Автор: Алан Багаев
При исследовании военного дела, в особенности проблемы военной организации, всегда требуется освещение вопроса о численности военных сил. Данные письменных источников позволяют довольно хорошо осветить этот вопрос.
Осетинское посольство во главе с Зурабам Магкаевым, побывавшее в Петербурге в 1749–1752 гг., обещало русскому правительству, «что Осетия выставит 30-тысячную армию для участия в войнах против Турции и Персии» [10, с. 10].
Автор XVIII в. Я.Я. Штелин сообщает, что осетины Куртатинского, Алагирского и Даргавского ущелий могут выставить 5–10 тысяч человек конницы [14, с. 200]. Эти данные относятся к последней трети XVIII в., то есть к периоду, когда в Российской империи имели определенное представление и информацию об осетинах. Я.Я. Штелин на Кавказе не был, о его источниках у нас нет никакой информации. Однако упоминание в его заметках названий осетинских ущелий, а также краткое описание быта и вооружения осетин, позволяет относиться к его сведениям с доверием.
Офицер русской армии Л.Л. Штедер, направленный в горные районы Центрального Кавказа для составления военной топографической карты, собирал сведения и о вооруженных силах горских обществ, в которых он побывал. Относительно численности вооруженных сил осетин он сообщает: «Северные жители могут вооружить 6000 человек; южные … 4000 человек» [13, с. 31]. На наш взгляд, сведения Л.Л. Штедера о военных силах осетин заслуживают доверия, потому что другие сообщения этого автора, которые можно проверить, довольно точны.
Ю. Клапрот по интересующему нас вопросу сообщает, что у осетин «не наберется более 5000 боеспособных людей» [8, с. 174]. Сообщения Ю. Клапрота о военном потенциале осетин страдают определенными неточностями и часто противоречат данным других источников.
И. Бларамберг, участник карательной экспедиции генерала И.Н. Абхазова против северных осетин 1830 г., оставил интересные данные о численности вооруженных сил осетин. «Если считать, что на восемь человек населения приходится один воин, то можно подсчитать размер военных сил, которые может выставить Осетия; он составляет пять тысяч человек, большая часть которых — пехотинцы» [4, с. 166]. Эти данные приблизительны, так как И. Бларамберг исходил из численности населения Осетии, о котором в этот период не было точных сведений. Вероятно, в рассматриваемом вопросе И. Бларанберг пользовался материалами Ю. Клапрота. На эту мысль нас наталкивает наличие совпадений в работах этих авторов.
Намного больше материала по вооруженным силам отдельных ущелий, обществ, селений. Так, в середине XVIII в. Тагаурское общество могло выставить около трех тысяч воинов, вооруженных огнестрельным оружием [10, с. 376].
Интересны сведения Л.Л. Штедера о войске восставших тапан-дигорских крестьян, состоявшем «более чем из 900 вооруженных людей» [13, с. 59]. Он так же отмечает, что это войско было хорошо вооружено. Есть у этого автора данные о военной силе противника тапан-дигорцев. По сведениям Л.Л. Штедера баделяты — верхушка Тапан-дигорского общества смогла вооружить «около 600 человек, частью из своих, частью из народа» [13, с. 57]. Простым суммированием этих данных мы получим 1500 воинов для самого большого из обществ Дигорского ущелья.
Осетинские села, расположенные в верховьях р. Арагвы в рассматриваемое время были многолюдными. Осетины этого района способны были выставлять в военное время значительное количество воинов. Так, в рапорте майора севастопольского мушкетерского полка Меллы, датируемом 27 января 1805 г., отмечается что «полковник Сталь вступил с сим отрядом в осетинскую землю и подошел прямо к селениям арагвских осетин, где более двух тысяч мятежников» [7, с. 253; 254]. Другой автор, проезжавший летом 1827 г. по Военно-Грузинской дороге, сообщает, что «в ущельях Кайшаурских собралась для набегов шайка горцев тысячи в две человек и что дорога небезопасна» [9, с. 117]. Цифры эти, вероятно, завышены, но все же они говорят о значительном военном потенциале осетин, живших в верховьях р. Арагвы.
В начале 1808 г. правитель Грузии при подготовке карательной экспедиции против осетин живших в ущелье р. Ксан отмечал, что «в Ксанском ущелье имеется вооруженных до тысячи человек» [7, с. 262].
Ю. Клапрот пишет, что осетины Нарского общества в начале XIX в. способны были «выставить 500 вооруженных людей» [8, с. 142].
О численности вооружённых сил самого крупного из горных осетинских поселений начала XIX в. с. Тиб, нам оставил свидетельство русский генерал С.С. Стрекалов. Так, по его сообщению, отряд царских войск, подошедший к с. Тиб в 1823 г., «встречен был вооруженными горцами в числе более 1000 человек» [7, с. 379].
Как известно, в 1830 году против осетин были направлены две карательные экспедиции: против северных обществ во главе с генералом И.Н. Абхазовым, против южных — с генералом П.Я. Ренненкампфом. Для успешного исхода этих экспедиций необходимо было обладать информацией о вооруженных силах осетинских обществ и уровне их боеспособности. По южным осетинам такие данные есть в «Описании осетинских обществ генералом Стрекаловым». Он отмечает, что в Джавском и Залдинском ущельях «до 500 домов составляющих до 10 обществ довольно между собою сильных. Вооруженных при единодушном собрании может выйти более тысячи человек» [7, с. 336]. Однако, как сообщает далее генерал С.С. Стрекалов, наличие внутренних конфликтов, а также отсутствие тесных связей с другими осетинскими обществами, исключали какое-либо организованное сопротивление со стороны этих обществ.
О военной силе осетин ущелья р. Паца, активно противодействовавших экспансии грузинских феодалов, С.С. Стрекалов сообщает следующие сведения: «выйти может вооруженных до пяти тысяч человек, со стороны коих можно ожидать сильного сопротивления» [7, с. 337]. Эти данные кажутся нам несколько преувеличенными, так как В. Чудинов, пользовавшийся при написании работы «Окончательное покорение осетин» материалами С.С. Стрекалова, говорит лишь о 500 воинах [12, с. 18]. Осетины ущелья р. Паца могли рассчитывать на военную помощь со стороны жителей Кошкинского, Дзомагского, Рукского обществ, которые в совокупности могли выставить более 500 воинов [7, с. 337]. Осетины, проживавшие в обозначенных районах часто совместно выступали против агрессора. Так, в марте 1824 г. осетины ущелий рек Большая Лиахва и Паца собрали войско численностью «более 3000 человек» для уничтожения карательного отряда царских войск под командованием майора Титова [7, с. 296].
С.С. Стрекалов дает сведения о численности вооружённых сил других небольших обществ Южной Осетии. Восемь сел Кошкинского и Ципранского ущелий составляли в 30-х гг. XIX в. около 100 домовладений и могли выставить до 200 воинов, способных активно противодействовать врагу. Кроме того, при необходимости они могли оказывать вооруженную помощь соседним обществам [7, с. 337].
Продолжая обзор военной силы осетинских обществ С.С. Стрекалов пишет: «Джомагское, Рукское и Зарамагское ущельев деревни … составляют до 200 домов и состоят из 3 обществ; вооруженных выйдет до 400 человек, к коим может присоединиться столько же и даже более от осетинских дальних независимых обществ» [7, с. 337]. Из двух осетинских сел, расположенных в ущелье р. Малая Лиахва, «именуемые Гнусури и Гнуги, кои составляют до 60 домов; вооруженных выйдет до 150 человек, к коим на помощь могут присоединиться осетины Магландвалетского (Урс-Туальского — А.Б.) ущелья, … полагают, что там состоит не менее 300 домов; вооруженных выйдет до 700 человек, которые привыкнув к независимой жизни, непременно будут сильно защищать свою свободу» [7, с. 337-338].
Сведения генерала С.С. Стрекалова о вооруженных силах ряда юго-осетинских обществ, вероятно, близки к истине, так как он получил их от Василия Томашвили (русского старшины) и переводчика Казарова, которым были хорошо известны как местность, так и взаимные связи осетинских обществ [7, с. 314].
В 1826 году для военно-топографического описания в ущелья Северной Осетии были направлены военные чиновники. Они составили военно-топографическое описание Северной Осетии и представили его в Генеральный штаб Военного министерства Российской империи. Данные о вооруженных силах северных осетин следующие: Тагаурское общество могло выставить пеших 800 человек, всадников — до 300. Куртатинское — 600 человек, из которых 100 конных. Алагирское общество могло выставить 890 пеших и до 150 конных. Больше всех воинов могла выставить Дигория — до 1600 человек, среди которых 300 всадников [6, с. 346-347].
Сведения этого источника по Дигорскому ущелью совпадают с выше приводившимися данными Л.Л. Штедера, которые относятся к концу XVIII в. Данные же по Тагаурскому обществу представляются несколько заниженными. Другие источники говорят о большей численности вооруженных сил тагаурцев. Так, И. Бларамберг отмечает, что во время экспедиции царских войск в Тагаурское общество в 1830 г. им противостояло около 2000 осетин [5, с. 181]. По другим данным, осетинское войско, противостоявшее генералу И.Н. Абхазову в 1830 г., насчитывало более 2500 человек [6, с. 366]. Приведенные сообщения подтверждают наше мнение о том, что к сведениям источников о количестве воинов в том или ином обществе надо относиться осторожно и всегда учитывать их ориентировочный характер [2, с. 99; 3, с. 93; 1, с. 49; 11].
Таким образом, свидетельства разных источников позволяют говорить о том, что совокупная численность вооруженных сил осетин в конце XVIII–XIX вв. составляла приблизительно 10–12 тысяч воинов. Однако в силу политической разобщенности осетинских обществ эта вооруженная сила никогда не превращалась в единое войско. В отдельных случаях несколько обществ, заключавших временный военный союз против общего врага, могли выставить объединенное войско численностью 2–3 тысячи воинов.
Литература
1. Багаев А.Б. Верховая лошадь в этнокультурной традиции осетин. Владикавказ: ИПЦ СОИГСИ ВНЦ РАН и РСО-А, 2015. 169 с.
2. Багаев А.Б. Военное дело осетин XV-XIX вв. Владикавказ: ИПО СОИГСИ, 2011. 215 с.
3. Багаев А.Б. Традиционность конного войска в военном деле осетин // Актуальные вопросы общественных наук: социология, политология, философия, история. — 2014. № 43. С. 90–97.
4. Бларамберг И. Кавказская рукопись. Ставрополь, 1992. 398 с.
5. Бларамберг И. Мемуары русского генерал-лейтенанта И. Бларамберга // Осетины глазами русских и иностранных путешественников. Орджоникидзе: Северо-Осетинское книжное издательство, 1967. С. 180–183.
6. Блиев М.М. Русско-осетинские отношения (40-е гг. XVIII–30-е гг. XIX в.) Орджоникидзе: Ир, 1970. 379 с.
7. История Юго-Осетии в документах и материалах (1800–1864 гг.). Т. II. Сталинир: Госиздат Юго-Осетии, 1960. 739 с.
8. Клапрот Ю. Путешествие по Кавказу и Грузии, предпринятое в 18071808 гг. // Осетины глазами русских и иностранных путешественников. Орджоникидзе: Северо-Осетинское книжное издательство, 1967. С. 105–180.
9. Н … Н … Поездка на Кавказ и в Грузию в 1827 году. — М.: 1829. 190 с.
10. Русско-осетинские отношения в XVIII веке. Сборник документов в 2-х томах. Т. I. Орджоникидзе: Ир, 1976. 512 с.
11. Цаллагова И.Н. Паремии осетинского языка: язык осетинской загадки. Владикавказ, 2010. 230 с.
12. Чудинов В. Окончательное покорение осетин // Кавказский сборник. Т. XIII. Тифлис, 1889. С. 3–122.
13. Штедер Л.Л. Дневник путешествия из пограничной крепости Моздок во внутренние местности Кавказа, предпринятое в 1781 году Штедером // Осетины глазами русских и иностранных путешественников. Орджоникидзе: Северо-Осетинское книжное издательство, 1967. С. 27–70.
14. Штелин Я.Я. Описание Черкесии // Северный Кавказ в европейской литературе. Нальчик, 2006. С. 194–205.