Представленный ниже «Обзор ответственного секретаря Горского обкома РКП(б) К. С. Бутаева хозяйственно политического положения горцев и хода борьбы за установление советской власти на Северном Кавказе» представляет собой бесценный документ о хода Гражданской войны на Северном Кавказе. Следует сразу оговориться, что работа не претендует на нейтральность изложения, т.к. это свидетельство активного приверженца одной из сторон.

Биографическая справка: Бутаев Казбек Саввич  (1893 — 1937), Член ВКП(б) с 1918. Участник борьбы за Советскую власть на Северном Кавказе — заместитель председателя Народного совета Терской республики, секретарь Горского подпольного комитета партии, комиссар партизанского дивизии и председатель ревкома. В 1920-25 секретарь обкома РКП (б), нарком Горской республики. В 1925-29 слушатель института красной профессуры (ИКП). С 1929 заместитель главного редактора газеты «Экономическая жизнь», начальник сектора сводного планирования ВСНХ. В 1931-34 заместитель директора института экономики Коммунистической академии, профессор и директор Института красной профессуры, одновременно — редактор журналы «Проблемы экономики» и журнала «ИКП». В 1934-36 первый секретарь Северо-Осетинского обкома партии. В 1937 профессор и заместитель директора Всесоюзной плановой академии. Работы Бутаева посвящены земельному вопросу, экономическому и политическому развитию Осетии и др. районов Северного Кавказа, проблемам товарного производства, теории советского хозяйства. Казбек Бутаев — делегат ряда партийных съездов, избирался членом ВЦИК и ЦИК СССР. В 1937 году К. Бутаев арестован и приговорен к смертной казни. Расстрелян. Посмертно реабилитирован.

1. Судьба горцев при царизме. 

Горские народы Кавказа — этот калейдоскоп народов, созданный исторической борьбой за существование, — при царизме переживали один из тех  моментов в своей истории, когда судьба закрывает все двери выхода из положения, и все от мала до велика должны постепенно, но верно погибать, истощаться и вымирать. Покорение Кавказа, почти полувековая борьба горцев с царскими генералами сократило горцев. Огнем и мечом царизм решил стереть этих непокорных, «диких» и воинственных горцев. И это удавалось ему делать. Свыше 500 тыс. горцев, в особенности черкесов, чеченцев, ингушей и осетин, ушли в Турцию в 60-х годах. По дороге большинство из них погибло. Остатки не встретили ожидаемого теплого приема под полумесяцем «священного» Султана. Часть из них вернулась обратно, потеряв свыше 60 % на обратной дороге.

Оставшиеся в подданстве России «покорно» склонили головы, не упуская ни одного случая мстить «русским гяурам» за порабощение. Царизм давил тяжелым прессом экономику, самобытность, адаты и шариат горцев, несмотря на торжественные обещания и декларации наместников царя о сохранении всего уклада жизни горцев. Горцы все до единого, за исключением только разве купленного какого-либо шпиона или обвешанного медалями и погонами раба «его величества», были в антагонизме с русской властью, с русским влиянием, ибо они знали цену этой власти, которая в продолжение полвека уничтожала их самих и их культуру, уничтожила прекрасно обработанные до покорения поля Черкесии, Кабарды и других народов, отдавая их на съедение казачьим полчищам.

Горцы за полвека «подданства Белому Царю» не упускали случая вспоминать свою вольность и чувствовать горе своего рабства. Но времена Шамиля и Хаджи-Мурата ушли. Национальная и религиозная рознь, посеянная искусной рукой царских сатрапов, делала свое дело. Единения среди горцев не было. Оттого они и были так беспомощны и слабы при отстаивании своих интересов позже. Вся их ненависть и протест против тяжелых условий выражались в форме абречества и зелимхановщины.

2. В начале революции.

В состоянии беспросветной тьмы застала февральская революция горцев. Лучшая молодежь была на войне, защищая царя от «германского нашествия» в составе знаменитой «дикой» дивизии, впоследствии корпуса.

За время властвования царизм нашел опорные пункты среди горцев, среди князей и офицерства. Но, несмотря на это, масса горцев должна была быть на стороне революции. И она была. Горцы не забыли то, что было при борьбе за независимость с царизмом. Некоторые из стариков, ветеранов борьбы Шамиля и Хаджи-Мурата, и по сей час живы. И они воскрешали и воскрешают в головах молодого поколения отчаянную борьбу за самостоятельность, за независимость, за свой родной, бедный аул.

Горцы приняли февральскую революцию как радость, как сон в руку. И, как во сне, горцы не знали тогда, куда они должны идти и что они должны делать. В дни февральской революции они, загнанные в трущобы темных гор, еще не знали конечные цели революционной борьбы, еще не могли видеть света революции и ее дальнейшего развития и путей.

Но, несмотря на это, горцы все почти до единого стали на сторону революции, инстинктивно ожидая от нее уничтожения политического, национального и экономического гнета и неравенства.

Что же было до «нашего октября» — до января 1918 г.? (период демократии)

3. Ситуация общественных сил в начале революции. 

Период царизма не прошел бесследно для внутренней социальной структуры горцев. Бывшие сиятельные князья, ханы, беки, бадилиата, уздени — все они, пригретые царской властью, которая в них нашла свою опору и которая существование их узаконила, теперь вышли на арену с национальными лозунгами, с лозунгами о буржуазно-демократических прелестях, о независимости горцев, самобытности и т. п. Лишившись царского покровительства, класс княжеско-узденский (княжеско-дворянский) в союзе с царским офицерством из горцев (тоже слуг и верных опричников самодержавия) составлял основное ядро «демократически» настроенных групп, спешил закрепить за собой командующие высоты и захватить в свои руки всю власть в условиях февральской революции. Это были в Карачае отдельные княжеские роды вроде Крым-Шамхалова, в Кабарде — остатки князей кабардинских и узденства, привилегированного сословия. В Осетии — бадилиата и тагиата в союзе с многочисленным царским офицерством, составившим позже оплот контрреволюции генералы Мистулов, Кибиров, оба Бичерахова, Хабаев, Абациев, Беликов, Голиев и др. — все они осетины). К ним в Осетии примыкала буржуазно настроенная интеллигенция — адвокаты, инженеры, доктора и т. п. В Ингушетии — те же генералы и офицерство вкупе с яркими представителями националистически настроенной интеллигенции (вроде Джабатиева), опирающиеся на духовенство — мулл и шейхов. В Чечне те же самые силы плюс чеченские нефтепромышленники вроде Чермоева и К°. В Дагестане князья Тарковские, имамы Гоцинские и весь богоугодный класс беков и того же офицерства и духовенства.

В общем, в «этом народе» недостатка не было. Явились внезапно. До революции многих горцы и не знали, о многих и не слыхали. Но теперь они явились и начали строить свою политику, начали строить дело горцев, о которых ранее и думать не желали.

4. Центральный Комитет Союза Горцев и его деятели.

Эти группы на двух горских съездах в 1917 г. организовали Центральный Комитет Союза горских народов Кавказа, куда вошли Кабарда, Осетия, Ингушетия, Чечня и весь Дагестан. Примыкала к этому Союзу и Абхазия в лице своих либеральных представителей. Союз этот, организованный силами и уменьем указанных выше групп, имел целью объединение горских народов на основе национально-буржуазных демократических лозунгов в одно целое — основу будущего государственного объединения горцев. Этот Центральный Комитет не имел функций власти и законодательства, но он имел тенденции, сохраняя на словах и в декларациях единство с «российской демократией», к самоопределению горских народов в автономную, а в лучшем случае независимую Горскую республику. Главными деятелями Союза были: Рашид-Хан Капланов (князь кумыкский); Тапа Чермоев (чеченский миллионер-нефтепромышленник); Джабагиев Васан-Гирей (ингушский националист); Измаил Баев, Ахмед Дударов, Асланбек Бутаев и Елбуздыко Бритаев — осетинские «демократы», не то кадеты, не то эсеры, не то меньшевики; Пензулаев, Темирханов и Баматов Гашдар, Далгат — дагестанские беки; Пшемахо Коцев — кабардинский уздень и т. д.

Центральный Комитет Союза горцев как сколок всех подобных элементов имел тенденцию и большое желание взять все политическое руководство над горцами целиком и полностью.

5. «Дикая» дивизия и революция.

К этому времени (сентябрь 1917 г.) вернулся с фронта туземный корпус в составе Кабардинского, Черкесского, двух осетинских конных полков и пешей бригады, Ингушского, Чеченского, Татарского и двух дагестанских конных полков. Пребывание на фронте после февраля 1917 г., корниловская авантюра, где этот корпус под начальством князя Багратиона «участвовал» и подступал к Петрограду71, контрагитация Петроградского Совета рабоче- крестьянских и солдатских депутатов и революционных горцев, бывших в то время в Петрограде, — все это внесло в ряды «дикой» дивизии заметное расслоение: нижние чины корпуса, обманутые авантюрой князей Багратионов, Голициных и т. д., побратавшись с солдатами на пути, начинали понимать, что руководство начальников ведет их к преступлению. Поход на Петроград раскрыл им глаза, и с тех пор массы горцев в этих полках определенно Часть И. 1917-1922 гг. начали симпатизировать левым, т. е. большевикам. Когда в осетинской бригаде ночью получился приказ: «Выступить на Петроград, так как там большевики арестовали Временное правительство», собрание выслушало приказ Багратиона и вынесло резолюцию: «Идти по казармам спать».

С таким настроением полки вернулись на Кавказ задолго до Октябрьской революции и разместились на Северном Кавказе. И здесь среди полков шла неустанная борьба за и против революции. Комитеты полков гнули налево, к революции, генералы, вроде принца Каджара и Половцева с полковниками и всем офицерством, спасали положение старорежимной палочной дисциплиной. Но надежды на «дикую» уже было мало.

6. Перед смертью.

Чтобы спасти положение и отстоять свои «твердыни», Центральный Комитет Союза горцев единственную надежду видел в офицерстве — в «цвете и мозге армии». Горский кадетский златоуст, помешавшийся и спутавшийся в своих собственных планах и теориях, Измаил Баев пламенно и яростно поносил на офицерских собраниях «разложившуюся армию» — «эту банду» — и предсказывал гибель горских народов в анархии и крови. Но этими приемами спасти свое «дело» уже нельзя было. То, что должно было быть, случилось. Корпус разошелся по домам. Офицерство занялось грабежом, желая потопить все в анархии. Цейхгаузы растаскивались. Города находились во власти определенных банд под начальством златопогонных атаманов.

Центральный Комитет терялся и бессильно барахтался. Ударил в Петрограде октябрь. И тогда бросился лозунг: «Кто может — спасайся», т. е. «Кто может — самоопределяйся».

7. «Самоопределение» и Терско-Дагестанское правительство.

Центральный Комитет вместе с Терским войсковым правительством, с реакционерами: Карауловым, Абрамовым и генералом Голощаповым организуют Терско-Дагестанское правительство. Во главе правительства становится князь Капланов. Командующим войсками становится генерал Голощапов. Министры: Чермоев, Караулов, Дударов и т. д.

Все это делается наверху в руководящих кругах. А внизу масса ждет действий революции и готовится к ним. Горцы ждут уничтожения казачьего управления над ними, возвращения отнятых в годы покорения земель, действительного национального освобождения и участия во власти. Вместо всего этого горские князья и миллионеры, спасая от нарождающегося гнева народных масс свои земли и капиталы, отдают судьбу горцев в руки казачьих реакционеров, тех, кто был их палачом и во время царизма.

Так горские «демократы» спасали горцев и самоопределяли их, вернее, самоопределяли себя от революции. Масса видела все это, училась и ждала момента действий, собирая свои силы.

8. «Анархия» революции.

В это время напор Советской России все сильнее и сильнее ощущался на Кавказе. Демобилизованная Кавказская Армия, уходя с фронта и провоцируемая со всех сторон, устраивала кровавые бани на горных территориях, в особенности в Чечне. Горцы (чеченцы и ингуши) в ответ разбирали железнодорожный путь и не пропускали никого по линии от Петровска до Прохладной. Создались фронты. Главная линия борьбы шла между казаками и горцами. События сами решали вопросы. Терско-Дагестанское правительство уже приходило к концу. Главного деятеля этого правительства, Караулова, «со всем штабом» солдаты расстреляли в вагоне на станции Прохладной. Министра Медяника полонили ингуши, и так он и не вернулся. Генерал Голощапов хотя тогда благополучно ушел, но в 1918 г. в Алагире был убит группой товарищей за свою активность.

Получилась следующая картина. Во Владикавказе осталось Горское правительство во главе с Тапа Чермоевым и двумя офицерскими сотнями. Власть этого правительства к январю 1918 г. распространялась только на Александровский проспект и Московскую улицу Владикавказа. Город был во власти грабителей и хулиганов. Грабили целые кварталы по очереди. Особенно старались ингуши и развалившиеся части «дикой» дивизии под командой своих офицеров. Окрестности города — слободки — ждали новой власти и угрожали ежечасно центру города. Горские народы имели свои национальные советы, которые желали выражать всю силу и волю этих народов, но существовали только номинально, причем Чечня и Ингушетия представляли замкнутые области. К ним почти нельзя было въехать. Выехать также было невозможно. Железная дорога была разобрана.

Чечня и Ингушетия представляли военные лагери. В Чечне стоял тогда во главе Национального совета Ахмет-Хан Мутушев, который чуть ли не именовался Ахмет-Хан Первый — правитель всей Чечни Большой и Малой. Во главе Ингушского Национального совета стоял Васан-Гирей Джабашев.

Осетия клокотала внутри. Там борьба течений и партий доходила до кровавых столкновений и взаимных арестов. Разгон осетинскими офицерами Владикавказского Совета рабочих и советских депутатов и арест т. Орахилашвили и Ноя Буаначидзе. Аресты представителей Национального совета Цомака Гадиева и С. Мамсурова. Национальный Совет Осетии включал в себя и левых социалистов, и кадетов. Словесные турниры и скандалы на заседаниях этого совета памятны и по сей день.

Кабарда также переживала социальные сдвиги. Вырисовывался угнетенный класс. Муллы и эфенди стали на стороне «черного народа». И там Национальный совет во главе с Кожоковым переживал ту же агонию.

9. Казачья «ориентация».

К январю 1918 г. волна Октябрьской революции уже докатывалась до гор Кавказа. И вот этой-то волной захотело воспользоваться казачество, чтобы одолеть своих вековечных врагов — горцев.

К этому времени казачьи верхи (полк. Рощупкин и К°) меняют фронт. Под предлогом, что Октябрьская революция — это русская революция и большевики — это русская армия, казачество обманным образом входит в доверие большевистских отрядов Северного Кавказа. Оно получает даже огромные запасы вооружения. Например: капитан Сорокин — целый маршрут-поезд, который был в Георгиевске задержан Советом солдатских и рабочих депутатов во главе с Мамсуровым (для борьбы с контрреволюцией в горах, с «басурманами»-ингушами и чеченцами и вообще с горцами).

Этим казачьим «большевизмом» воспользовался левый социалистический блок. Этот своеобразный провокационный казачий большевизм решил в конце концов все вопросы о всех правительствах здесь, на Северном Кавказе и Терской области.

И с этого момента начинается другой этап — этап большевизма.

Начало большевизма (период народной власти)

10. Революционные силы до 1917 г.

Среди горцев до революции большевиков не было. В Осетии, где революционная ситуация интеллигенции происходила еще до 1905 г., а в 1905 г. была даже революционная практика и борьба за революцию, еще можно было говорить об одиночках-работниках. Но большинство из них были или террористы-эсеры, или одиночки меньшевики. Большевистской тактики тогда здесь еще не было. Да и не было необходимости столь тонко разбираться в социал-демократии: к какому лагерю принадлежать — к большевикам или меньшевикам. В Осетии сильнее было течение эсеровское. Группа «Фадисоны» — террористическая организация — родилась в своеобразной осетинской действительности (фадисон буквально значит «готовый к тревоге»). «Фадисоны» имеют за собой ряд блестящих террористических дел.

После Февральской революции группы и партии начали выявляться. Помимо тех «беспартийных» групп, о которых мы говорили выше, среди горцев, безусловно, с 1917 [г.] началась революционная дифференциация. Ярче всего она выразилась в Осетии как наиболее культурной народности на Северном Кавказе. В 1917 г. на арену политической жизни в Осетии, хотя и плохо организованно, вышли эсерствующие интеллигенты или просто эсеры. Это те, кто вкупе с князьями осуществляли самоопределение национальностей, как было указано выше.

Выявились и меньшевики во главе с Симоном Такоевым. Хотя здесь до самых выборов в Учредительное собрание социал демократы (и большевики, и меньшевики) ввиду их пока что малочисленности шли в объединенной социал-демократической партии. Но когда приехал т. Мамсуров, партия раскололась, и обе фракции объявили себя самостоятельными и на выборах в Учредительное собрание выступили с отдельными списками.

Меньшевики — со списком во главе с Такоевым. А большевики — во главе с Мамсуровым.

11. Партия «Кермен».

Среди осетин эти партии мало имели влияние и распространение. Но в середине лета 1917 г. по инициативе социал-демократов левого направления (большевиков, но они себя тогда так не называли), в особенности Мамсурова, Гибизова и других, возникает группа, которая называет себя Осетинской революционно-демократической партией «Кермен», партией, которой позже пришлось играть колоссальную роль в деле углубления революции и руководства горскими массами. Кермен по-дигорски или Чермен по-иронски — это имя. Это имя одного исторического легендарного героя, который, будучи рабом и незаконнорожденным от второй жены одного привилегированного алдара из фамилии Тулатовых, восстал один против всей фамилии и алдарства и сам добился своих прав человека и гражданина. Обладая колоссальной силой и ловкостью, Чермен наводил страх на всю привилегированную знать, фамилию Тулатовых и на весь тагаурский алдарский род. И они обманным путем его убили в неравной схватке.

Осетинский народ память этого героя чтит и по сей день, олицетворяя в его лице мощь народа против угнетателей, и в честь его поет до сих пор сложенную народной массой героическую песню борьбы за право народа.

Чтобы быть понятными народу и дать понятие о своей программе с одного слова, осетинские радикальные революционеры (фактически большевики) назвали свою партию именем Кермен, т. е. керменистов, партия, которая борьбу угнетенных должна довести до победы над угнетателями.

В весьма короткий срок партию «Кермен» узнали во всех уголках Осетии и в особенности в Дигории, где сословное разделение на «черную» и «белую» кость, т. е. на бадилят — дворян, помещиков и «кусаг-адам» — трудовой народ, еще сохранилось в своей силе. В Дигории партия «Кермен» сделала колоссальные успехи. Тактика и программа «Кермен» были почти тождественны с партией большевиков. Если кто на Северном Кавказе имел право называться партией, считая и эсеров, и меньшевиков, и большевиков, то с большим правом могла называться таковой и партия «Кермен», которая к январю 1918 г. в своих рядах уже насчитывала в Осетии до 800- 1000 членов.

12. Революционные силы горных народов.

Среди остальных народов к этому моменту партии еще не было. Не было и известных групп или лиц, определенно твердо стоящих на марксистских или народнических принципах. Только в Дагестане были те же одиночки или небольшие группы социалистов, которые также выступили со своим списком в Учредительное собрание. Группа эта возглавлялась Махач Дахадаевым, Джелал-Эддин Коркмасовым, Алибеком Тахо-Годи и др.

Масса народа не везде была одинаково настроена. К концу 1917 г. горцы достаточно были напитаны национальными тенденциями. Национальная свобода Февральской революции, национальные советы и т. д. сыграли свою роль в этом отношении, но сквозь национальную пелену к концу 1917 г. были видны отдельные группы, интересы которых вот-вот да столкнутся. В Кабарде таковыми были реакционная часть — княжеско-  узденское помещичье сословие, с одной стороны, и народная масса — с другой. О приходе большевиков первые не говорили иначе как со скрежетом зубов. Вторые, наоборот, слыша их лозунги, во всяком случае относились весьма терпимо и ждали прихода их.

В Осетии, с одной стороны, были сознательные группы, стоящие на стороне революции до конца, с другой — масса трудового народа. В противном же лагере были сильная военная каста — офицерство, буржуазно настроенная интеллигенция, бадилиаты и тагиаты, т. е. привилегированные сословия.

Как в Кабарде, так и в Осетии единой национальной физиономии к этому времени уже не было. Гражданский мир на основе национальных интересов как там, так и здесь уже давал значительные трещины.

Наоборот, в Ингушетии и Чечне сохранилась национальная физиономия и гражданский мир. Здесь говорить приходилось пока что со всем народом. Если за революцию, то весь народ, если против — тоже весь народ. Только отдельные непримиримые элементы возвышались над массой как яркие контрреволюционеры или, с другой стороны, как яркие революционеры.

Такова была общая обстановка, когда в январе 1918 г. по инициативе казаков, уже большевиствующих, нужно было ехать на Моздокский съезд трудовых народов Терской области.

Моздокский и Пятигорский съезды

13. «Цель» созыва съезда.

Когда получилось приглашение на Моздок, революционно настроенные горцы потянулись туда. В Моздок спешили все левые социалисты, большевики и трудовые элементы горских народов. Но так как инициатива созыва Моздокского съезда трудовых народов Терской области принадлежала казакам, а они находились в состоянии войны с ингушами и чеченцами, то последние и не получили приглашение на этот съезд. Хотя эти народы и не могли приехать на съезд, но тем не менее инициаторы съезда, считая их «антигосударственными элементами», дикими и разбойничьими народами, не послали приглашения ингушам и чеченцам. На самом съезде уже стало  ясно, почему они не были приглашены. Съезд фактически созвался для того, чтобы одобрить наступление казаков широким фронтом на ингушей и чеченцев и привлечь к этой борьбе все народы Терской области, в том числе и кабардинцев, и осетин, которые были приглашены на съезд и явились.

Явились с аулов непосредственно, но не через Национальные советы, которые держались или за Терско-Дагестанское, или Горское правительство (Кабардинский), или, не признавая этих правительств, все же не могли порвать с ними благодаря своему разнокалиберному составу (Осетинский).

14. Борьба на съезде.

Моздокский съезд должен был рассеять атмосферу и дать новое направление политике масс. И он это сделал благодаря организованности социалистических групп. На этом съезде группы меньшевиков, эсеров, горских демократов, большевиков и керменистов объединились в социалистический блок, который потянул за собой делегатов кабардинцев, осетин, иногородних, кроме казаков. Казаки очутились одни, но порвать им со всеми не было никакого смысла. Они пускались на всякие провокационные выходки. Проводили вооруженную армию, которая требовала от съезда приказа «наступать на Ингушетию и Чечню».

Социалистическому блоку это удалось рассеять, назначив новый, еще более расширенный съезд на 25 января в Пятигорске с приглашением ингушей и чеченцев. На съезде был избран Терский областной народный совет под председательством эсера (левого) Пашковского (в августе 1918 г. расстрелян бандой полковника Кибирова в станице Змейской). Этот Совет явился новой властью на Тереке. Туда вошли и кабардинцы, и балкарцы, и осетины вместе с казаками и иногородними. Совету было поручено созвать в Пятигорске второй съезд через 15 дней. Совет приехал в Пятигорск и объявил себя «народной властью» трудовых народов Терской области.

О признании Совета Народных Комиссаров в Моздоке никто не заговорил, ибо нельзя было и говорить благодаря создавшейся атмосфере. Во-первых, социалистический блок этот вопрос для себя еще не решил. Эсеры и меньшевики вошли в этот блок с тем условием, что большевики не будут настаивать на признании Совета Народных Комиссаров. А группы делегатов съезда не были еще достаточно осведомлены по существу советской власти, чтобы поднять вопрос на съезде.

Две недели прошли в лихорадочной подготовке к Пятигорскому съезду.

15. Пятигорский съезд.

«На съезд» — раздавалось на всех концах Терской области. Работа и подготовка шла интенсивная. Наконец, съезд собрался. На съезд прибыло свыше 1 тыс. делегатов. Впервые явились ингуши на съезд во главе с Гапуром Ахриевым. Их приглашали, к ним ездили и их привезли с собой для того, чтобы разбить тот фронт, ту границу, которая создалась между ингушами и чеченцами, с одной стороны, и другими [группами] населения — с другой.

Ингуши приехали, их «фронт был прорван». Но чеченцы — нет. Они все еще составляли свою «республику», замкнутую со всех сторон. Но через фронт и через горы и Ингушетию на съезд приехал единственный представитель чеченцев — Асланбек Шерипов, который на съезде громогласно заявил, что чеченцы хотят прекратить межнациональную войну, но этому мешают казаки.

— Кто виноват? — спрашивал он. — Вина чеченцев не доказывает еще, что казаки правы и невинны.

Съезд почувствовал, что наконец самое страшное проходит и наступает новый момент — момент прекращения групповой межнациональной и племенной борьбы, и революционная стихия находит новый путь — путь классовый.

Самый интересный момент съезда — это вопрос о признании Совета Народных Комиссаров.

16. Признание Советской власти съездом.

На этом вопросе социалистический блок лопнул. Большевики не поднимали вопрос о признании Советской власти. Его подняли сами делегаты, в особенности же кабардинцы и иногородние (рабочие и крестьяне). Казаки в вопросе о признании советской власти как власти русской хотели и тут изолировать горцев и поставить их в положение «контрреволюционеров». Но и тут не удалось. Один за другим ответственные ораторы национальных фракций заявили о признании ими Совета Народных Комиссаров высшей властью в республике. От Кабарды заявил т. Ахохов. От Балкарии — т. Энеев. От Осетиии — т. Борукаев, от Ингушетии — Гапур Ахриев, а от Чечни — Асланбек Шерипов.

Социалистическому блоку пришлось считаться с этим фактом, и т. Киров, говоривший от блока, говорил уже почти только от большевиков.

Правые эсеры вроде Мамулова, Орлова, Семенова и К° откололись от блока. Некоторые меньшевики также ушли. Некоторые заняли выжидательные позиции, вроде председателя съеза Симона Такоева, *хотя он и вошел в Народный совет.

Группа меньшевиков-интернационалистов (Богданов, Бутырин и др.) осталась в блоке с большевиками и вошла в Народный Совет. Группа левых эсеров (Пашковский, Сахаров, Карпинский и др.) также осталась с большевиками и вошла в Народный совет.

17. Ликвидация правительств.

Съезд представлял все население Терской области. Следовательно, существование правительств Терско-Дагестанского или Горского ничем уже, кроме двух офицерских сотен, не оправдывалось. Поэтому съезд решил «без боя» занять Владикавказ и переехал (in corpore (лат.) — в полном сотаве) туда и занял кадетский корпус. Горское правительство выпустило «последнюю декларацию» о сложении с себя власти и передаче ее национальным советам в округах. Съезд был наполнен представителями Чечни уже во Владикавказе и представлял всю полноту власти. На второй день приезда съезда было предложено сдаться офицерским сотням без боя. Но они отказались и были взяты штурмом массой рабочих и трудящихся из слободок.

Терская республика

18. Организация народной власти.

Пятигорский съезд, продолжавшийся и во Владикавказе, не расходился до тех пор, пока не ликвидировались все остатки «демократических» контрреволюционеров, пока не установлена была власть твердо. Избранный еще в Пятигорске Народный совет включил в себя до 60 членов. В нем участвовали: Кабарда — 7 голосами, Осетия — 8, Ингушетия — 8, Чечня — 14, иногородние — 14 и казаки — 10.

Этот Совет был высшей законодательной властью в объявленной Терской народной республике. Совет выделил из среды своей Совет Народных Комиссаров Терской республики во главе с Ноем Буачидзе. В составе Народного совета и Совнаркома участвовали меньшевики-интернационалисты [Бутырин, Богданов, Такоев, Элердов и эсеры (левые) (Пашковский, Сахаров, Иванченко и др.)]. Горцы организовали в Совете национальные фракции. Кроме того, в состав Совнаркома вошли ряд комиссаров из горцев (например, Борукаев, Кесаев, Ахриев, Шерипов и др.).

Существо власти не представляло из себя чистую Советскую власть — чистую диктатуру.

Народная власть избиралась в округах народными съездами. На этих съездах участвовали все слои, все классы населения. Эти съезды потому и представляли из себя парламенты, с той же парламентарной закулисной борьбой революции и контрреволюции. Народные съезды избирали народные советы в округах. А в республике общий съезд избирал областной совет.

19. Затруднения новой власти — ингушско-осетинская «война».

Большевики, переименованные к этому времени в коммунистическую партию, были еще слабы настолько, что не могли взять целиком осуществление диктатуры пролетариата и беднейшего крестьянства. И это обстоятельство сыграло свою отрицательную роль. Ушедшие в аулы офицерство и буржуазная интеллигенция своей контрагитацией и работой сделали то, что неустойчивое крестьянство, еще не совсем полно и ясно представляющее сущность Советской власти и задачи большевиков, поддалось местами их влиянию. Вместе с тем эта же контрреволюционная братия, осуществляя лозунг «самоопределения», лицемерно и провокационно натравливала народности друг на друга, чтобы тем самым вызвать затруднения новой власти. Результатом этих усилий явилась ингушско-осетинская «война». В этой войне было разгромлено, разграблено и сожжено дотла осетинское  селение Батако-юрт (до 700 дворов). Образовался фронт от Владикавказа по осетинско-ингушской границе вплоть до Муртазова.

Народному совету и съезду стоило колоссальных усилий, чтобы потушить этот пожар межнациональной бойни. Съезд отправил на фронт мирную делегацию из представителей всех народностей, представленных на съезде.

Делегация была обстреляна между Ольгинским и Базокиным, и был убит член Народного Совета от Кабарды Каламбеков — член делегации. Несмотря на колоссальные трудности, пожар удалось потушить, и «мирная конференция» двух «великих держав» — Ингушетии и Осетии — собралась в здании корпуса и подписала мирный договор под председательствованием т. Ноя Буачидзе.

Это первое затруднение и самое крупное было побеждено новой властью. Край пришел к некоторому успокоению, но ненадолго.

20. Начало терской контрреволюции.

Когда новая власть и Совнарком постепенно переходили к революционной ориентации, а это значило опираться на горцев, а не на казачество, которое в нужный момент могло предать (что и случилось), и подошли к разрешению самого крупного вопроса в крае, а именно земельного, то ситуация резко изменилась. Земельный вопрос был и остается пока самым большим, запутанным и больным вопросом. Казаки в свое время отняли много горских земель. Горцы теперь в дни революции требуют возврата земель и вообще уравнительности. На этом основании уже к лету 1918 г. ситуация сил произошла по линии экономических требований.

21. Казачье-крестьянский совет и его борьба с революцией.

Это обстоятельство дало корень возникновения казачьей контрреволюции в Моздоке. Созванный летом Казачье-крестьянский съезд в Моздоке выделил казачье правительство — Казачье-крестьянский совет, во главе которого стал меньшевик Георг Бичерахов. С этого съезда и Совета началась контрреволюция на Тереке и в горах. Моздок сделался центром всех черных сил. Туда спешили все: от меньшевиков, эсеров вплоть до черносотенных генералов и полковников. Моздокская контрреволюция открыла борьбу на два фронта: на север против красных войск 11-й армии, которые по линии от Карачая по Невыномысской до Ставрополя держали фронт с белыми полчищами Деникина, и на юг против Терского Совнаркома и горцев. Не тронутое и ничем не обиженное офицерство стало во главе этой контрреволюции. Борьба шла по линии Прохладная — Моздок.

22. Августовское восстание.

Но к августу банды появились и в районе Ардонской, под начальством полковников Соколова и Беликова, которые 4 августа ночью без единого выстрела заняли казармы б. реального училища во Владикавказе, на верхнем этаже которого спали красноармейцы — опора Совнаркома.

Завязалась борьба за обладание городом. Борьба продолжалась 12 суток беспрерывно. Остатки красноармейцев, керменистов, бывших в городе, отступили к Курской слободке, где под командованием т. Гегечкори (Саша) две недели выдержали осаду. На 13-й день ингуши пришли на помощь, осадили город с юга и выгнали казаков и осетинские банды (офицерство и хулиганье) из города. Город не был сдан. Хотя в городе они хозяйничали вдоволь. Расстреливали и разгромляли как попало и что попало. Разграбили город. Расстреляли тогда же, между прочим, члена Народного совета Николая Кесаева.

Но этим борьба не кончилась. Банды белых отступили к Архонской и там расположились фронтом против Владикавказа. Командовал фронтом полковник Хабаев (осетин из Ново-Осетинской станицы — бывший евнух шаха Персии в Одессе).

Во время этого налета на Владикавказ и уличной канонады происходил съезд народов в Кадетском корпусе. Съезд разошелся по разным сторонам. Часть делегатов ушла в Ингушетию. Часть — в город. Часть хотела пробраться через линию огня в Пятигорск. Группа делегатов во главе с Пашковским — председателем Совнаркома — попала в ст. Змейскую в отряд полковника Кибирова, и там все они были расстреляны.

23. Ингушский налет на казачьи станицы.

Этого налета было достаточно для того, чтобы серьезно огнем и мечом разрешать некоторые вопросы. Вся Ингушетия мобилизовалась и ударила по казачьим станицам (Тарской, Аки-Юртовской, Сунженской и Фельдмаршальской). Нападение ингушей на станицы происходило и раньше. На одно из таковых нападений ингушей на Тарскую станицу казаки сами мобилизовались из Архонки, Ардона и, проходя через город Владикавказ, спровоцировали находившийся в городе полк красноармейцев, который заволновался и потребовал, чтобы власть вела их вместе с казаками против ингушей. Это было в июле 1918 г.

Председатель Совнаркома т. Буачидзе и военный комиссар Бутырин поехали в полк. И там во время речи выстрелом из толпы был убит т. Ной Буачидзе на автомобиле. После этого полк ушел с казаками в Архонку и там расформировался.

В такой атмосфере шла работа Совнаркома и Народного совета Терской республики. Массы вышли на арену борьбы и решали сами вопросы. Так сделали и ингуши, осадив казаков, и огнем и мечом выгнали их из четырех станиц и заняли станицы сами.

24. Красная Шариатская колонна и ликвидация белых.

Борьба происходила насмерть. Но казачья контрреволюция в Моздоке еще не была ликвидирована. На Моздок тогда из Пятигорска была повернута советская Шариатская колонна, в составе которой были два кабардинских Красных полка, керменисты под командованием Сосланбека Тавасиева и шариатская сотня имени Катханова, состоящая исключительно из мулл и эфенди. Шариатская колонна в течение двух недель ликвидировала терскую контрреволюцию и освободила Моздок. Главные деятели Моздокской контрреволюции с Бичераховым во главе ушли в Петровск к другому Биче-рахову (Лазарю) — английскому наймиту, которого в это время турки уже выкурили из Баку в Петровск. Генерал Мистулов застрелился. Полковник Кибиров умер. А владикавказский фронт, видя такой исход своего положения, ликвидировался тоже под напором масс. Руководители: полковники Хабаев, Соколов, Беликов и офицерство — спаслись бегством через Алагирское ущелье по Военно-Осетинской дороге в Грузию. Так было ликвидировано первое восстание, первый шквал контрреволюции на Северном Кавказе.

Советская власть в Терской области и борьба за нее (период диктатуры пролетариата) 

25. От парламентаризма к диктатуре пролетариата.

После этих испытаний коммунистическая партия поняла, что спасти революцию можно только железной рукой диктатуры. Это поняли и некоторые из меньшевиков, которые перешли в коммунистическую партию (Бутырин, Такоев, Элердов). Был организован впервые здесь орган Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, во главе которого стал т. Цинцадзе (Котэ). Из Тифлиса переехал сюда Кавказский краевой комитет РКП в лице Махарадзе, Назаретяна и др. Совнарком был реорганизован. Председателем был назначен Народным советом т. Буле. От конституции, которая была принята в Пятигорске и автором которой был эсер Андреев (позже комиссар финансов), пришлось отказаться и строить власть по принципам Конституции РСФСР. По округам было признано целесообразным перейти к системе исполкомов.

В Осетии к этому времени партия «Кермен» стала массовой, и осетинская фракция созванного после ликвидации фронтов областного съезда постановила передать организованную власть и всю власть в Осетии как на местах, так и в центре партии «Кермен». Партия «Кермен» это предложение приняла и организовала Исполнительный комитет Осетии. Вместе с тем «Кермен» мобилизовала свои силы в коммунистические отряды, во главе которых стал штаб, организованный также ЦК «Кермен».

В других округах тоже перешли бы к этой системе, но ввиду того, что организованной партии или сильной группы все еще не было в среде других народов, проведение новой структуры в жизнь было затруднительно.

26. Эпидемии в армии и напор белых.

На организацию революционных сил было обращено максимум внимания. Это было тем более необходимо, что армия белая Деникина все еще угрожала Терской республике. Связи с центром не было. Ростов был отрезан. Связь была только через Астрахань и не систематическая. Одиннадцатая армия к январю 1919 г. поколебалась. Тиф и другие болезни свирепствовали и косили ряды армии. Владикавказ был заполнен (несколькими десятками тысяч) больными красноармейцами. Когда фронт поколебался и белые начали теснить нас к горам, Владикавказ сделался центром, куда стекались со всего Северного Кавказа. Фронт дрогнул, и белые занимали город за городом. К концу января они подошли к территории горских народов. Тут только поняли руководящие товарищи с т. Орджоникидзе во главе, что слишком поздно кликнули клич горцам: «На помощь». Объявленная мобилизация горцев запоздала. Горцы не могли собраться, организоваться, чтобы встретить генералов Шкуро и Шатилова с их «волчьими сотнями», организованным фронтом. И потому каждому селению, каждой народности пришлось защищать свои границы в отдельности. Командующий Терской группой красных войск т. Гикало со своими двумя-тремя полками не мог остановить нашествие дивизии генерала Шкуро и не внес в горскую среду необходимой организованности. Все произошло слишком скоро. Все было слишком плохо с нашей стороны рассчитано.

27. Кровавая борьба горцев с Деникиным.

Руководящий Кавказский краевой комитет РКП не уяснил и не был убежден, что горцы нас поддержат оружием. Вот почему он только в самый последний момент повернул «линию ориентации» в борьбе с Деникиным к горцам, когда горцы решительно стали на борьбу с генералами Шкуро и Шатиловым, и каждый аул в Ингушетии, Чечне и Дигории отражал их наступление. В Дигории оплот «керменизма» — сел. Христиановское, куда устремились керменисты, выдержал осаду Шкуро и атаки его «волчьих сотен» несколько дней.

Там же произошла знаменитая бойня и кромсание шкуринцев, когда керменисты подпустили Шкуро в селение и потом начали их бить со всех углов. Женщины Христиановского принимали участие в этой кровавой борьбе за революцию, против белых разбойничьих банд. Шкуро позже говорил, что ни один город и ни одна станица не оказала ему на всем Северном Кавказе  такого упорного сопротивления и не нанесла такого сильного урона. Шкуро под Христиановским потерял до тысячи человек. Другие селения Осетии были заняты без боя. В Ардоне штаб красных был застигнут врасплох, и там был взят Чермен Баев, которого расстреляли в Гизеле и сожгли. Он не был керменистом, а был меньшевиком-плехановцем, но на революционном посту стоял с 1905 г. и был одним из серьезно подготовленных товарищей.

В Ингушетии борьба была также упорная. Под Далаково ингуши оказали такое сопротивление, которое на две недели задержало занятие Владикавказа. Ингуши шли в атаку с одними кинжалами, нанизанными на длинных шестах. Когда был сломлен ингушский фронт, участь Владикавказа была решена. После 9-дневной осады город был занят. Красные отступили по  Военно-Грузинской дороге и были разоружены грузинским правительством в Казбеке.

Что представлял Владикавказ в дни Шкуро, трудно описать. Тут погибла масса красноармейцев-больных, которых закапывали почти живыми. В одном Кадетском корпусе во дворе было закопано до 17 тыс. красных бойцов.

В Чечне происходила та же картина. Чеченцы оказали сопротивление генералу Шатилову, и ни один аул не был занят последним без боя. В Чечню отступил т. Гикало со своим отрядом. Вместе с чеченцами этот отряд целый год выдержал осаду в горах Чечни, куда не был допущен ни один доброволец.

История борьбы этого отряда с добровольцами и с «Шариатской монархией» Узум-Хаджи представляет изумительную картину борьбы горсточки революционеров в колоссально трудных условиях за советскую власть, о которой нужно говорить особо и этически.

Черные дни доброволии (период черной реакции)

Мрачной полосой прошел год добровольческого владычества над горцами. Борьба с ними не останавливалась ни на один момент за все время этого года. Но горцы были не объединены, трудна была между ними связь, не было средств к борьбе, и потому добровольческие шакалы одолевали их один за другим.

28. Месть кабардинских узденей.

Кабарда пережила кошмарные дни добровольческого гнета. Князь Серебряков своим отрядом прошел ее вдоль и поперек и мстил кабардинскому трудовому крестьянству за дерзость быть себе хозяином. Он расстреливал направо и налево десятками кабардинских революционеров. Потом пришел правитель Кабарды князь Бекович-Черкасский (полковник). Кабардинское крестьянство пережило вместе с балкарским одну из тяжелых и трагических годин своей истории.

29. Удушение осетинского народа.

В Осетии было не лучше. В Осетии было также кому мстить. Пришли полковники с карательными отрядами (полковники Икаев, Дорофеев, генерал Ватбольский и др.), и революционная Дигория пережила дни ужасов. Селение Христиновское было окружено. Все до единого жители были выведены из селения на поле. Керменисты группой в 200 человек прорвались через цепь в лес. Остался в Христиановском член ЦК «Кермен» т. Цаголов Георгий — пламенный борец за дело угнетенных. И он погиб от 18 штыковых ран.

Все имущество, скот, хлеб и т. д. было отдано на разграбление казачьим и кабардинским отрядам. Сотни арб, мобилизованных из окрестных селений, вывозили в продолжение целых двух недель добро из домов. Селение было обобрано до нитки, вплоть до голых стен. И после этого впустили жителей обратно. Это сделал генерал Ватбольский при благосклонном участии осетинских полковников, в особенности же правителя Осетии — полковника Хабаева, который до прихода добровольцев был Главнокомандующим вооруженными силами горского правительства в Темир-Хан-Шуре.

30. Борьба керменистов.

Керменисты ушли в горы и заняли Дигорское ущелье. Против ущелья и керменистов посылали отряд за отрядом. Полковник Серебряков — со стороны Кабарды, полковник Цаликов (Угалук) — со стороны Алагирского ущелья, полковник Гутиев, Цалагов и др. наступали по ущелью. Три с половиной месяца керменисты выдержали осаду в горах, где не было ни пропитания, ни боевых припасов, и весьма ощутительно беспокоили добровольцев. Наконец, не выдержали голодной и беспатронной борьбы и ушли в Грузию через Караугомский перевал и там были разоружены грузинскими властями.

Ингушетия переживала не лучшие времена. Мобилизация была объявлена, но никто не желал идти. Аул Сурхохи и Экажево наотрез отказались посылать добровольцам войска против большевиков и были карательными отрядами казаков разгромлены и сожжены дотла.

31. Пламя чеченских аулов и гибель Шерипова.

Чечня видела также пламя 22 аулов. Против Чечни добровольцы принимали все меры, ибо там укрывался отряд Гикало, который, несмотря на свою малочисленность и плохое снабжение, представлял серьезную опасность. Чеченцы во главе с Шериповым и вместе с этим отрядом готовились к серьезному отпору. Пламенный оратор и бесстрашный Асланбек Шерипов собирал армию по всей Чечне. Но в одной стычке с казаками, с небольшим своим отрядом, он был убит при отчаянном сопротивлении белым. Чечня в его лице потеряла своего вождя и своего героя. Чеченская беднота с его смертью почувствовала, как отдалилось исполнение ее чаяний. Тов. Гикало продолжал свою борьбу на два фронта: против Узум-Хаджи, скорее, против «князя» Дышнинского-Арсанукаева (великого визиря Узум-Хаджи) — агента Турции и тех же добровольцев и против самих добровольцев. Борьбу эту он выдержал до конца — до прихода советских войск в марте 1920 г.

Что делалось в Дагестане

32. Горское правительство на штыках турок.

В Дагестане положение создалось иное. В 1918 г. советская власть там просуществовала недолго. Бичераховские хунхузы и банды имама Гоцинского одолели небольшой слой советских защитников. В бою с ними был убит первый защитник советской власти и вождь дагестанской бедноты Махач Дахадаев. После этого штыками турок переселилось в Дагестан, [в] Темир-Хан-Шуру, Горское правительство из Тифлиса. Это правительство состояло из тех же элементов, какие создавали горские правительства. Во главе правительства стал Пшемахо Коцев (кабардинец). Правительство это собрало все остатки демократических групп, которые блуждали по Кавказу после первого краха во Владикавказе. Оно же собирало вокруг себя офицерство как боевую силу. Это офицерство позже стоило правительству жизни, так как, начиная с своего главнокомандующего полковника Хабаева, все они предали Горское правительство добровольцам. Несмотря на то что Коцевско-Чермоевское правительство отправило даже делегацию на всемирную конференцию в Париж в составе Чермоева, Баматова и Хадзарагова, но власть его распространялась все же только на Темир-Хан-Шуру, и только.

Горское правительство лицемерно «горело желанием» борьбы с добровольцами и даже призывало соседние демократические правительства (Азербайджан, Грузию) на помощь в борьбе с черной реакцией и за независимость. Все эти попытки остались на бумаге, ибо никто в правительстве серьезно не думал о борьбе с добровольцами. Коцев даже ездил к Деникину на поклон в Екатеринодар. Не могло оно организовать эту борьбу, потому что находилось под сильным влиянием военной клики. А военный министр его, генерал Халилов, оказался даже агентом Деникина.

33. Предательство Горского правительства и гибель дагестанских коммунаров.

Видя такое сплошное предательство «горскими демократами» горской бедноты, коммунисты решили захватить власть в Шуре и организовать серьезное сопротивление деникинским башибузукам в погонах. После ряда организованных тайных собраний был выработан план свержения правительства. Организованы были массы из аулов вокруг Темир-Хан-Шуры. Но на последнем заседании коммунисты во главе с Улубием Буйнакским были предательски арестованы Горским правительством и под влиянием генерала Халилова были преданы добровольцам, которые их расстреляли 14 человек). Погибли лучшие бойцы за советскую власть из-за предательства Горского правительства, с ведома которого после переговоров было назначено это собрание.

Кончилось тем, что добровольцы пришли и сели в Темир-Хан-Шуре «без боя». Горское правительство, разворовавшись, должно было разбежаться, и генерал Халилов сделался правителем Дагестана, что и требовалось доказать.

Перед самым концом Горского правительства окрестные аулы под руководством коммунистов осадили город, требуя освобождения коммунистов во главе с Буйнакским. Бой происходил почти целый день. Но потом повстанцы были обмануты шейхом Акушинским, которого они уполномочили для переговоров с правительством и которого в правительстве провели за  нос, обещая освобождение и т. д. Когда улеглось восстание, узники были под усиленной командой перевезены в Петровск, где сданы добровольческой комендатуре.

Так, рядом сплошных предательств погибли борцы за освобождение горцев, и добровольцы сделались хозяевами.

Подпольная борьба с доброволией

Вооруженной борьбой горцы не смогли свергнуть добровольцев и выгнать их вовсе. Все активные борцы коммунисты-горцы ушли в подполье. Часть группировалась вокруг отряда Гикало в Чечне. Большинство ушло в Грузию в горы, где собирались разбросанные в разные стороны силы, организовывались и ждали подходящего момента открытия лихорадочной работы.

34. Северо-Кавказская горская организация РКП.

Еще в 1918 г. ЦК партии «Кермен», ясно сознавая, что без приобщения других горских народов к действительному революционному сознанию, борьба за коммунизм будет трудна. С целью распространения своего влияния на Кабарду, Ингушетию и Балкарию и др., а также с целью организации революционных элементов и отдельных коммунистов из среды этих народов по инициативе ЦК партии «Кермен» была организована Северо-Кавказская горская организация РКП. В состав этой организации целиком влилась партия «Кермен», сохраняя свое название и считаясь окружной организацией в общем объединении. В состав указанной выше организации вошли также ингушские и кабардинские товарищи. Организация собирала вокруг себя всех преданных революции борцов среди горцев. Имела связь даже с Черкесией, Карачаем и т. д. Организация эта имела свой печатный орган «Горская беднота», которая вносила в горскую среду классовый момент борьбы на основе научного марксизма и явилась выразителем новых идей в горской среде. «Горская беднота» 1918 г. — первый марксистский коммунистический орган в горских условиях.

35. Коммунисты в горском подполье.

При добровольческом нашествии горская организация рассыпалась по всем углам Кавказа. Те из керменистов, которые были в Осетии, ушли в горы и там держали фронт несколько месяцев. Те же из горских коммунистов, которые были в г. Владикавказе, отступили вместе со всеми в Грузию. Часть ушла в Ингушетию и Чечню. В невероятно тяжелых условиях коммунары переносили все тяжести скитальческой и боевой жизни. В горах Ингушетии многие ответственные товарищи (Орджоникидзе, Назаретян, Бутарин, позже умерший в горах Чечни) нашли теплый приют. Ингуши их приняли, оберегали и на категорические требования добровольцев выдать их отвечали также категорически, что «гостей они умрут, но не выдадут». Со всех концов горной полосы через снежные и непроходимые перевалы переходили коммунары в Грузию и там попадали в тюрьмы или же были передаваемы добровольцам обратно (полковник Церетели передал добровольцам на Казбеке 31 коммунара, спустившегося на Казбек с гор Ингушетии). Одна группа коммунаров из горной Ингушетии перешла в Хевсуретию и там, провоцируемая попами и хулиганами, поплатилась жизнью. По дороге абреки им устроили засаду. Но безоружные коммунары не испугались. У Темболата Гибизова (члена ЦК «Кермен») оказался револьвер, и он убил нападающего абрека. После этого убийства близлежащее село вышло поголовно все во главе со священником Циклаури и самым бесчеловечным образом убили всех 12 коммунаров. В этой группе погибли т. Гибизов, Андрей Гаетиев (члены ЦК «Кермен» и Народного совета), Бабков — член Народного совета и другие.

36. Горский Комитет РКП.

Но, несмотря на эти тяжелые испытания, ряды бойцов вновь сомкнулись. Со всех концов собирались товарищи в Тифлис и там организовали свой подпольный Горский комитет РКП. Этот комитет сделался руководящим центром для всех подпольных организаций на Северном Кавказе. Позже комитет слился с Терским областным комитетом, объединившись со всеми товарищами, работающими в Терской области.

Горский комитет широко задумал план восстания на Северном Кавказе, в особенности среди горцев. С этой целью Горский комитет во что бы то ни стало должен был объединиться и слиться с Дагестанским комитетом и дагестанскими товарищами. Но осуществлению этого плана препятствовал Кавказский краевой комитет РКП за неимением средств и других политических соображений.

После горячих и долгих дебатов и разговоров Горский комитет решил, что на широкое дело восстания среди горцев рассчитывать невозможно, ибо поддержать и организовать широкое противодобровольческое движение, какое наблюдалось среди горцев к лету 1919 г., мы не могли за отсутствием средств и сил.

Комитет принял другую тактику, а именно: всех работников отправить обратно на Северный Кавказ и заняться организационной подпольной работой. Так и было сделано.

Группами и в одиночку были отправлены на Северный Кавказ работники, и там среди горцев закипела работа. Часть работников шла к Гикало в Чечню.

37. Восстание в Дагестане.

Часть шла в Дагестан, где уже массы подняли знамя восстания. После того как добровольцы захотели мобилизовать дагестанцев, массы подняли восстание, подошли к Шуре и осадили ее. Но так как боевых припасов не было и среди массы оказались предатели, фронт был прорван, и аулы — Дуголи и Кадар — были стерты с лица земли.

Но это первое восстание было началом, после которого Дагестан до 1920 г., т. е. до прихода Красной Армии, не мог уже успокоиться и все время вел борьбу с добровольцами. Позже во главе восстания стал Совет обороны, куда вошли коммунисты в большинстве.

38. Тифлисский меджлис.

Организовавшийся к этому времени в июле 1919 г. в Тифлисе меджлис горских народов во главе с Ахметом Целиковым полагал, что это восстание — дело его рук. Но говорить так было, конечно, не запрещено, в особенности в «демократической» Грузии, где коммунисты сидели в Метехском замке, а господа Целиковы получали огромные суммы на организацию Горской демократической республики — буфера между Россией и Грузией. Эти средства уходили на «организацию этой республики» в стенах гостиницы «Европа» и в ресторане «Химерной». Но о каком-либо восстании против Деникина и использования этого восстания в интересах той бедноты, которая идет на это восстание, в меджлисе и не думали и не могли думать.

39. Горское совещание в Баку.

До второго восстания в Дагестане активные работники оттуда собрались в Баку. В Баку при мусаватском правительстве было такое же положение, как и в Тифлисе при меньшевиках. Работа и там могла быть только в подполье, открыто же коммунистам невозможно было ни собраться, ни тем более организовать что-либо. Но вместе с дагестанскими коммунистами пришли туда партизаны против добровольцев. Вместе с ними было организовано Горское совещание, фактически комитет по организации восстания в Дагестане. Но так как в это совещание вошли такие вертлявые и, как змея, меняющие чешую, как Ахмед-хан Мутушев, то совещание было чрезвычайно бледно, и оно занялось тем, что «устраивало» только партизан, бежавших из Дагестана.

Но вокруг этого совещания все-таки группировались горцы-революционеры. И, таким образом, в Закавказье было два центра, вокруг которых группировались горцы-революционеры: в Тифлисе — вокруг подпольного Комитета, в Баку — вокруг совещания, с которого сбежал Мутушев и главным руководителем которого оказался Султан Казбеков, расстрелянный во время второго восстания против добровольцев в Дагестане Нури-Пашой и Киазим-беем, пришедшими в Дагестан якобы помогать дагестанцам в их борьбе с добровольцами, на самом же деле продолжающие политику и работу младотурецкой партии в отношении Кавказа взять под свое непосредственное влияние и покровительство.

40. Второе восстание в Дагестане.

Второе восстание дагестанцев, их неутомимая борьба против добровольцев, которой хотели воспользоваться и меджлисцы в номерах «Европа» в Тифлисе, и имам Акушинский в самом Дагестане и иже с ним, турецкие эмиссары Нури-Паша и Киазим-бей, несмотря на их предательство, было доведено до конца. Горцы встретили победоносную Красную Армию с оружием в руках на поле брани в борьбе с общим врагом — черной реакцией воскресителей «единой, неделимой».

Чечня и гикаловцы

Борьба с добровольцами и их агентами из горских опричников шла более или менее почти сплошная по всей горной полосе от Каспия до Черного моря. Но были яркие «оазисы» этой борьбы, во-первых, в Дагестане, о котором упомянули выше, в Чечне и в Осетии.

В Чечне ядром борьбы с добровольцами сделался отряд Гикало, состоящий почти исключительно из грозненских рабочих. Вокруг этого отряда организовывалась чеченская беднота, и вместе с этим отрядом чеченцы также шли в бой с казачьими полками.

41. Шариатское движение Узум-Хаджи.

Но в самой Чечне в 1919 г. выросло шариатское движение, во главе которого стал шейх Узум-Хаджи. Это шариатское движение выросло в форме Северо-Кавказской шариатской монархии», объединяющей, по мысли главного вдохновителя движения князя Дышнинского великого визиря «шариатского монарха Узум-Хаджи-Хаир-Хана I», все народы Северного Кавказа от Каспийского до Черного моря. Главной резиденцией Узум- Хаджи было Ведено. Князь Дышнинский — восточный дипломат, турецкий  эмиссар и в то же время агент Добрармии — строил свою политику так чисто по-восточному, что его никак нельзя было понять, действительно ли он против добровольцев или действительно против большевиков. Им были на бумаге организованы министерства, генерал-губернаторства (в Ингушетии одним из его генерал-губернаторов был известный Хызырь Орцханов — «король» горной Ингушетии в 1919 г.), пять армий, одной из которых он считал «армию» Гикало и его — Гикало — «командующим армией». Но так как командующим армией нельзя было быть без генеральского чина, то Гикало был Дышнинским как «главнокомандующий, военный министр и великий визирь» произведен в генералы. Были даже выпущены свои деньги — так называемые узум-хаджинские.

Конечно, вся эта бутафория выеденного яйца не стоила. Все это было декоративно, выдумано, разыгрываемо исключительно с той целью, чтобы отвлечь внимание Горной Чечни от серьезной борьбы с добровольцами, которую мог и должен был начать маленький отряд Гикало с единственным «сискал-карабином» — маленькая горная пушка. Чеченцы ее прозвали «сискал-карабином» от слова «сискал» — кукурузный чурек. Пушка служила большей частью для добывания пищи из соседних от местоположения отряда аулов, куда и бывало направляемо своим дулом. Сейчас она стоит на Гикаловской площади в Грозном как памятник.

О каком-либо серьезном и даже несерьезном сопротивлении Узум- Хаджи со своими «армиями» добровольцам думать не приходилось, хотя все его министры горели желанием этой борьбы на словах, в том числе и сам Арсанакаев-Дышнинский.

42. Борьба Гикало с Узум-Хаджи и Добрармией.

Вот эта-то «шариатская монархия» своим фактическим ничтожеством и ребяческой игрой, но разнесенной по всей фанатической Чечне, как нечто приносящее в жизнь шариатские начала, и помешала гикаловскому отряду широко осуществить замысел широкого восстания Чечни и всех горцев. Гикало был вынужден начать серьезную и агитационную, и фактическую борьбу с этой шариатской монархией, что отняло у него и время, и силы и, главное, отняло на время фанатичных чеченцев из-под влияния.

В конце концов, как и следовало ожидать, эта монархия разлетелась, как пуф. Узум-Хаджи благополучно умер, а князь Дышнинский ушел подальше в горы и там скрылся по настоящий день. Гораздо серьезнее была борьба отряда Гикало с Добровольческой армией, которая подсиживала его у входа в горы. Против Гикало добровольцы принимали все меры, вплоть до воззвания к горцам английского полковника Ролансона. Но никакими мерами его взять нельзя было. В горы добровольцы боялись идти, да и в горах борьба была слишком тяжела для них среди чеченцев.

43. Воздвиженский бой.

Отряд держался до конца января 1920 г. В январе Гикало решил спуститься с гор. К этому времени в окрестностях подготовлялось серьезное восстание грозненского пролетариата, и отряд Гикало должен был их поддержать. Но планы были раскрыты. В Грозном было арестовано много из причастных лиц. Когда же отряд 30 января 1920 г. ночевал в Воздвиженской, он был окружен казачьими полками. Завязался бой. Часть отряда погибла у своих ружей и пулеметов. На помощь подоспели чеченцы, и большую часть удалось избавить от огненной цепи. Группа товарищей во главе с Гикало прорвались на конях через фронт в то время, когда подоспели и чеченцы.

Это был последний бой.Красная Армия уже теснила добровольцев по равнинам юга России, и участь черной реакции была решена.

Тов. Гикало собрал свой отряд и в марте, задолго до прихода Красной Армии, занял г. Грозный.

В Осетии и Кабарде.

44. Подпольная работа в Осетии.

Другим центром борьбы была Осетия. К январю 1920 г. вернулись почти все керменисты и занялись в аулах и селениях своей подпольной работой. В особенности сильна была работа в Дигории. Руководил партийной и агитационной работой окружной комитет РКП — б. ЦК партии «Кермен». Революционной борьбой и организацией сил руководил ревком во главе с т. Борукаевым.

Через Караугомский перевал перешла обратно группа товарищей-осетин и кабардинцев (Катханов, Мидов и др.). Эта группа присоединилась к ревкому, и он начал руководить революционной борьбой и в Осетии, и в Кабарде. Силы были достаточно организованы. Ждали только подходящего момента.

45. Карательные отряды в Осетии.

В Осетии до этого момента и в момент лихорадочной работы оперировали несколько карательных отрядов. Был карательный отряд полковника Голиева, называющего себя эсером. Карательный отряд царского держиморды и палача, полковника Икаева, безграмотного кулака, дослужившегося до чина полковника своей ревностной службой царского палача, который в Осетии на сходах заявлял: «Я не орател, а карател орателев». Небезызвестен был также отряд кулака Бигаева, пришедший также установить порядок. Вот с этим-то Бигаевыем в поединке погиб один из лучших товарищей, член окружного комитета Хадзимет Рамонов. Руководя подпольной работой в Ардонском районе, т. Рамонов не выдержал и решил лично убить Бигаева. Он вошел к нему ночью в его квартиру, и в поединке были убиты оба: и Бигаев, и Рамонов.

Но кроме этих отрядов особенно свирепствовал в Осетии отряд полковника Дорофеева, который только и знал требовать индюков и масло. Так и был прозван этот грабительский отряд «индючным».

46. Планы керменистов.

К январю из этих отрядов остался только дорофеевский, который сделался «хозяином» в Осетии. Но к январю же организационная работа была проделана большая, и нужно было только строить план и назначить момент выступления. Но для того чтобы в выступлении приняли участие и остальные народности и не было бы восстание в Осетии спровоцировано среди них, решено было связаться с Ингушетией и Кабардой тесно1. С этой целью было решено: силы Дигории направить в Кабарду под командой т. Тогоева Денила, а силы Алагирья и затеречные — на Владикавказ, на соединение с ингушами. Но ингуши в этот момент (начало февраля 1920 г.) еще не были готовы.

В это время во Владикавказе собрались все добровольческие воротилы с Северного Кавказа во главе с генералом Эрдели и готовились к отступлению через Военно-Грузинскую дорогу. Фронт был у Батайско — Тихорецкой — Кавказской и Святого Креста.

Добровольческая звезда закатилась. Надо было добить их, и это сделали по всей горной полосе горцы.

47. Очищение Осетии и Кабарды.

Отряды керменистов атаковали добровольческий батальон в Алагире, но неудачно ввиду скверного плана и расчета главнокомандующего штаба. Мы потеряли там десяток лучших товарищей. После этой неудачи идти непосредственно на Владикавказ без ингушей штаб не решился, боясь национально-племенных столкновений. Товарищи ушли в Алагирское ущелье и там 4 марта с помощью горской бедноты объявили Советскую власть, арестовав всех добровольческих «старшин и надзирателей». Мизурские фабрики и были взяты с бою, и там основался революционный совет. Когда горная полоса узнала о Советской власти в Алагире, туда начали стекаться бойцы и там группировались для выступления на плоскость. Красные партизаны, организованные нами в правильные боевые части, заняли потом Алагир, Ардон, Архонку и явились во Владикавказ днем позже гикаловского отряда, в конце марта.

В Кабарде же керменистский полк дошел до Нальчика. Вокруг него группировалась кабардинская беднота. Князь Бекович-Черкасский вместе со своей «узденской дивизией» отступил через Котляревку на Владикавказ и в Грузию.

Так везде, по всей горной полосе от Каспия до Черного моря, была очищена территория горцев задолго до прихода Красной Армии, но уже под гулкие набаты его побед над черной реакцией империализмом Антанты.

* * *

С 1920 г. на горской территории началась другая полоса — борьбы за свое освобождение, а именно советская. Но об этом надо говорить особо и более подробно. Настоящие заметки записаны на память. Большинство из описанных событий происходили с моим непосредственным участием. Написаны бегло. Подробно о них нужно писать целые тома. Это дело историка.

Казбек Бутаев, 10 октября 1920 г.

Источник: Вайнахи и имперская власть: проблема Чечни и Ингушетии во внутренней
политике России и СССР (начало XIX — середина XX в.) / авт. коллектив (2011), стр. 381-405

В качестве иллюстрации использована картина Азанбека Джанаева, фотография из блога Тимура Агирова.

---

---