Нынешний церковный раскол на Украине воскресил в памяти события столетней давности, когда грузинские раскольники, воспользовавшиеся ослаблением России после Февральской революции, провозгласили автокефалию (независимость от остальных православных поместных церквей) Грузинской православной церкви, вопреки каноническим правилам. На четверть века РПЦ и ГПЦ прервали религиозное общение. И только в 1943 г., под давлением Сталина, РПЦ пошла на антиканонический акт и признала самостоятельность ГПЦ, которой тогда руководил однокурсник вождя по Тифлисской духовной семинарии католикос Каллистрат.
***
Автор: Soslan Oss
«Во время разговора со мной, Патриарх сказал, что основные вопросы, которые будут рассматриваться с властями России, это очертания церквей Абхазии и Осетии. С тем, чтобы автокефалия Грузии оставалась в этих границах, в которых в настоящее время признает российская и мировая православная церковь».
Из интервью президента «Ассамблеи народов Грузии» Гочи Дзасохова.
Грузинское православие — это такой же феномен, как грузинская демократия. То же движение по заколдованному кругу, та же неспособность выйти за рамки тупиковых идеологических установок, тот же дикий национализм. Узконациональное, шовинистическое прочтение универсальной, всемирной по своей сути идеи в грузинском исполнении — очень интересная вещь. Церковь является самым эффективным действующим институтом в Грузии, ее глава — наиболее успешный политик Грузии последних двадцати лет, её роль в превращении юга Осетии в «чистое поле» очень велика. Попытки залезть в Южную Осетию по церковной линии после развала СССР в принципе не прекращались, а после решения конфликта в 2008 г. стали еще более активными, так как значительную часть инструментария для оккупации Южной Осетии грузины утеряли. История Грузинской церкви по своей сути и характерным чертам есть история Грузии. Если кто-то думает, что поведение грузинского священства в период развала СССР или агрессий против Осетии отличаются от его поведения в период российских революций начала XX века, то это не так. Замкнутый круг — оголтелая русофобия (закончившаяся убийством на национальной почве 28 мая 1908 г. в Грузино-Имеретинской синодальной конторе экзарха Грузии, архиепископа Никона), комплекс «малой империи» по отношению к этническим меньшинствам, идеализация прошлого и неадекватное восприятие собственного значения в мире.
Архиепископ Карталинский и Кахетинский Никон (1861–1908)
Пикантность нынешней войне Грузинской православной церкви против Южной Осетии придает то, что сама она по сути является продуктом раскола и пренебрежения тысячелетними церковным канонами из национальных соображений. С 1917 по 1943 гг. Грузинская церковь оставалась раскольнической и непризнанной Московским патриархатом. История вопроса вкратце такова. Вхождение в состав России, безусловно, благотворно сказалось на православии в грузинских территориальных образованиях. К этому моменту никакой единой «Грузинской церкви», как и Грузии, не существовало: было два католикосата [католикос — титул высшего духовного лица ГПЦ. Прим. Zilaxar], вполне независимых друг от друга. В 1811 г. звание католикоса Грузии было упразднено, поскольку и патриаршего звания в России со времен Петра I уже не существовало. Образованный Грузинский экзархат, сняв сливки с колоссальных вложений России в развитие Грузии, постепенно стал радикальной националистической организацией. Как только Россия ослабла, естественным для грузин образом, возник союз церковных и политических сепаратистов. Больше не нужны были ни русские священники, ни русская администрация, а убийство русского священника подвело под всеми этими процессами определенную черту. Все как в 1990-х, и частичное прозрение в России было как всегда запоздалым: «Грузины дошли до Геркулесовых столбов в преступных безобразиях против нас. Мы истратили уйму денег, уложили видимо-невидимо своих единокровных, не получив никаких моральных, ни материальных выгод» [газета «Новое время»].
Территориальные требования грузинских «автокефалистов» для своей Церкви поражают воображение не меньше, чем аналогичные претензии Грузии к Южной Осетии и Абхазии с 1989 по 2008 гг. В 1906 г. они вместе со своим лидером епископом Кирионом (которого сильно подозревали в инспирировании убийства архиепископа Никона два года спустя) прибыли на заседание в Предсоборное Присутствие Синода, где и озвучили свои пожелания. Находившееся там и принимавшее участие в обсуждении вопроса негрузинское духовенство попросту опешило от картвельских аппетитов и их неадекватности. По сути грузинские иерархи вели речь не о восстановлении католикосата, а о создании поместной церкви, никогда не существовавшей в канонических территориях, на которые оно сейчас почему-то претендовало. Основным оппонентом грузин в развернувшемся диспуте был протоиерей Иоанн Восторгов. Его полемика с грузинами просто обязательна к прочтению. У меня сложилось впечатление, что человек, слушая аргументы грузинских священников, чувствовал себя в королевстве кривых зеркал.
Первый католикос-патриарх ГПЦ после провозглашения автокефалии Кирион II (1855–1918)
Кирион и его единомышленники требовали под свое управление практически весь христианский Кавказ, включая не только Восточную и Западную Грузию, но и Владикавказскую епархию вместе с Арменией. Восторгов отвечал: «В 1801 г. вся Грузия равнялась нашей Московской губернии и имела население в 160.000 человек, из которых половина была армяне. Вот все, что „присоединилось“ к России. Всё прочее Россия отняла у Турции и Персии силою оружия». В Грузии было большое количество церквей, построенных русскими, и все они, по плану Кириона сотоварищи, должны были перейти под начало грузинских священников. Возникала ситуация, парадоксальность которой была понятна любому адекватному человеку — грузины ссылались на древность и величие своей Церкви (на что им резонно говорили, что страх перед персами и персидское же золото становились достаточными поводами для перехода грузин в магометанство, поэтому сильно идеализировать свое прошлое не стоит) и строили свои доводы на национальной основе. Говоря проще, грузинские церкви не должны были быть в подчинении у российского Синода, потому что у грузин была своя традиция, и вообще они и русские — разные народы. Но когда речь шла о претензиях на осетинские, абхазские и другие инонациональные приходы, то эта самая логика у грузинских священников отключалась напрочь. Ее место занимал старый добрый шовинизм, непробиваемый и неистребимый. Восторгов спрашивал: «Карс, Сухум, Батум, Эривань, Баку […] всё завоевано и присоединено Россией. В этих пределах живут негрузинские православные племена. Почему же и они войдут в автокефальную Грузинскую церковь?» Ответ Кириона состоял в том, что все эти приходы, включая и русские, должны быть переданы грузинам обязательно. Довод? «Грузия просветила их христианством и имеет право на управление ими». Занавес.
Протоиерей Иоанн Восторгов (1864–1918)
В 1917 г., воспользовавшись создавшейся в стране ситуацией, грузины в одностороннем порядке отделились от Русской православной церкви, грубо нарушив все существующие канонические нормы. В своем послании епископам Грузинского экзархата святой патриарх Тихон, перечисляя все совершенное грузинским священством, писал: «Ибо все эти деяния надлежит признать противоканоническими и весьма опасными для церковного благочиния и порядка. И вы, Преосвященные Епископы, не можете в глубине своего сознания найти оправдание вашим неканоническим деяниям. Прежде всего все вы получили хиротонию по избранию Святейшего Синода и от русских иерархов, все вы были архипастырями Русской Церкви и дали при хиротонии клятвенное обещание подчиняться и повиноваться ее Власти. Как же вы исполнили данное вами торжественное обещание? — Вы изменили своей присяге, нарушили обязанность церковного послушания и создали разделение в Церкви… Таким образом, вы, созвав Собор без ведома и согласия Святейшего Синода и вашего кириарха и вторгнувшись в пределы не подчиненной вам церковной области, подвергли себя осуждению церковных канонов. Ваше заблуждение состоит и в том, что вы провозгласили церковную автокефалию по способу, который совершенно уклоняется от канонического порядка, установившегося во Вселенской церкви в делах подобного рода». Московский патриархат признал автокефалию ГПЦ только в 1943 г., в разгар «безбожного времени». Как следует из послания патриарха Тихона, причин это делать не было никаких, но и в государстве всеобщего равноправия был народ «равнее» других.
Нынешние нападки Грузии на Аланскую епархию Южной Осетии не волнуют ни осетинское духовенство, ни тем более прихожан храмов. Грузинской православной церкви не место в нашей республике, поскольку она является одним из организаторов агрессии против осетин. Точка. Время объективно играет на Аланскую епархию, спешить ей абсолютно некуда, она спокойно работает и развивается. Создание самой ГПЦ было совершено с нарушением всех канонических норм и сопровождалось убийством русского экзарха, то есть актом терроризма. Никаких иллюзий по поводу того, что собой представляла и представляет эта организация, быть не должно.