Оригинальное название: «Сталинские проекты проекты самоопределения народов Северного Кавказа (к вопросу об исторической судьбе Горской АССР)». Автор: Абдула Багаев.
***
Исторический опыт национально-государственного строительства на Северном Кавказе в отечественной историографии ещё с 20-х гг. ХХ века занимает достаточно солидное место. Вообще следует хотя бы одной ремаркой (с учётом объёма статьи) отметить, что в двадцатые годы, даже в самом начале их, появились публикации (историков, юристов), вполне заслуживающие высокие оценки, в т.ч. и академические. Уже в 1924 г. вышла статья, по нашим оценкам — первая, посвященная анализу вопросов строительства Горской АССР. Её автор, Ананов И., в то время ещё пришел к выводу, что Горская Республика являлась лоскутной, раздираемой внутренними противоречиями [4]. В конце 20‑х — в 30-е годы, особенно в первой половине, исследование вопросов самоопределения горских народов стало более разноплановым и, с нашей точки зрения, результативным [2; 5; 8–10;16; 20; 30; 32; 44]. Но заметный рост уровня объективности в анализе и оценках практического опыта реализации национальной политики Советского государства, в частности на Северном Кавказе, обозначился в 50-е — в первой половине 60-х гг., особенно после исторического ХХ съезда КПСС [6]. Однако в последующие годы, вплоть до середины 80-х, исследовательская практика во всех сферах гуманитарной науки, в т.ч. и исторической, была подчинена идеологии «развитого социализма», её методологии. Перелом наступил только с началом перестройки. Все эти перипетии в изучении истории национально-государственного строительства на Северном Кавказе нашли отражение в трудах отечественных ученых нового поколения [7; 12; 15; 18; 22; 47]. При этом особо высокой оценки заслуживают работы доктора исторических наук Т.П. Хлыниной, к сожалению, в расцвете творческих сил ушедшей из жизни.
Мы не ставили перед собой задачи детального анализа и развёрнутой оценки богатого исследовательского опыта в изучении сложных и противоречивых процессов строительства национальных автономий народов Северного Кавказа, накопленного отечественной историографией [23, 45]. Учитывая, что за последнее время значительно расширилась источниковая (документальная) база, позволяющая более аргументированно исследовать причинно-следственные связи событий, их исторический смысл и значение, мы и попытались глубже понять логику решений, руководствуясь которыми официальная власть спешно создавала горскую автономию, как таковую с самого начала своего конструирования оказавшуюся совершенно нежизнеспособной.
Осенью 1920 г. в политической жизни мусульманских народов, в т.ч. и Кавказа, произошли важные события, с нашей точки зрения во многом предопределившие тактический вектор их вовлечения в революционный процесс преобразований. С 1 по 8 сентября 1920 г. в Баку состоялся Первый съезд народов Востока, созванный по инициативе руководителей Коминтерна. В его работе приняли участие более 1800 делегатов из различных регионов мира [40]. Более 80 посланников из Чечни входили в состав российской делегации [40]. Стенографические отчёты съезда опубликованы [31]. Они свидетельствует, что на форуме состоялась острая, но содержательная дискуссия по самым злободневным вопросам повседневной жизни мусульманских народов. Основное внимание в своих выступлениях делегаты уделяли вопросам строительства местной власти, стилю и методам деятельности её институтов. Участники форума, не увлекаясь красноречием, жестко, порою агрессивно критиковали местных советских чиновников и многочисленных уполномоченных центральных ведомств и учреждений прежде всего за их «комчванство», особо выражавшееся в их откровенно неуважительном отношении к вековым национальным и религиозным обычаям и традициям. Отдельные ораторы с возмущением говорили о том, что «верования топчутся, …не дают молиться, не дают хоронить умерших по нашим обычаям и религии» [31, с. 91]. Как официальное заявление делегатов прозвучали с трибуны съезда слова о том, что если «…с сегодняшнего знаменитого съезда… Советская власть…» будет «…проводить в отношении Востока определенную политику», то тогда мусульманские народы поддержат её «…не только на бумаге, но и с оружием в руках… совместно с пролетариатом и крестьянством России» [31, с. 91].
Почти детальная информация о работе съезда в оперативном режиме доводилась до сведения высшего руководства страны, в первую очередь В.И. Ленина. Видимо, после ознакомления с депешами из Баку, достаточно неоднозначными, в высших эшелонах власти созрело решение провести встречу с группой делегатов, представлявших на съезде российские регионы.
14 сентября 1920 г. состоялось очередное заседание Политбюро ЦК РКП(б) с участием первых лиц государства: Ленина, Сталина, Крестинского, Бухарина и др. В повестке дня стоял вопрос: «Доклад тов. Сталина и тов. Фрумкина о настроении кавказских горцев» [34]. В результате его обсуждения члены Политбюро одобрили «…постановление Кавбюро ЦК о наделении чеченцев землей за счет казачьих станиц» и признали «необходимым проведение самых решительных мер для свободной деятельности горцев и создания между ними и русским населением правильных отношений на основе полной административной автономии». Сталин получил задание совершить «поездку… на Кавказ для руководящего определения во всех деталях …политики на Кавказе вообще», в отношении «…горцев в особенности»[34].
Вспоминая обстановку того времени, А.И. Микоян, один из ближайших соратников В.И. Ленина и И.В. Сталина, отмечал, что «в связи с освобождением обширных территорий от белогвардейского ига Колчака и Деникина в 1920 г. ускоряется процесс самоопределения наций и возникновения автономных республик и областей» [36]. Возможно, в связи с этим в отчёте ЦК РКП(б) за период между IX съездом РКП(б) (29 марта–5 апреля 1920 г.) и IX Всероссийской партийной конференцией (22–25 сентября 1920 г.) подчеркивалось, что в «настоящее время на очередь поставлен вопрос о закреплении особым государственным актом той административной автономии, которой фактически уже пользуются отдельные горские племена Кавказа» [21].
Таким образом, на Северном Кавказе сразу же после окончания гражданской войны задача строительства горских автономий, призванных стать, во-первых, проводниками советской политики, во-вторых, гарантами законных прав и свобод народов региона, на официальном уровне декларировалась в качестве одной из первоочередных. Объективно такая постановка отвечала и интересам самих горских народов, которые право на самоопределение рассматривали не иначе, как реальную возможность создать форму государственно-институциональной самоорганизации, реально способной не только выразить их законные национальные интересы, но и обеспечить условия, необходимые для их удовлетворения.
Сфера национально-государственного строительства в рассматриваемое время практически являлась монополией И.В. Сталина. И он достаточно ясно понимал, что вопрос о национальном самоопределении в повестке дня стоит вполне закономерно. Однако он убеждённо считал, что наиболее приемлемой формой «союза между центром и окраинами», возможно, даже единственной, является «областная автономия окраин, отличающаяся особым бытом и национальным составом». При этом он отмечал: «Автономия эта должна связать окраины России с центром узами федеративной связи» [46]. Так логически стройно он обосновывал свою идею «автономизации», к реализации которой стремился с нескрываемым упорством. И лишь критические и неодобрительные замечания В.И. Ленина вынуждали «главного специалиста по национальному вопросу» корректировать свои планы национально-государственного обустройства народов России. Но при этом Наркомнац не торопился скоропалительно отказываться от собственных задумок. Видимо, Сталин твёрдо уверовал в то, что для удовлетворения очевидного стремления к самоопределению отдельных российских народов, в частности горских, вполне достаточно «автономии в автономии». Реализация такого проекта позволяла минимизировать количество национально-государственных образований, что органично вписывалось в большевистские планы жёсткой централизации государственного управления, в т.ч. и народами. Поэтому, если судить о сталинских проектах строительства многонациональных автономий, в частности Горской и Дагестанской АССР, то можно признать, что он не упускал возможности действовать по своему сценарию. Таким образом, Сталин, говоря словами известного отечественного историка Ю. Жукова, оставался «сторонником промежуточной позиции — уже исторически и экономически сложившихся многонациональных областных автономий» [19].
В начале октября 1920 г. Политбюро ЦК РКП(б) располагало подробным отчётом об итогах первого съезда народов Востока. Было принято решение обсудить его в официальном порядке. Подготовкой назначенного заседания в основном занимался Сталин. Для этого он запрашивал справки с мест, знакомился с официальным мнением «горских активных работников за подписями».
9 октября «кавказская горская делегация», сформированная из числа участников Бакинского съезда и ознакомленная с повесткой дня предстоящего заседания Политбюро ЦК РКП(б), подготовила совместный доклад, посвященный анализу ситуации в регионе [41]. Более того, 10 октября делегаты из Чечни Дж. Акаев и Т. Берсанов направили непосредственно В.И. Ленину ещё и копию доклада чеченской делегации, а в качестве приложения к нему — две докладные записки [33]. Они информировали лидера государства о сложном социально-экономическом положении в Чечне, о тяжелых последствиях деникинской оккупации, об остроте земельного вопроса. Критически оценивалась деятельность местных и региональных властей [33]. Такая самодеятельность чеченских делегатов возмутила Г. Орджоникидзе, главного куратора Северного Кавказа, лично Лениным наделенного широкими полномочиями на Юге России. Он воспринял их действия как покушение на свою монополию в кавказских вопросах. Об этом свидетельствуют гневные поручения, данные им руководителю Терской области Квиркелия в ходе телеграфных переговоров, состоявшихся 12 октября, т.е. через два-три дня после отправки указанных документов. «Горские делегаты в Москве ерундят», — возмущался Г. Орджоникидзе [39, л. 3]. Поэтому он просил Терский областной комитет партии и окружные органы власти, в частности Чеченский Исполком в лице Т. Эльдарханова, известить В.И. Ленина и Г.М. Чичерина о том, что авторы письменных обращений и докладных записок не были уполномочены делать какие-либо заявления от имени целых народов, представлять их на встречах с официальными лицами. Более того, Орджоникидзе даже настоятельно рекомендовал собрать и отправить телеграфно в Москву информацию, желательно нелицеприятно характеризующую Джу Акаева и Тоусултана Берсанова [39, л. 3–7об].
Таким образом, съезд народов Востока, критически обнажив ряд серьёзных проблем, от последовательного решения которых в значительной степени зависел успех советизации национальных регионов, особенно окраинных, способствовал активизации интереса к ним в высоких эшелонах российской власти.
13 октября 1920 г. в Политбюро ЦК РКП(б) состоялось совещание с участием 27 делегатов съезда народов Востока. Они представляли Балкарию, Кабарду, Карачай, Ингушетию, Осетию, Чечню и другие российские (мусульманские) регионы. Накануне члены Политбюро познакомились с содержанием доклада «О социально-экономическом и политическом положении и политике представителей центральной соввласти в крае (Терской области — А.Б.)», подготовленного «кавказской горской делегацией» 9 октября [41, л. 3–17]. Анализ ситуации, изложенный в этом документе, касался множества аспектов. Оценки общей ситуации, за некоторым исключением, носили острый критический характер. Выводы сводились к следующему:
1. Крайняя своеобразность местных условий горского района вызывает необходимость введения особой политики, сообразующейся с национальными, религиозными и бытовыми особенностями живущих в области народов. Многоплеменность и национальная вражда, религиозный фанатизм, различный, в общем мнении, культурный уровень народностей создают весьма сложную, неблагоприятную для работы обстановку.
2. Политика полномочных представителей Советской власти и командируемых на Северный Кавказ, не знакомых с местной обстановкой, а иногда и сознательно игнорирующих особенности быта и психологии местного населения и опыт местных советских и партийных организаций, отталкивает от соввласти народные массы и создает враждебное к ней отношение.
3. Невнимательное отношение к установившимся межнациональным отношениям является причиной того, что проводимая ими политика усугубляет и усиливает межнациональную рознь.
4. Незнание групповых отношений внутри каждой отдельной народности и незнакомство с той средой, в которой им приходится действовать, ведет к тому, что политика их часто усиливает контрреволюцию, националистическое и религиозно-фанатическое течение. Эти представители Центра, подчас облеченные весьма широкими полномочиями, считая себя подчиненными исключительно Центру, не признают нужным согласовывать свои действия с действиями органов местной власти. Вместо необходимого единства политики создается анархия, борьба между отдельными органами одной и той же советской власти, борьба, которая дискредитирует эту власть в глазах населения и устраняет всякую возможность какой бы то ни было созидательной органической работы [41, л. 15].
Исходя из этих пунктов, авторы доклада предложили целый комплекс мер, направленных, главным образом, на формирование эффективной иерархии власти, способной обеспечить рациональное взаимодействие её ветвей, как по вертикали, так и по горизонтали [41, л. 16–17].
А.И. Микоян впоследствии вспоминал, что В.И. Ленин под впечатлением выступлений делегатов форума в тот же день собственноручно написал проект постановления «по вопросу о задачах РКП(б) в местностях, населенных восточными народами» [24]. Говоря об этом документе и, видимо, о настроении Владимира Ильича, А.И. Микоян заметил: «Здесь сквозит недовольство Ленина медленным ходом образования национальных автономий и неудовлетворительной работой Совета Национальностей Наркомнаца» [38].
На следующий день, 14 октября 1920 г., состоялось заседание Политбюро ЦК РКП(б). В нём приняли участие В.И. Ленин, И.В. Сталин, Ф.Э. Дзержинский и другие члены руководства партии. Ключевым в повестке дня значился вопрос о задачах РКП(б) в местностях, населенными восточными народами. Его обсуждение, судя по содержанию итогового документа, прошло достаточно конструктивно. В постановлении, проект которого подготовил Ленин [25] с учётом докладов и сообщений, сделанных на совещании Политбюро ЦК с 27 делегатами Бакинского съезда народов Востока, были конкретизированы первоочередные задачи. Документ состоял из десяти пунктов [25]. Фактически он представлял собой развёрнутую программу конкретных мер, требовавших последовательной реализации, и охватывал все основные сферы практической деятельности. Одним из ключевых являлся пункт (третий), свидетельствовавший о том, что Политбюро признаёт «необходимым проведение автономии в соответствующих конкретным условиям формах, для тех восточных национальностей, которые не имеют еще автономных учреждений…» [25].
Для И.В. Сталина важным в этом решении, скорее всего, являлось то, что предстояло «проведение автономии», в формах «соответствующих конкретным условиям…». Таким образом, он получал полномочия от высшего партийного органа, даже можно сказать, из рук самого В. Ленина, дававшие ему, хотя и формально, право на самостоятельные шаги.
Почти в это же время, когда в высших эшелонах власти обсуждались вопросы советского строительства, на Северном Кавказе серьёзно обострилась политическая обстановка. В разных регионах, в т.ч. и в Чечне, антисоветские группировки попытались повсеместно организовать вооруженные выступления. Угроза их повторения продолжала оставаться. Поэтому ещё 6 сентября Кавказское бюро ЦК РКП(б) на своем заседании наметило меры превентивного характера. В принятом постановлении констатировалось, что «для гарантирования края от казачьих восстаний и контрреволюционной агитации агентов Антанты и меньшевистской Грузии» необходимо «продолжить разоружение казачьих и других контрреволюционных станиц», «имущество казаков, уходящих и ушедших к белым, а также и оказывающих содействие бандам барона Врангеля и восстающим станицам подвергать конфискации». При этом «конфискованное имущество» разрешалось «распределить между малоземельными иногородними, горцами из горных районов и переселенцами из Центральных губерний Советской России и семьями товарищей погибших в гражданской войне от рук белых». В отношении горцев планировалось, во-первых, «принять меры к наделению землей в первую очередь малоземельных чеченцев, затем балкарцев и осетин и др.», во-вторых, «организовать ряд безпартийных конференций…, посвященных разъяснению горцам значения, целей и задач советского строительства и ближайших политических и экономических мероприятий советских органов власти». Продорганам предлагалось «продолжить политику воздержания от применения принудительных мер по сбору хлеба и продуктов среди горского населения….». Перед местными партийными организациями ставилась задача «усилить идейно-политическое и моральное влияние в направлении побуждения горцев к добровольной сдаче хлеба и продуктов продорганам» [36, л. 3].
На этом же заседании Кавбюро приняло решение 1 октября созвать в г. Владикавказе «партийную конференцию кавказских организаций» [36, л. 3]. Однако Центральный комитет РКП(б) не санкционировал её проведение. 6 октября, а затем и 17 октября, т.е. дважды, Кавбюро принимало решения: первое — телеграфировать ЦК партии просьбу «ускорить приезд представителя ЦК на Конференцию Кавкасскую…», второе — «телеграфировать Цека о необходимости участия в работе конференции представителя ЦК тов. Сталина и просить ускорить его выезд» [36, л. 10 об.]. Очевидно, что Кавбюро не владело информацией о том, что по поручению ЦК РКП(б) И. Сталин 16 октября уже выехал на Кавказ.
В прежние времена И. Сталин лишь эпизодически, и то в силу экстренной необходимости занимался горскими проблемами. Но в рассматриваемое время перед ним стояла конкретная задача — оказать помощь горским народам в строительстве своих автономий. Несколько забегая вперёд, следует отметить, что он получил реальную возможность апробировать свой вариант «автономизации» хотя бы на этом микроуровне.
19 октября Сталин выступил (в Ростове-на-Дону) на заседании Кавбюро ЦК РКП(б) с докладом о задачах РКП(б) «в местностях, населенных народами Востока». Лаконичные записи протоколов позволяют лишь предполагать, что обсуждение происходило не без острых дискуссий. Об этом свидетельствует следующая фраза: «…разрешить вопросы окончательно на пленуме Кавкасского Бюро Цека в гор. Владикавказе» [36, л.11].
Его заседание в расширенном составе состоялось 27 октября в г. Владикавказе — в административном центре Терской области. Участие в нём приняли И. Сталин в качестве члена ЦК РКП(б), члены Кавбюро Орджоникидзе, Фрумкин, Киров, Стасова, Назаретян, Залуцкий, Полуян, член Тероблпарткома Такоев, председатель Терисполкома Квиркелия, особоуполномоченный ВЧК Бакаев [36, л. 13]. Вопрос «О горской автономии» в повестке дня значился вторым. В протоколе данного заседания, во всяком случае в той копии, которой мы располагаем, докладчик по этому вопросу не обозначен. Однако с уверенностью можно говорить о том, что таковым мог быть только И. Сталин. Он специально прибыл на Северный Кавказ для реализации мер, утвержденных на заседании Политбюро ЦК РКП(б) 13–14 октября. Решению этой задачи и были подчинены пункты постановления, принятого по итогам обсуждения вопроса о горской автономии. Кавбюро, «основываясь на постановлениях Политбюро Цека РКП по вопросу о задачах РКП в местностях, населенных восточными народами от 14 октября с.г. (№ 51 п.9)», признало «своевременным образование Терской и Дагестанской горских советских республик, типа Башкирской Советской Республики» [36, л. 14]. В связи с этим Кирову было поручено «составить проект Конституции горской Советской Республики», а «Терскому Исполкому в лице т. Квиркелия… — созыв съезда горских народов на 15-е ноября с.г.» [36, л. 14].
30 октября Сталин отправил очередную телеграмму — «сообщение номер два» — В.И. Ленину [42]. Документ текстуально небольшой, но его пункты, а их семь, дают, как нам представляется, ответы на множество вопросов по политической ситуации на Северном Кавказе, в т.ч. и относительно сталинских идей строительства автономий народов Терека и Дагестана. Во-первых, Наркомнац информировал Ленина о том, что уже «выселено в военном порядке пять станиц». При этом он отмечал, что «недавнее выступление казаков дало подходящий повод и облегчило выселение», в результате чего их земли были переданы «в распоряжение чеченцев». По его мнению, после этих мер «положение на Северном Кавказе можно считать несомненно устойчивым» [42].
Во-вторых, Сталин, руководствуясь собранными материалами, пришёл к заключению, «что казачество необходимо выделить из состава Терской области в отдельную губернию, ибо сожительство казаков и горцев в одной административной единице оказалось вредным, опасным…» [42]. А горцев он предлагал объединить в одну административную единицу в виде автономной Терской Республики на началах Башкирской автономии (чеченцы, кабардинцы, осетины, ингуши, балкарцы)» [42].
В-третьих, говоря о Дагестане, он писал, что его «придется устроить на тех же началах отдельно от поименованных выше горцев» [42].
Обозначив эти пункты, Сталин также сообщил (в-четвёртых), что для «объявления воли Советправительства заинтересованным народностям и казакам» 15 ноября созывается «общенародный трудовой съезд». При этом он заверил Ленина в том, что реализация предложенных им мер («эта затея») «окончательно очистит атмосферу на Северном Кавказе и укрепит положение на известный период» [42].
Исключительно тревожно прозвучала информация (в-пятых) Сталина о том, что органы ВЧК творят на Северном Кавказе «неслыханные безобразия». Он доводил до сведения Ленина, во-первых, что «эти органы стоят над партийными организациями», во-вторых, что «последние принижены, деморализованы систематической слежкой агентов Особотдела над старыми партийными, даже над Орджоникидзе». Поэтому он считал, что «нужно внушить В.Ч.К. и его органам, что диктатура агентов ЧЕКА над партийными организациями и старыми работниками партии — недопустима, бессмысленна, нужна генеральная чистка органов чека». Его отправной посыл: «…одно из основных зол на Севкавказе —неслыханные безобразия, творимые органами В.Ч.К.» [42].
В целом из содержания этого документа, на наш взгляд, можно сделать следующие выводы. Как уже отмечалось, Сталин на Кавказ выехал 16 октября, т.е. на второй день после заседания Политбюро ЦК РКП(б), где в качестве ключевых рассматривались вопросы: а) о задачах РКП(б) в местностях, населенными восточными народами; б) доклад тов. Сталина и тов. Фрумкина о настроении кавказских горцев. Однако на Северный Кавказ И. Сталин прибыл без готовых проектов строительства автономий народов Северного Кавказа. Следовательно, он располагал полномочиями, не отступая от принципиальных положений, утвержденных на заседании Политбюро ЦК РКП(б), согласовывая свои идеи и действия с местными реальными условиями, решать вопросы национально-государственного строительства в этом регионе по своему усмотрению.
Первую декаду ноября Сталин находился в Баку. 12 ноября он возвратился в Темир-Хан-Шуру, где на следующий день — 13 ноября 1920 г. — принял участие в открытии съезда дагестанских народов. Прежде чем изложить ключевые положения своего официального доклада о советской автономии Дагестана Сталин лаконично, но недвусмысленно напомнил участникам форума о незавидном положении угнетенных народов в дореволюционной России. «В прошлом, — сказал он, — Россия была Россией царей и палачей. …Правительство России жило за счет соков, за счет сил угнетаемых им народов, в том числе и народа русского.
Это было время, когда все народы проклинали Россию. Но теперь это время ушло в прошлое. Оно похоронено, и ему не воскреснуть никогда. …Началась полоса раскрепощения … народов, страдавших под игом царей и богачей, помещиков и фабрикантов» [43, с. 394].
После такого вводного анализа народный комиссар по делам национальностей создание автономии народов Дагестана представил как шаг, направленный на обеспечение их самоуправления «согласно своим особенностям, своему быту, обычаям». Будучи достаточно осведомленным, чем можно подкупить наивных горцев, он подчёркнуто заявил, что «Советское правительство считает шариат таким же правомочным, обычным правом, какое имеется и у других народов, населяющих Россию» [43, с. 395–396]. Вряд ли И. Сталин не помнил содержания телеграммы от 2 апреля 1920 г., составленной им совместно с В.И. Лениным и направленной председателю Реввоенсовета Кавказского фронта Г.К. Орджоникидзе [26]. Тогда как наказ прозвучал ленинский призыв: «Еще раз прошу действовать осторожно и обязательно проявлять максимум доброжелательности к мусульманам, особенно при вступлении в Дагестан. Всячески демонстрируйте и притом самым торжественным образом симпатии к мусульманам, их автономию, независимость и прочее» [26]. И, скорее всего, он знал, что весной 1920 г. в Дагестане, да и вообще среди горских мусульман самым популярным являлся лозунг: «Мечеть и суд Шейх-уль Исламу — остальное Советам» [36, д. 130, л. 8–9]. Именно в то время, как свидетельствуют архивные источники, в отдельных округах Дагестана «кадии из бедноты объявили, что газават делает тот, кто работает и бьется за освобождение бедноты. и что не может быть объявлен газават против тех, кто провозгласил свободу совести и вероисповедания» [36, д. 130, л. 8–9].
Миссия Сталина в Дагестане увенчалась успехом, после чего он поездом вернулся в г. Владикавказ, где 15 ноября состоялось заседание Президиума Кавбюро ЦК РКП(б), участники которого одобрили основные положения будущей Конституции Горской АССР [36, д. 2, л. 22]. А через два дня — 17 ноября — открылся съезд народов Терской области. Прибывшие делегаты — более 500 человек — представляли Чечню, Ингушетию, Осетию, Кабарду, Балкарию, Карачай, казачество, а так же иногороднее, в основном русское население. С докладом «О советской автономии Терской области» выступил И. Сталин [43, с. 399–407]. Он сразу же отметил, что «…съезд созван для того, чтобы объявить волю Советского правительства об устроении жизни терских народов и об их отношениях к казакам» [43, с. 403]. А далее, почти как в Дагестане, комплементарно подчеркнул: «Давая вам автономию, Россия тем самым возвращает вам те вольности, которые украли у вас кровопийцы цари и угнетатели царские генералы. Это значит, что ваша внутренняя жизнь должна быть построена на основе вашего быта, нравов и обычаев, конечно, в рамках общей Конституции России» [43, с. 404]. Цель автономии, образно выразился И. Сталин, научить горцев ходить на своих собственных ногах [43, с. 404].
Горцам-мусульманам исключительно важно было услышать из уст самого Сталина об отношении Советской власти к шариату. Будучи осведомленным об этих ожиданиях, он заявил: «Если будет доказано, что будет нужен шариат, пусть будет шариат. Советская власть не думает объявить войну шариату» [43, с. 402]. Используя такие продуманные пропагандистские приёмы, Сталин упорно пытался нивелировать «лоскутность» горского единства (как в своё время и имам Шамиль) [9]. Он, как никто другой, осознавал, что неорганизованность горских масс является серьёзным препятствием на пути установления устойчивой власти в регионе. Поэтому, щедро обещая вернуть горцам те вольности, которые когда-то у них были украдены царскими сатрапами, Сталин целенаправленно стремился поскорее создать надёжные механизмы усмирения, а в последующем — и воспитания этносов, в недалёком историческом прошлом (в XIX в.) неоднократно поднимавшихся на совместную борьбу с царизмом. И это ему удавалось, хотя не всегда беспрепятственно.
Можно сказать, что командировка Сталина на Северный Кавказ завершилась успешно. Во всяком случае, поручение Политбюро ЦК РКП(б) и В.И. Ленина лично он выполнил. Народы Дагестана и Терека (Терской области) на представительных форумах одобрили декларации и создании своей национальной государственности — Дагестанской АССР и Горской АССР. 20 января 1921 г. ВЦИК [16–17], издав соответствующие декреты, придал законную силу этим актам.
В состав Горской АССР включили «территорию, занимаемую ныне чеченцами, осетинами, ингушами, кабардинцами, балкарцами и карачаевцами и живущими между ними казаками и иногородними» [17]. В административно-территориальном отношении новая республика была разделена на 6 округов, «каждый со своим окружным Исполнительным Комитетом: 1) Чеченский, 2) Ингушский, 3) Осетинский, 4) Кабардинский, 5) Балкарский и 6) Карачаевский [17].
Города Владикавказ и Грозный (с нефтяными промыслами) получили статус самостоятельных административных единиц, подчиняющихся непосредственно Центральному Исполнительному Комитету и Совету Народных Комиссаров Горской АССР [17]».
Что представляла собой Горская АССР, каковы причины образования столь сложной формы автономии горских народов и её недолговременного существования? Это лишь часть вопросов из множества, которые традиционно встают перед исследователями сложных и противоречивых процессов национально-государственного строительства на Северном Кавказе. Мы исходим из того, что именно эти вопросы и являются ключевыми. Только аргументированно ответив на них, можно сформулировать логически убедительную концепцию о исторической миссии Горской АССР и её исторической роли.
Мы считаем, что объединение горских народов в рамках единой — многонациональной — автономии, каковой являлась Горская АССР, диктовалось военно-политическими соображениями, прежде всего. Власть находилась в поисках надёжных политических механизмов, способных объединить региональные ресурсы – и людские, и материальные — для создания здесь, на Северном Кавказе, буфера — аванпоста Советской власти. В. Ленину и И. Сталину Кавказ нужен был в качестве региона, где эта власть имела бы прочную и устойчивую базу. А осенью 1920 г. большевики такой уверенности не имели. Силы, планировавшие антисоветский реванш, серьёзную ставку делали на горские массы, гражданской войной доведенные до крайней нищеты.
И. Сталин, ещё 27 октября 1920 г. выступая на совещании коммунистических организаций Дона и Кавказа с докладом «О политическом положении Республики», отмечал, что «…при той ожесточенной войне между Россией и Антантой, войне, которая длится три года и может продлиться еще три года, при такой войне вопрос о боевых резервах является вопросом решающим» [43, с. 376]. И в этой связи, говоря конкретно о возможностях Антанты, глава Наркомнаца отметил: «…это, прежде всего, войска Врангеля и молодые армии молодых буржуазных государств…» [43, с. 377]. При этом в числе прочих Сталин назвал Армению и Грузию [43, с. 377] — непосредственных соседей горских народов Северного Кавказа.
Казбек Бутаев — известный большевистский деятель Осетии — 23 августа 1921 г., выступая на 2-й Горской областной партийной конференции, говорил: «Горская республика явилась не только исторически вполне обоснованная и хозяйственно и политически — единица…, а как политически — необходимый шаг, нужный в условиях борьбы за Советскую власть (борьба с Антантой через… Грузию, банды белых в горах и их националистическая агитация)» [8].
Как правильно отмечают исследователи, попытки определенных сил изнутри дестабилизировать обстановку в стране, отторгнуть Кавказ от Советской России [1] побуждали большевистских лидеров к принятию конкретных практических мер. Очевидно, что в этой ситуации вопрос о формах национально-государственного самоопределения народов Северного Кавказа, прежде всего отвечающих задачам текущего сложного момента, требовал безотлагательных решений. Именно поэтому обозначенная проблема в тот момент стала предметом особого внимания Политбюро ЦК РКП(б) [13; 27], ВЦИК и СНК РСФСР, лично В.И. Ленина, который, регулярно получая информацию от И.В. Сталина, Г.К. Орджоникидзе, С.М. Кирова, постоянно находился в курсе кавказских дел [28]. А Сталин, как было остроумно замечено, «…не любил рисковать уже приобретенным» [3]. Поэтому потерять Северный Кавказ — стратегический важный регион, богатый ресурсами, людскими и природными, для Советской власти, без всякого преувеличения, было смерти подобно. Сказанное подтверждается анализом комплекса документов, порою, казалось бы, и не имеющих непосредственного отношения к исследуемой проблеме. На наш взгляд, главные мотивы создания Горской АССР с достаточной прозрачностью обозначились в связи с началом процесса её размежевания (распада) по национальным признакам. А начался он сразу же после Учредительного съезда (апрель 1921 г.), на котором делегаты от округов утвердили Конституцию Горской АССР, сформировали республиканские органы государственной и исполнительной власти, рассмотрели и приняли решения по другим не менее важным вопросам [11]. Но в мае — почти ровно через месяц — председатель революционного Комитета Кабарды Бетал Калмыков, пользовавшийся большим доверием И. Сталина, официально заявил о её выходе из состава Горской АССР. Сразу же отметим, что поводом для такого неожиданного поворота событий послужило постановление Учредительного съезда Горской АССР решить крайне острую проблему земельного дефицита земли путём её перераспределения на основе уравнительного принципа [14]. В рассматриваемое время в Кабардинском округе доля земельных угодий на душу населения, бесспорно, была более высокой по сравнению с такими же показателями в других округах, в первую очередь соседних (Балкария и Карачай). Поэтому лидер Кабарды, поддержанный своими соратниками, естественно, не мог согласиться с таким подходом, ущемляющим положение местного населения ради сиюминутной политической выгоды, скорее, эфемерной. Действия Калмыкова поощрял Сталин. 23 июня 1921 г. во время переговоров по прямому проводу Народный комиссар по делам национальностей уполномочил кабардинского лидера от своего имени передать руководству Кавбюро ЦК РКП(б) «совершенно официально, что выделение Кабарды в автономную область» он считает «единственным целесообразным решением вопроса…» [36, д. 72, л. 1]. При этом Сталин не был склонен, во всяком случае в тот момент, прогнозировать «развал Горской Республики». Он, на наш взгляд, такой исход и в мыслях не допускал, даже когда говорил: «…если Карачай тоже выделится, что вполне вероятно…» [36, д. 72, л. 1].
Руководящие деятели Горской АССР, обескураженные таким поворотом событий, подвергли жесткой критике «раскольническую» позицию Бетала Калмыкова. Логика доводов оппонентов кабардинской стороны, реанимированных ими в качестве аргументов в пользу сохранения status quo, выглядела убедительной. Летом 1921 г. они неоднократно были ими оглашены на различных пленумах, активах, заседаниях парткомов, исполнительных комитетов советских органов республики и её округов. Так, 16 июня 1921 г. состоялось очередное заседание президиума Гороблпарткома. Для обсуждения был представлен «Доклад о поездке членов Президиума Комитета (партийного — А.Б.) в Нальчик в связи с вопросом о выделении Кабарды». В нем, в частности, отмечалось, «что Наркомнац тов. Сталин того мнения, что после образования Грузинской Советской Республики вопрос о существовании цельной, автономной Горской Республики не имеет особого значения, и раз население желает выделения, то пусть выделяется» [36, д. 118, л. 41]. В письме представителей Грозненского парткома и городского исполкома, направленного им в первой половине 1922 г. (оно не датировано), одному из руководителей Юго-Восточного бюро, также отмечалось: «Горская Республика была создана в силу нашей (читай — государственной) общевосточной политики, а также в противовес меньшевистской Грузии» [36, д. 10, л. 4].
Нам представляется, что эти заключения партийных функционеров вполне адекватно отражают причинно-следственные связи существовавших тенденций, в т.ч. и в практической политической плоскости. Поэтому мы считаем, что Горская АССР, явившись единой формой самоопределения горских народов, в востребованный момент сумела продемонстрировать, пусть даже формально, их единство под флагом большевизма. Объединив народы Терека в рамках общего национально-государственного образования, она сыграла, хотя и кратковременно, роль форпоста советской власти в данном, стратегически важном и одновременно архисложном регионе страны. И. Сталин сумел в нужный момент создать единый горский союз, призванный продемонстрировать, во-первых, солидарность горских народов с советской властью, во-вторых, их готовность встать, при необходимости, с оружием в руках, на защиту интересов рабоче-крестьянского государства. Он не сомневался в том, что «вопрос о фактическом проведении в жизнь советской автономии» есть «вопрос об обеспечении революционного союза между центром и окраинами, как гарантии против интервенционистских предприятий империализма» [43, с. 372].
В.И. Ленин в письме «Товарищам коммунистам Азербайджана, Грузии, Армении, Дагестана, Горской Республики», выражал надежду, «что их тесный союз создаст образец национального мира, невиданного при буржуазии и невозможного в буржуазном строе» [25]. При этом он подчёркивал, что важно «удержать и развить Советскую власть, как переход к социализму» и призывал местных коммунистов «не копировать… тактику, а обдуманно видоизменять ее применительно к различию конкретных условий» [25].
Вместе с тем создание Горской Республики как многонациональной автономии было призвано стать иллюстрацией большевистской последовательности в реализации революционных лозунгов и декларативных обещаний. Образование Горской АССР не в последнюю очередь было подчинено решению задач строительства национальной государственности горских народов. С этой точки зрения она вполне объективно явилась новым шагом, началом нового этапа в решении этих сложных вопросов.
Горская АССР, мозаичная практически по всем параметрам республика, к своему окончательному распаду, к финалу, неизбежно ей предначертанному уже в момент её создания прежде всего в силу волюнтаристского непродуманного и недальновидного переплетения острейших проблем разных по многим параметрам горских народов в единый, более того, искусственный узел, двигалась постепенно и необратимо. 1 сентября 1921 г. была создана Кабардинская автономная область. В январе 1922 г. из состава Горской АССР вышли Балкария и Карачай. А 30 ноября 1922 г. ВЦИК издал Декрет об образовании Чеченской автономной области. В июле 1924 г. были созданы Ингушская и Северо-Осетинская автономные области и Сунженский автономный (казачий) округ. Города Владикавказ и Грозный получили статус губернских городов. Таким образом, Горская АССР распалась окончательно. Действительно «эта республика носила временный, переходный характер» [29]. И как проект общей государственности горских народов, формы их многонациональной автономии, она себя не оправдала.
Список литературы
1. Абдулатипов Р.Г. Национальный вопрос и государственное устройство России. М., 2000.
2. Авторханов А.Г. К основным вопросам истории Чечни. Чечня: Серло. 1930. Его же. Краткий историко-культурный и экономический очерк о Чечне. Ростов-на-Дону, 1931; Он же. Революция и контрреволюция в Чечне. Из истории гражданской войны в Терской области. Краткие очерки. Грозный, 1933. Он же. Объединение, рожденное революцией. Грозный, 1934.
3. Авторханов. А. На путях к советской Бастилии. Уроки Берлина // Свободный Кавказ. 1953. № 6 (21).
4. Ананов И.К преобразованию Горской Республики // Власть Советов. 1924. № 5. С. 160–163
5. Борисенко И. Советские республики на Северном Кавказе. Т. 1– Ростов-на-Дону, 1930.
6. Бугаев А.М. Основные этапы становления и развития национальной государственности народов Северного Кавказа. 1917–1936 гг. (Исторический обзор)// Из истории социалистического и коммунистического строительства в СССР: Сборник статей. Вып. II. М., 1978. С.127–150
7. Бугай Н.Ф. Горская АССР: правомерность создания, особенности, причины и ход ликвидации // Национально-государственное строительство в Российской Федерации: Северный Кавказ (1917–1941 гг.). Майкоп, 1995.
8. Бутаев К. Политическое и экономическое положение Горской республики (Доклад на 2-й Горской областной конференции РКП(б) 23 августа 1921 г.). Владикавказ, 1921.
9. Бутаев. Ин. Борьба и освобождение горских народов // Революционный Восток. 1928. № 4– С. 179.
10. Буркин Н.Г. Октябрьская революция и гражданская война в горских областях Северного Кавказа. Ростов-на-Дону, 1933.
11. Верещагин В.Ю., Гавриш Г.Б., Нечепуренко П.Я. Чеченская этнонациональная государственность: от самобытности к сепаратизму. Ростов-на-Дону, 2003.
12. Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. М., 1978. Т. 9.
13. ГАРФ. Ф. 1318. Оп. 6. Д. 6.
14. Даудов А. Х. Горская АССР (1921–1924 гг.). Очерки социально-экономической истории. СПб.. 1997. Даудов А. Х. Месхидзе Д. И. Национальная государственность горских народов Северного Кавказа (1917–1924). СПб., 2009.
15. Декрет ВЦИК Об Автономной Дагестанской Социалистической Советской Республике. 20 января 1921 г. // Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства: 1921 г. 26 января № 5. Ст. 39. С. 70–72
16. Декрет ВЦИК Об Автономной Горской Социалистической Советской Республике. 20 января 1921 г. Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства: 1921 г. 4 февраля. № 6. Ст. 41. С. 77–79 (далее – СУ)
17. Дзидзоев В.Д. От Союза объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана до Горской АССР (1917–1924 гг.). Владикавказ, 2003.
18. Жуков Ю.Н. Иной Сталин. М., 2010.
19. Иванов А. Горская контрреволюция и интервенты // Красный архив. Исторический журнал. Т. 68. М., 1935. С. 125–153
20. Известия ЦК РКП(б). 18 сентября 1920 г.
21. Кажаров А.Г. Этнотерриториальный аспект распада Горской Республики. Ciberleninka.ru. Он же. Трудности и противоречия образования Горской АССР (1920–1921 гг.). Ciberleninka.ru. Дата обращения 13–14.01.2017
22. Кринко Е.Ф., Хлынина Т.П. История Северного Кавказа в 1920–1940-е гг.: современная российская историография. Ростов н/Ду,2009; Кринко Е.Ф. Горская АССР и ее руководящий состав: из опыта нациестроительства на Северном Кавказе в начале 1920-х годов // Вестник Оренбургского государственного педагогического университета. Электронный научный журнал (Online). ISSN 2303– http://www.vestospu.ru
23. Ленин В.И. Полн. cобр. cоч. Т. 41.
24. Ленин В.И. Полн. cобр. cоч. Т. 43.
25. Ленин В.И. Полн. cобр. cоч. Т. 51.
26. Ленинский сборник. М. 1959. Т. XXXYI.
27. Ленинский сборник. М. 1942. Т. XXXIY.
28. Население России в ХХ веке. В 3-х т. Т. 1. М., 2000.
29. Ошаев Х. Очерк начала революционного движения в Чечне. Грозный, 1928.
30. Первый съезд народов Востока. (Баку). 1–8 сентября 1920 г. Стенографические отчеты. Петроград, 1920.
31. Разгон И. Орджоникидзе и Киров и борьба за власть Советов на Северном Кавказе. М., 1941.
32. РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 2931, л. 1–5, 8 об.
33. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 108, л. 1.
34. РГАСПИ. Ф. 1. Оп. 3. Д. 115, л. 2–3
35. РГАСПИ. Ф. 64. Оп. 1.
36. РГАСПИ. Ф. 65. Оп. 1. Д. 10, л. 4.
37. РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 3. Д. 252, л. 9.
38. РГАСПИ. Ф. 85. Оп. 11. Д. 34.
39. РГАСПИ. Ф. 544. Оп. 1. Д. 8, л. 125.
40. РГАСПИ. Ф. 544. Оп. 2. Д. 12, л. 3–17
41. РГАСПИ. Ф. 558, оп. 1. Д. 5545, л. 9.
42. Сталин И. В. Сочинения. Т. 4.
43. Тахо-Годи А. Революция и контр-революция в Дагестане. Махачкала, 1927. Его же. На путях к независимости. (Опыт строительства республики Союза Горцев КАВКАЗА). Махачкала, 1930.
44. Хлынина Т.П. Становление советской национальной государственности у народов Северного Кавказа. 1917–1937 гг. Проблемы историографии. М., 2003.
45. ЦК РКП(б) – ВКП(б) и национальный вопрос. Книга 1. 1918–1933 гг. / Составители Л.С. Гатагова, Л.П. Кошелева, Л.А. Роговая. М., 2005. С. 40
46. Шнайдер В.Г. Советское национальное строительство на Северном Кавказе в 1920–1950 гг. Армавир, 2007.