«В 1881 году в Великобритании статистическое исследование под названием „Перспективы замужества для женщин“ показало, что в силу ряда факторов количество женщин резко превысило количество мужчин. Больше мужчин, чем женщин, отбывало из Англии в британские колонии на поиски работы или службы в имперском бюрократическом аппарате. В сочетании с наплывом в Англию незамужних женщин, привлеченных бурно развивавшейся текстильной промышленностью, это привело к уменьшению числа браков. Аналогичная ситуация сложилась в России после отмены крепостного права, когда финансовое положение дворянства ухудшилось и одинокие женщины больше не могли рассчитывать на материальную поддержку со стороны родственников. В XIX веке Европу и Россию населил новый класс незамужних женщин, известных как „девицы“, „старые девы“ и „эксцентричные тетушки“. „Кризис“ европейского общества, не знающего, что ему делать с этой новой популяцией, проявляется даже в сцене обеда у Облонских в „Анне Карениной“ Толстого: гости говорят об ограниченности возможностей у незамужних женщин, Кити вспоминает, как думала, что с ней будет, если она не выйдет замуж. Отчаянно нуждавшиеся в средствах к существованию незамужние женщины стали агитировать за расширение доступа к образованию и работе для женщин в европейском обществе. Таким образом, девицы стали отождествляться с политическим активизмом и, следовательно, вызывать подозрения у властей».

Дженнифер Уилсон, «Как важно любить нигилиста: „Вера“ Оскара Уайльда и сексуальная политика русского радикализма».

На фото: задержанная полицией активистка суфражистского движения. Лондон, нач. XX в.