Венгрии, Италии, Франции и т.д. — миграцию аланских племен в Западную Европу и Северную Африку в эпоху великого переселения народов. Но особое внимание уделяется политической истории той части аланских племен, которая осталась после гуннского нашествия на Северном Кавказе, приняв участие в ожесточенных византийско-персидских войнах за гегемонию в Закавказье. В.А. Кузнецов впервые делает попытку обобщения археологических и письменных источников, свидетельствующих о пребывании в Крыму аланской общности, остатки которой сохранились там вплоть до XIV-XV вв., после чего они были ассимилированы крымско-татарским населением. Исследователь прослеживает историю аланских племен в составе Хазарского каганата, когда они мигрируют из районов Центрального Предкавказья в Донецко-Донское междуречье; рассматривает ранний этап русско-кавказских отношений, который положил начало сближению русского народа с народами Северного Кавказа и сыграл значительную положительную роль в этом историческом процессе. Автор останавливается и на характерных чертах социально-экономической истории северокавказских алан, аборигенного населения и болгаро-хазарского компонента, которые в совокупности отражали население Алании. Исследуются дохристианские религиозные воззрения населения аланской культурной общности, анализируются письменные и археологические источники, свидетельствующие о сложном процессе, взаимодействия христианства с языческими представлениями. Решая вопрос о роли, которую сыграл аланский этнос и аланская культура в формировании современных народов Северного Кавказа, автор еще раз подчеркивает, что нельзя ставить знак равенства между средневековыми аланами и современными осетинами, так как формирование осетинского народа — это синтез кавказского субстрата и аланского суперстрата в результате чего возникла новая этническая общность — осетины, сохранившие аланский язык. Но наряду с этим аланы приняли участие в формировании карачаевцев и балкарцев в качестве субстрата, где тюркский язык половецкого суперстрата вытеснил аланский. Археологические факты свидетельствуют в пользу того, что аланский этнос принял участие в формировании адыгов и вайнахов. Наконец исследования последних лет позволяют говорить об этнокультурном влиянии салтовских алан на соседние славянские общности, что открывает перспективу исследования аланского наследства в культуре населения древней Руси.

В заключении следует сказать, что книга В.А. Кузнецова, отражающая передовые достижения советской исторической науки, принесет огромную пользу всем историкам, археологам и этнографам в их дальнейших научных изысканиях, преподавателям истории вузов и средних школ, музейным работникам, студентам исторических факультетов и всем, кому дорого славное историческое прошлое нашего народа.

Зав. сектором Охранных раскопок ИА АН СССР
кандидат исторических наук
Г.Е. Афанасьев

Однако наряду с такими доброжелательными отзывами имели место и злопыхательские, околонаучные.

Так, 20 декабря 1984 года в газете «Кабардино-Балкарская правда» была опубликована рецензия кандидата исторических наук И.М. Мизиева под названием «Еще раз об аланах», где сказано, что автор, следуя примеру своих предшественников, чрезмерно доверился безнадежно устаревшим взглядам дореволюционных ученых — Ю. Клапрота и Вс. Миллера о том, что аланы и ассы — это один и тот же народ. Развивая эту идею, он старается убедить читателей в том, что «история алан является начальным этапом истории Осетии», «введением в историю осетинского народа», что «аланы по сей день сохранили живую этническую традицию в лице современных осетин, говорящих на аланском языке», что «осетины — живые потомки алан, осознающие свои родственные связи с этим древним народом…».

Этой идее И. Мизиев противопоставил свою: ассы — это тюркский народ, что их язык похож на язык печенегов. В пользу такой версии он приводит ряд шатких аргументов.

Автор книги с ним не согласился и уведомил об этом Кабардино-Балкарский обком партии, чьим органом является газета, опубликовавшая рецензию И.М. Мизиева.

Через месяц он получил ответ следующего содержания:

Глубокоуважаемый Владимир Александрович!

Отвечаю на Ваше письмо от 4/1-85 г., адресованное Кабардино-Балкарскому обкому КПСС. Естественно, я тщательно ознакомился и с содержанием письма, и с рецензией И.М. Мизиева в газете «Кабардино-Балкарская правда» (20/ХП-84 г.) на Вашу книгу «Очерки истории алан». Письмо и рецензия обсуждены в секторе археологии КЕНИИ.

Ранее с большим интересом прочитал Вашу книгу и не скрою, что она не лишена определенных недостатков. Тем не менее, книга является, на мой взгляд, одной из наиболее содержательных и ценных работ по средневековой истории Северного Кавказа, которая также, в основном, верно освещает алано-асскую проблему той эпохи.

Считаю, что Ваши возражения против содержания рецензии И.М. Мизиева по существу вполне обоснованы. Но выпады против ее автора должны были быть более умеренными, во всяком случае, корректными.

Учитывая, что редакция газеты «Кабардино-Балкарская правда» допустила поспешность с публикацией упомянутой рецензии, наш институт обратился к редакциям газет КБАССР с предложением впредь не публиковать подобные статьи без соответствующих рекомендаций ученых республики.

Думается, научная общественность еще выскажет по поводу книги и рецензии свое верное, компетентное суждение.

Директор КБНИИ Х. Хутуев

А ведущий специалист по аланам из Чечено-Ингушского научно-исследовательского института, доктор исторических наук В.Б. Виноградов поступил еще хуже: он не стал засвечиваться, как И. Мизиев, а дал на книгу своего коллеги «закрытый» отзыв сразу в два адреса — на имя первого секретаря Северо-Осетинского обкома партии В.Е. Одинцова и председателя КГБ СО АССР генерал-майора В.А. Пономарева. В этом отзыве он писал: «Выход книги В.А. Кузнецова «Очерки истории алан» не будет способствовать интернациональному воспитанию трудящихся, в ней излишне подробно приводятся факты межнациональных на Северном Кавказе столкновений, походы русских в регион оцениваются как грабительские, превозносится могущество аланских племен — предков осетин».

Эти хлесткие формулировки пришлись по душе Одинцову и членам его команды, и они широко использовали их в своих докладах, выступлениях, принимаемых партийных документах.

В.А. Кузнецов и В.Б. Виноградов

В.А. Кузнецов и В.Б. Виноградов

Прикрываясь лозунгом борьбы с националистическими проявлениями, они развернули настоящую психологическую войну против осетинского народа, подкрепляя ее массовыми арестами ни в чем неповинных людей, партийными взысканиями за исполнение национальных обрядов, запретами на проведение митингов и шествий.

При Одинцове и К0 был усилен цензурный гнет в печатных и электронных средствах массовой информации. Из высших, якобы государственных, соображений из авторских текстов вычеркивались целые абзацы, а то и страницы. Зато «зеленую улицу» получали литературные поделки придворных «речеписцев» и так называемых «нужных» людей.

У меня еще будет возможность привести такие факты в следующих главах этой книги, а пока отвечу на часто задаваемый мне вопрос: Что же стало с остатком тиража «Очерков» В.А. Кузнецова, опечатанном на складе Книготорга и какова была дальнейшая судьба этого уникального издания? Отвечаю: 2 февраля 1985 года, будучи на приеме по личному вопросу у заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС Б.И. Стукалина, я рассказал ему о кознях вокруг этой книги и спросил:

  1. Почему с четырьмя положительными рецензиями ведущих специалистов страны по археологии и этнографии эта книга попала в разряд запрещенных?
  2. Почему ею можно торговать в одной Осетии, в другой нельзя?
  3. Почему в областном комитете партии подменяют институт рецензентов советами «доброжелателей»?

Борис Иванович как бывший председатель Госкомиздата СССР хорошо знал книжное дело и, полистав подаренный ему экземпляр, поручил своему помощнику связать его по телефону с Одинцовым. Ему ответили, что Владимир Евгеньевич вместе с другими обкомовскими работниками выехал в Моздок на похороны матери первого секретаря РК КПСС О.В. Купцова. Тогда он попросил к телефону заведующего отделом пропаганды и агитации обкома КПСС Г.Е. Черчесова и задал ему несколько вопросов. Не знаю, что тот отвечал на другом конце провода, но разговор между собеседниками закончился так: «Пожалуйста, разберитесь и доложите мне о принятых мерах».

14 февраля 1985 года арест с тиража книги В.А. Кузнецова был снят. Книгу расхватали за считанные дни. А Ю.И. Кониев вынужден был заявить на партийном собрании СОНИИ, что у обкома КПСС никогда никаких замечаний к этому изданию не было.

Если это действительно так, то почему тираж книги был арестован? Почему мне и коллективу полгода трепали нервы? И, наконец, что означают в таком случае слова X. А. Гокоева и Т.А. Дзатцеевой, втиснутые в справку для КПК при ЦК КПСС: «…в сентябре 1984 года без должной редакторской обработки книжное издательство «Ир» выпустило книгу В.А. Кузнецова «Очерки истории алан», в которой излишне подробно приводятся факты межнациональных на Северном Кавказе столкновений, походы русских в регион оцениваются как грабительские, превозносится могущество аланских племен — предков осетин»?

История с этой книгой имеет любопытное продолжение. Случилось так, что вместо убывшего в Москву В.Е. Одинцова первым секретарем Северо-Осетинского обкома КПСС стал Александр Сергеевич Дзасохов. К нему отовсюду стали обращаться с просьбой переиздать эту опальную книгу. Вот одно из таких обращений:

Уважаемый Александр Сергеевич!

Взяться за перо меня заставила давняя история. Дело в том, что в свое время бюро обкома КПСС запретило реализацию в Северной Осетии книги нашего известного ученого Кузнецова В Л. «Очерки истории алан». В самом факте выхода книги усмотрели национализм. И, слава Богу, что его автор оказался русским, а то бы его вместе с его книгой сослали куда-нибудь подальше.
Соратники Одинцова В.Е., а может быть и инициаторы этой акции, и сейчас работают рядом с Вами. Неужели за 5 лет перестройки и гласности эту ошибку нельзя было исправить? Кому эти «Очерки» нужны в других регионах, кроме специалистов? Никому! Так почему те, кто допустил эту ошибку, потакал амбициозному говоруну Одинцову, сейчас сами не скажут со страниц газет об этом?

Почему решение обкома партии о запрете реализации «Очерков» в республике до сих пор не признано ошибочным и об этом не проинформированы коммунисты, все трудящиеся?

С уважением,
Член КПСС с 1958 года Цогоев Харитон Урусбиевич,
г. Владикавказ, 40. Комсомольская, дом 46, кв. 85.
18.12.89 г.»

На регистрационной карточке этого письма рукой А.С. Дзасохова наложена виза: «Книга стала большой редкостью. Я за то, чтобы переиздать».

Второе, дополненное, издание «Очерков истории алан» увидело свет в 1992 г. В предисловии к нему автор пишет:

«Учитывая глубокий интерес общественности Северной и Южной Осетии к аланской проблеме, я доработал изданную в 1984 году книгу «Очерки истории алан». По издательским условиям рукопись тогда была опубликована в неполном объеме, а политические интриги помешали дойти ей до читателя. Сейчас, когда подобные причины отпали (будем надеяться — навсегда), появилась благоприятная возможность переиздать некогда опальную книгу. В меру моих возможностей я ее переработал и расширил, включив ряд новых глав, усилив иллюстрационную часть, и представляю на суд читателей фактически почти новый труд. Я не поддался соблазну назвать его «Историей алан», так как не считаю, что мне удалось решить столь грандиозную задачу. Поэтому я сохраняю старое название, тем самым подчеркивая преемственность первого и второго изданий. Конечно, не может быть и речи о том, что все изложенное ниже, решено окончательно и навсегда. Время и новые исследования внесут в историю алан свои коррективы, и в этом вряд ли приходится сомневаться.

Предлагаемые «Очерки» не могут также претендовать на исчерпывающую полноту. Но благодаря значительной библиографии, сопровождающей главы, интересующийся читатель сможет обстоятельнее познакомиться с основными сюжетами аланской истории. Завершает книгу хронологическая таблица.

Я благодарю всех, кто своей активной гражданской позицией содействовал появлению данного труда в обновленном и улучшенном варианте, и надеюсь, что он станет вкладом в раннюю историю осетинского народа и в историю народов всего Северного Кавказа».

Читателю небезынтересно будет знать, что на основе гонимых «Очерков» В.А. Кузнецовым в соавторстве с переводчиком Я. Лебединским был создан их сокращенный вариант «Аланы — наездники степей, властители Кавказа», изданный в Париже, а затем в Анкаре в 2002–2004 гг.

_____

*«Именно у осетин и, конечно, отчасти уже у их далеких предков сформировалось ядро нартовского эпоса и наметились его главные герои. Знаю, что, вынося это суждение, я огорчу своих черкесских и абхазских друзей, но ma gis arnica Veritas (лат. „истина дороже дружбы“): в основе своей нартовский эпос — осетинский». Ж. Дюмезиль, «Осетинский эпос и мифология» (серия «Исследования по фольклору и мифологии Востока»). — М.: Наука, 1976. — стр. 161.