Автор: Олег Каммарзати

***

В начале 1990-х годов были созданы вооруженные силы Северной Осетии и органы управления ими. Явление уникальное для новейшей, да, пожалуй, и новой истории осетинского народа. Причиной их создания стали территориальные притязания ингушей на Пригородный район и правый берег г. Владикавказа, угроза безопасности населению этого региона.

Правовой же основой послужила Декларация о государственном суверенитете СО АССР от 20 июля 1990 г., установившая (п.5) для обеспечения политических, экономических и правовых гарантии суверенитета, компетентность власти республики при решении всех вопросов государственной и общественной жизни.

Конечно, если бы Москва добросовестно исполняла взятые на себя обязательства по неприкосновенности государственных границ Северной Осетии и обеспечению территориальной целостности республики, необходимости в отвлечении материальных и человеческих ресурсов на самооборону бы не возникло. Северная Осетия являлась одной из самых милитаризованных территорий. Здесь дислоцировались части и Вооруженных сил и Внутренних войск.

Однако после событий в апреле 1989 г. в Тбилиси и принятия съездом народных депутатов РСФСР Постановления ВВСР 90–28 от 11 декабря 1990 г. начальником Владикавказского гарнизона Шелудько Н.А. было заявлено, что армия во внутригосударственных столкновениях участвовать не будет.

Двойственной была ситуация и в отношении использования войск МВД. Уже за два дня до агрессии 29.10.92 г. ими была получена шифровка — приказ № 938 командующего войсками внутренних войск В.Н. Саввина не вмешиваться в развитие событий. 31 октября 1992 г. в 10.00 одновременно с сигналом ингушским бандформированиям «Объявлен сбор», что было командой о начале боевых действий, все оперативно-войсковые группы Внутренних войск МВД получили приказ сняться с охраняемых ими участков и не вмешиваться. Ближайшая параллель такому факту — шифрограмма Москвы о снятии с позиции в Южной Осетии частей 8-го полка внутренних войск МВД СССР в ночь с 5-го на 6-е января 1991 г. приведшее к эскалации вооружённого конфликта и взрыву насилия в регионе.

К этому (граничащему с предательством) нарушению своих обязательств по Федеративному договору со стороны федерального центра нужно добавить и передачу Внутренними войсками, уже в ходе военных действий, в руки ингушей 8 БТР, 130 автоматов, пистолетов и боеприпасов. Не подобный ли ход событий имел ввиду Б. Богатырёв, заверяя своих земляков, что в Москве всё улажено?

Реальность нависшей угрозы побудила патриотически настроенную часть депутатского корпуса Верховного Совета СО АССР к выработки конкретных мер по защите жизни людей и обеспечению территориальной целостности республики. 14 сентября 1990 г. на четвёртой чрезвычайной сессии Верховного Совета СО АССР Ю.И. Кониев поставил перед депутатами вопросы создания отрядов самообороны, учреждения Комитета обороны и разработку плана прикрытия г. Владикавказа на случай агрессии ингушей.

Обстановка в Пригородном районе отражена в телеграмме Верховному Совету республики жителей села Сунжа: «ингушские экстремисты целенаправленно действуют на обострение ситуации в республике, демонстративно бряцают оружием, шантажируют, провоцируют и запугивают людей. Вместо того, чтобы вести весенне-полевые работы мы вынуждены днем и ночью заниматься самообороной».

31 августа 1991 г. депутат Лев Кабисов по инициативе Комитета по законодательству, законности и правопорядка внес предложение создать республиканскую народную гвардию: «Для защиты государственного суверенитета СО ССР, оказания помощи МВД СО ССР в поддержании режима чрезвычайного положения, охраны объектов жизнеобеспечения населения республики». Тогда ингушскому депутату Б.Х. Сампиеву удалось убедить сессию, что не стоит создавать силы самообороны, что подготовка ингушей к нападению на Пригородный район: «…это клевета и ложь».

Начиная с этого времени и вплоть до самого вторжения бандформирований осенью 1992 г., ингушская депутация Верховного Совета Северной Осетии меняет тональность, перейдя к лукавым заверениям, что «никто в районе ни на кого нападать не собирается», что «мои избиратели и весь ингушский народ отвергли путь немирный. Они добиваются восстановления своих прав парламентским путем».

Ингуши располагали несколькими сценариями развития политического прессинга: «марш мира» стариков, женщин, детей из Назрани в Владикавказ (это массированное наступление мирного населения на сёла Пригородного района намечалось на 16 ноября 1991 г.), пикетирование здания Верховного Совета СО ССР, наподобие того, что имело место в Грозном, или, наконец, вооруженный захват территории. К этому времени на рынках Ингушетии, особенно в Назрани шла бойкая торговля оружием, боеприпасами, сюда большими партиями поступало стрелковое и другое оружие из Чечни, где были разграблены воинские склады бывшей Советской армии. Население Ингушетии интенсивно вооружалось. Свободный поток оружия из Грозного, растущая анархия органов управления в государстве, сделали третий вариант наиболее оптимальным в глазах ингушских лидеров.

В ноябре 1991 г. в городе Назрани восемь суток шёл непрерывный многотысячный митинг с требованием захватить силой часть Пригородного района и города Владикавказа. Была создана ингушская национальная гвардия, вооруженная современным стрелковым оружием, ракетами, и другой военной техникой. Была оглашена дата нападения созданной ингушской национальной гвардии на Северную Осетию — 15 декабря 1991 г. Численность ингушских боевиков предполагалась в 5 тыс. боевиков, а при дополнительной мобилизации — 15 тысяч.

Одних только сил Министерства внутренних дел Северной Осетии было явно недостаточно противостоять такой мощи. МВД имело некомплект в несколько сот человек. Сотрудники имели удручающе низкий (250–300 руб.) должностной оклад. Десятилетиями их воспитывали в духе предельной осторожности, по каждому случаю применения силы и оружия, даже в целях самообороны, возбуждали уголовные дела и беспощадно увольняли наиболее стойких и мужественных сотрудников. Поэтому к 1991 г. многие работники МВД Северной Осетии по своему моральному духу были не готовы к службе в экстремальных условиях. К этому надо добавить коррумпированность правоохранительных органов Северной Осетии и наличие в её составе более ста ингушей, которые осенью 1992 г. в своём абсолютном большинстве заблаговременно сбежали с табельным оружием и присоединились к бандформированиям. Некоторые из них, кстати, были специально внедрены для получения необходимых документов прикрытия и информации о планируемых мероприятиях органов Северной Осетии.

В октябре 1991 г. Председатель Верховного Совета Северной Осетии А.Х. Галазов ещё высказывал отрицательное отношение к созданию республиканского воинского формирования: «У нас очень много острых вопросов, если еще добавим национальную гвардию, мы вызовем [в глазах  президента Б.Н. Ельцина] неудовлетворение». Отпугивала и реакция Президиума Верховного Совета РСФСР где в Постановлении «О политической ситуации в Чечено-Ингушской Республике» от 8 октября 1991 г., национальная гвардия объявлялась «незаконным вооружённым формированием». Ситуация фактически ставила вопрос о дееспособности Верховного Совета СО ССР: готов он защитить свою республику и народ или нет? На него нужно было давать прямой ответ. По инициативе депутатской группы «Осетия», по докладу С.М. Кесаева было принято Постановление №271 от 15.11.1991 г. «О создании республиканской гвардии и Комитета самообороны СО ССР». Как констатировал московский исследователь А.Г. Здравомыслов: «Осетинское руководство, своевременно поняв, что не следует возлагать особых надежд на центр в защиты осетинских интересов, взяло ответственность за подготовку к возможному конфликту в свои руки».

Был принят Закон №270 от 15.11.91 г. о внесении изменений в Конституцию (Основной Закон) Северо-Осетинской ССР расширивший компетенцию Верховного Совета (ст.92) пунктом 24 предоставляющим право на «создание республиканских сил самообороны, в том числе республиканской гвардии». Командиром Республиканской гвардии был назначен генерал-майор Абаев Майрам Георгиевич (1935–1995), до этого начальник 2-го отдела Совета Министров республики (позднее эта должность была возложена на генерал-майора Цаголова Кима Македоновича, затем — на майора Бароева Эльбруса Габеевича). Против принятия документов голосовали ингушские депутаты (хотя Бимболат Богатырев бодро заявлял, что «…никакая национальная гвардия [осетин] не спасёт») и депутат от демократической оппозиции Г.Х. Кабалоев.

Принятием этих нормативных актов официальные власти Северной Осетии стремились взять также под государственный контроль процесс создания сил самообороны, который происходил в сёлах Пригородного района и по территориальному и по производственному признаку с 1990 г. По словам Бибо Дзуцева: «…ополчение возникло не сразу. Создавалось оно раньше и в нелегальных условиях, чтобы не оказаться неготовыми к противостоянию силам, посягающим на суверенитет республики… Поэтому, когда возникла реальная опасность дестабилизации обстановки, наши формирования были легализованы и стали основой республиканского народного ополчения». Часть сил самообороны была оформлена в Управление охраны объектов народного хозяйства при Совете Министров республики.

Пункт 5 Постановления №271 предусматривал запрет на создание каких-либо иных формировании кроме предусмотренных п.24 ст.92 Конституции (Основного Закона) СО ССР. Эта норма было позднее повторена в пункте 5 Постановлении Верховного Совета «О продлении чрезвычайного положения» от 7 августа 1992 г.: «запрещать создание и деятельность вооружённых формирований граждан, не предусмотренных действующим законодательством». Сам А.Х. Галазов указывал, что «создание национальной народной гвардии осуществляется для того, чтобы противопоставить её тем подпольным вооружённым формированиям, которые на определённом этапе могут возникнуть».

По принятому документу, республиканская гвардия, должна была быть составной частью Российской национальной гвардии, её личный состав состоял на контрактной основе, сроком от 6 до 18 месяцев, ежемесячные должностные оклады на период прохождения воинской службы были установлены от 1 до 2 тысяч рублей. Основой комплектования республиканской гвардии стало подразделение «афганцев» (так же было и в ингушских формированиях), решение о чём было принято на 1-м съезде участников войны в Афганистане в ноябре 1991 г. В организационно-штатном отношении гвардия была ориентированна на модель мотострелкового полка Советской армии.

Постановлением от 26 июня 1992 г. был принят в первом чтении проект Закона СО ССР «О силах самообороны республики» подготовленный Комитетом Верховного Совета по законодательству, законности и правопорядку. Положения о республиканской гвардии и народном ополчении были утверждены 27 октября 1992 г. постановлениями Верховного Совета СО ССР №318 и №319. Согласно Положению о республиканской гвардии (п.2), непосредственно подчинена она была Председателю Верховного Совета. Им же назначался и командующий гвардией. Организационно-штатная структура, численный состав и дислокация (п.4) подлежали утверждению Советом Безопасности. Исключительно Совет Безопасности принимал решение о боевом применении гвардии (с последующим утверждением Верховным Советом) — п.5.

То, что и ингушские и осетинские вооруженные формирования получали наименование национальной (республиканской) гвардии являлось следствием существовавшей тенденции. 20 августа 1991 на митинге у Белого Дома сторонники Ельцина в период противостояния с ГКЧП стали создавать и записываться в отряды Российской гвардии. Руководствуясь пунктом 11 ст.121-5 Конституции РСФСР, Решениями Чрезвычайной сессии Верховного Совета РСФСР от 21–23 августа, президент РСФСР Б.Н. Ельцин поручил вице-президенту РСФСР А.В. Руцкому приступить к формированию Российской Гвардии «для усиления защиты конституционного строя и демократических завоеваний, создания дополнительных гарантий законности и правопорядка на территории страны».

В соответствии с поручением, в секретариате А.В. Руцкого была создана рабочая группа по разработке нормативных документов для создания Российской национальной гвардии. При этом особенностью Российской гвардии должен был стать ее общенародный характер. На Национальную гвардию должно было быть возложено решение следующих задач: обеспечение законными средствами эффективной защиты, безопасности и нормального функционирования органов государственной власти и управления РСФСР, республик, краев и областей в составе Федерации; участие в реализации предусмотренных законодательством о Чрезвычайном положении необходимых мер по нормализации обстановки в регионах, охваченных социальными, национальными и иными получившими широкое распространение конфликтами; оказание помощи правоохранительным органам в вопросах обеспечения правопорядка, укрепления законности, борьбы с терроризмом.

В Москве распоряжениями мэра Г.Х. Попова от 24 августа N 129-РМ и 28 августа 1991 г. N 131-РМ была создана комиссия по формированию московской бригады Национальной гвардии. В неё записались более 15 000 человек. На советском пространстве Москва не была в этом отношении первой. 12 декабря 1990 г. решением Верховного Совета ГССР под руководством Звиада Гамсахурдиа, избранного 14 ноября 1990 г. Председателем, была создана грузинская Национальная гвардия с подчинением Верховному Совету Грузии, как альтернативная, службе в Советской Армии, форма несения воинской повинности. В июне 1991 г. создаётся чеченская национальная гвардия, неформально, правда,- оппозиционным тогда ещё Общенациональным конгрессом чеченского народа, а позднее, чем в Северной Осетии, в феврале 1992 г. Республиканская гвардия была образована в Кабардино-Балкарии.

Народное ополчение Северной Осетии состояло из отрядов народного ополчения районов, комплектовавшихся из числа граждан в возрасте от 18 до 65 лет, на организационном собрании лиц желающих вступить в народное ополчение на предприятиях, организациях, ЖЭУ, средних и высших учебных заведениях, а также по месту жительства. Для зачисления в отряд народного ополчения кандидат должен был представить в исполком Совета народных депутатов района рекомендацию от администрации или профсоюзной организации, среднего специального или высшего учебного заведения, домоуправления либо участкового инспектора или от группы граждан по месту жительства. Рекомендация прикладывалась к личному заявлению лица, пожелавшего вступить в народное ополчение (п.3). Каждый отряд народного ополчения на организационном собрании избирал из своего состава командира, и формировал штаб отряда (п.4). Сельский, поселковый, станичный или районный (в городе) Совет народных депутатов (или исполком) регистрировал отряд народного ополчения, утверждал его командование и определял место дислокации (п.5).

Народные ополченцы должны были принести присягу на верность народу Северной Осетии (п.23), их опознавательными знаками являлись нарукавные повязки цветов государственного флага СО ССР (п.24). Личный состав штаба отрядов народного ополчения находится на республиканском бюджете (п.10).

Отдельно следует остановиться, на создании органов управления силами самообороны. Одновременно с утверждением Республиканской гвардии и народного ополчения, Постановлением № 271 от 15 ноября 1991 г. в Северной Осетии был образован республиканский Комитет самообороны. Возник он не с чистого листа. Еще 14 сентября 1990 г. было принято Постановление Верховного Совета СО АССР «Об общественно-политической ситуации в республике». В нём отмечалась возросшая напряженность общественно-политической ситуации в республике, связанная с незаконными территориальными претензиями к СО АССР, которые неоднократно высказывались представителями ингушского народа на митингах, сессиях различных Советов, в том числе Верховном Совете СССР, РСФСР, и ЧИ АССР. Пунктом семь Постановления предписывалось «Президиуму Верховного Совета СО АССР внести на рассмотрение очередной сессии Верховного Совета предложение об образовании депутатской комиссии — постоянно действующего органа Верховного Совета СО ССР по координации деятельности административных и правоохранительных органов, оперативному реагированию на конфликтные ситуации, угрожающие общественному порядку и безопасности граждан».

Со ссылкой, при обсуждении, на пришедшееся кстати выступление М.С. Горбачева 17 ноября на сессии Верховного Совета СССР, где он обозначил необходимость такого Комитета при президенте страны (43, л.д. 8), Постановлением Верховного Совета СО ССР от 23 ноября 1990 г. был образован «Чрезвычайный комитет при Председателе Верховного Совета Северо-Осетинской АССР по координации деятельности правоохранительных органов для борьбы с преступностью и укреплению законности и правопорядка» во главе с Галазовым А.Х. На Чрезвычайный комитет в соответствии с Положением о нём, разработанном Ю.И. Кониевым и утверждённом Постановлением Верховного Совета №423 от 26 декабря 1990 г., возлагались следующие задачи: п.3.2. координация деятельности прокуратуры, МВД, КГБ, Министерства юстиции по борьбе с преступностью; п.3.3. принятие неотложных мер в случаях конфликтных ситуации угрожающих общественному порядку, жизни и здоровью людей; п.3.4. контроль за выполнением решений по вопросам укрепления законности и правопорядка. Постановления Чрезвычайного комитета (п.4) были обязательны для всех государственных и общественных органов, расположенных на территории СО ССР, кроме структур Верховного Совета республики.

Постановлением №272 от 15.11.1991 г. Комитет по чрезвычайным ситуациям при Председателе Верховного Совета СО ССР был ликвидирован, а его фактическим преемником стал Комитет самообороны СО ССР.

Реорганизация органов управления силами самообороны продолжалась и в 1992 г. Принятие 5 марта 1992 г. российского закона «О безопасности» вызвало желание А.Х. Галазова создать аналогичное: «В Российской Федерации принят закон о безопасности. Может быть, и нам пойти по этому пути? Может быть, надо уйти от самообороны и подумать, о том, чтобы создать в республике соответствующие структуры, подобные российским?».

Законом №285 от 7 октября 1992 г. об изменениях в Конституции СО ССР (п.24 ст.92) Верховный Совет получил полномочия на осуществление основных мероприятии по обеспечению безопасности СО ССР. 20 октября 1992 г. принимается Закон СО ССР «О безопасности» №312 разработанный государственно-правовым отделом аппарата Верховного Совета.

Согласно этому закону (ст.11) общее руководство республиканскими силами обеспечения безопасности, контроль и координацию их деятельности осуществлял Верховный Совет республики. Деятельность по подготовке решений Верховного Совета по вопросам безопасности осуществлялась Советом Безопасности (ст.13). Задачами Совета Безопасности также являлись: выявление внутренних и внешних угроз объектам безопасности, подготовка предложений Верховному Совету о введении, продлении и отмене чрезвычайного положения, разработка предложений по координации деятельности органов исполнительной власти в процессе реализации принятых решений в области обеспечения безопасности и оценка их деятельности (ст.15). В состав Совета Безопасности входили (ст.14): Председатель (лицо, занимающее должность Председателя Верховного Совета Северной Осетии), секретарь, постоянные члены, члены Совета Безопасности.

На семнадцатой чрезвычайной сессии Верховного Совета СО ССР А.Х. Галазов предложил ввести должность заместителя Председателя Верховного Совета по вопросам безопасности. Это требовало внесения изменений в Конституцию (Основной Закон) СО ССР, п.10, ст.92, абз. 2 ст.98, п.п.3 и 5 ст.101, что и было сделано принятием Закона от 10 июня 1992 г. На эту должность, по предложению С.В. Хетагурова, был единогласно избран (Постановление от 10 июня 1992 г.) Станислав Николаевич Суанов, 22 марта того года ставший депутатом Верховного Совета по Ставд-Дортскому избирательному округу.

Процесс формирования сил безопасности республики выявил ряд дискуссионных пунктов.

1. Возражения вызвала привязка руководства силами самообороны к Верховному Совету республики. Это противоречило концепции разделения властей (которая пришла на смену концепции всевластия Советов) в части совмещения законодательных и исполнительных органов. Об этом настойчиво говорили Я.М. Кукуй и министр юстиции Георгий Джигкаев. Вопросы безопасности являются прерогативой исполнительной власти. Следовательно, считали они, руководить ими должен Совет Министров республики. Эти доводы А.Х. Галазов отвел тем, что Совет самообороны должен управляться высшим должностным лицом, каковым и являлся Председатель Верховного Совета. На самом деле, я думаю, он не хотел отдавать власть над вооруженными силами Председателю Совета Министров С.В. Хетагурову — своему будущему конкуренту на президентских выборах.

2. Проблемным был объем сил самообороны. Возникли три точки зрения на этот счёт. Первый: в силы самообороны входит только народное ополчение, второй:республиканская гвардия и народное ополчение и третий (реализованный ст. 12 Закона «О безопасности» ): Министерство Безопасности, МВД, республиканская гвардия и народное ополчение.

3. Зара Хетагурова высказала предложение ограничить действие Комитета самообороны сроками режима чрезвычайного положения. Однако оно было отклонено.

4. Солтанбек Таболов предложил исключить из текста документов фразу «защита прав осетинского народа», поскольку: «на осетинской основе ни гвардию, никакие другие силы создавать нельзя. Выражение „осетинский народ“ уже вызывает тревогу у неосетинского населения». Валерий Козаев разъяснил, что формулировка была подобранна для того, чтобы при необходимости оказать помощь за пределами Северной Осетии. Возникла дискуссия как именовать осетинскую гвардию: национальная или республиканская.

После расстрела грузинскими боевиками осетинской колонны беженцев у с. Кехви, Постановлением №151 от 21 мая 1992 г. было принято решение о доукомплектовании Республиканской гвардии. Очевидно, не исключался вариант её применения при усилении военных действий в Южной Осетии. В таком ключе можно понимать и выступление А.Х. Галазова состоявшееся ещё раньше, на пресс-конференции 15 ноября 1991 г.: «…осетинская нация в результате той националистической политики, которая проводится руководством Грузии, поставлена в тяжелейшее положение. Поэтому задача и народной гвардии и отрядов самообороны заключается в том, чтобы не допустить, чтобы народ, который через тысячелетия пронёс свой язык, свои традиции, свою культуру, пострадал, сделать всё, чтобы он был сохранён для грядущих поколений».

5. Сослан Сикоев указывал, что отряды самообороны являются антиконституционными формированиями и предложил оформить их как народные дружины содействия милиции. Депутаты, однако, реализации этой идеи предпочли внести соответствующее изменение в Конституцию республики.

Проблемой стало оснащение Республиканской гвардии. Организация воинской единицы в составе 1000 человек, укомплектованной, по штату ОМОН требовала в два раза больше, чем затраты республики на жилищное строительство.

В Постановлении №271 от 15.11.1991 г. О создании республиканской гвардии и Комитета самообороны СО ССР предусматривался пункт 4. с просьбой к МО СССР, МВД, КГБ РСФСР решить вопросы экипировки, вооружения, оснащение техникой и имуществом Республиканской гвардии. Просьба была проигнорирована. Это вынудило Верховный Совет Северной Осетии занять более твёрдую позицию в переговорах по этому вопросу с Москвой и 21 мая 1992 г. в Постановлении №151 п.7. Северная Осетия уже потребовала от руководства РФ обеспечить созданную в Северной Осетии Республиканскую гвардию необходимым количеством оружия, военной техники и имущества. В противном случае Верховный Совет оставлял за собой право национализации имеющегося в республики вооружения Российской армии.

Обращение возымело действие и Северной Осетии было передано: бронемашин — 68 ед., зенитных установок — 11 ед., минометов — 4 ед., стрелкового оружия — 3784 ед. Необходимость в наличии противовоздушного вооружения не должна удивлять. 31 октября 1992 г. в 7 часов над с. Октябрьское начали кружить два самолёта и ингушским формированиям был дан приказ обозначить с земли знаки, чтобы не попасть под огонь при бомбометании, а в 12 часов, там же, приземлился вертолёт с которого начали расстреливать людей.

1992 г. принёс серьёзные проблемы с правовым статусом Республиканской гвардий и народного ополчения. Ожидавшийся Указ президента Ельцина о Российской гвардии так и не был подписан. С распадом СССР, ему уже не было смысла создавать вооруженные формирования альтернативные Советской армии и внутренним войскам. Все государственные силовые структуры на своей территории и так стали подвластны российским властям.

31 марта 1992 г. Северной Осетией был подписан Федеративный договор. Ст.2 Федеративного договора функции защиты, вооруженные силы были делегированы центральной власти., ст.7 Федеративного договора, определено что установление разграничении предметов ведение и полномочии не может быть принято в одностороннем порядке. Отныне любой нормативный акт республики по вопросам безопасности и обороны становился юридически некорректным.

В октябре 1992 г. был принят Закон Российской Федерации «Об обороне», где был дан исчерпывающий перечень войск, которые могут привлекаться к обороне, и говорилось о нелегитимности в РФ иных войсковых формировании. Это означало незаконность существования Республиканской гвардии и народного ополчения в рамках данного правового пространства.

В качестве выхода из создавшегося тупика предлагалось перевести Республиканскую гвардию в штат Министерства внутренних дел. Однако против этого был министр внутренних дел Российской Федерации Ерин, который считал это предложение тактическим ходом Северной Осетии с целью вооружить своё формирование, а затем, уже вооружённой, вернуть в своё подчинение. Кроме того, контингент Республиканской гвардии частично не соответствовал требованиям МВД по возрасту (в МВД от 18 до 35 лет, в Гвардии были служащие и за 50), по наличию судимости за уголовные преступления и пр. С другой стороны, те гвардейцы, кто по своим данным и подошёл бы к службе в милиции, там, как самокритично заметил заместитель министра внутренних дел республики Сослан Сикоев, служить бы не стал.

Проблема порядка в рядах Республиканской гвардии и ополчения действительно существовала. Солтан Калицов как бывший военный возмущался: «Мне, генералу советской армии стыдно видеть тех людей в форме, которые, как мне говорят, являются гвардейцами. Развязность, отсутствие дисциплины, отсутствие порядка… Люди, уволенные с отрицательными характеристиками, оказались в числе командного состава этой гвардии».

Видимо ввиду этого гвардию к патрулированию не привлекали. Хотя ещё 17 декабря 1991 г. министр МВД республики Г. Кантемиров считал, что «…отряды самообороны должны помогать официальным органам МВД», а «милиция и Республиканская гвардия проводить совместные рейды», но из этого ничего не вышло. Было принято специальное решение Комитета самообороны о том, что деятельность республиканской гвардии должна быть сконцентрирована на обучении, воспитании и укреплении своих позиций.

Был выявлен ряд случаев незаконных действий отрядов самообороны. Всплыли на поверхности лица, которые под видом гвардейцев или ополченцев занимались вымогательством и грабежами. Не имея правовой основы, некоторые руководители отрядов самообороны стали присваивать себе функции милиции, осуществлять пикетирование, досмотр проходящего автотранспорта и лиц в нем находящихся.

Ингушские депутаты использовали дискредитирующие факты и утверждали, что именно «отряды самообороны создают напряжение в отношениях осетин и ингушей». На это депутат Казбек Цахилов справедливо заметил, что напряжение в отношениях создают территориальные притязания ингушей, а отряды самообороны — реакция на эти притязания.

С 31 октября по 3 ноября 1992 г. Республиканская гвардия и отряды народного ополчения участвовали в боевых действиях по освобождению населенных пунктов от ингушских бандформировании. Численность противника на территории Северной Осетии, вооружённого автоматами, снайперскими винтовками, крупнокалиберными пулеметами, БТР-ами, БМП,
зенитными установками и артиллерийским оружием, составляла более 10 тысяч человек. Высокая боевая выучка позволила ополчению гвардейцам отстоять населенные пункты Октябрьское, Куртат, Камбилеевское, Дачное и Донгарон.

Постановлением Верховного Совета за активное участие в отражении ингушской агрессии в октябре–ноябре 1992 г. был поощрен личный состав Республиканской гвардии — денежной премией в размере 10 тыс. руб. — 50 служащих, грамотой Верховного Совета — 27 служащих. Особо стоило выделить, по словам министра внутренних дел Георгия Кантемирова, Суанова С.Н., Дзуцева Бибо, Гогичаева, Бедоева, Бароева. Для поощрения участников защиты Северной Осетии Президиумом Верховного Совета СО ССР 27.01.93 г., в соответствии с п.27 ст.92 Конституции СО ССР, «для награждения за храбрость, личное мужество, отвагу и большие заслуги в обеспечении территориальной целостности, конституционного строя СО ССР» учредил медаль «За защиту Осетии».

Она имела форму правильного круга диаметром 32 мм. и изготавливалась из латуни. На левой стороне медали изображалась группа бойцов с винтовками, автоматами наперевес. Над группой бойцов, с правой стороны развивается Знамя РФ, а с левой стороны видны очертания БТР и БМП. В верхней части медали, над группой бойцов, развивается знамя СО ССР и подпись на краю «За защиту Осетии». Медаль «За защиту Осетии» должна была располагаться на груди после медали «За оборону Кавказа». Награждение медалью было произведено, насколько мне известно, лишь однажды — ею удостоен посмертно Макиев Феликс Дмитриевич — лесничий Кармадонского лесничества Владикавказского мехлесхоза.

В письме Министра внутренних дел республики Г.М. Кантемирова на имя Председателя Верховного Совета СО ССР А.Х. Галазова от 2 ноября 1992 г. содержалось ходатайство «о разрешении захоронения сотрудников милиции, ополчения и республиканской гвардии на Аллее героев близ пантеона генерала армии Плиева И.А., героических погибших при защите города Владикавказа и населенных пунктов Пригородного района во время агрессии ингушских экстремистов» . В тот же день Верховный Совет по данному обращению принял Постановление №303 и погибшие защитники республики были похоронены в Аллее памяти защитников Осетии. На 6 заседании 18 сессии Верховного Совета, 27 ноября 1992 г., было высказано также предложение установить День памяти жертв войны.

В период непосредственно перед ингушской агрессией 28, 29, 30 октября 1992 г. и до конца боевых действий Совет Безопасности работал в круглосуточном режиме. В конце 1992 – начале 1993 гг. он продолжал полноценно функционировать. Ему поручалось разработать и представить схему органов управления силами безопасности и Положение о них, а также план военно-инженерного покрытия территориальной границы СО ССР (Постановление №55 от 29 января 1993 г.).

Постановлением Верховного Совета №302 от 2 ноября 1992 г. в должности секретаря Совета безопасности СО ССР был утверждён Ходов Александр Александрович, в 1991–1992 гг. — заместитель командующего Московского округа Внутренних войск.

Успехи осетинских подразделений вызвали раздражение у хасбулатовского Верховного Совета, и 13 января 1993 г. было принято Постановление Президиума Верховного Совета Российской Федерации №4284-11 объявлявшее решение Верховного Совета СО ССР по созданию Республиканской гвардии и народного ополчения не действующим с момента принятия.

Северо-Кавказской межрегиональной прокуратурой осетинские гвардейцы и ополченцы отражавшие агрессию и защищавшие суверенитет рассматривались как участники массовых беспорядков (ст.79 УК РСФСР 1960 г.). Постановлением №177 от 28 мая 1993 г. Верховный Совет СО ССР обратился к Генеральному прокурору Российской Федерации с просьбой «изменить квалификацию, руководствовавшихся Конституцией СО ССР, Законом Северо-Осетинской ССР „О безопасности“, Положениями о республиканской гвардии и народном ополчении, направленные на отражение агрессии, защиту суверенитета республики, ее конституционного устройства и безопасности действия граждан, как участие в массовых беспорядках». Тем не менее, в 1993–1994 гг. (даже после принятия Постановления Государственной Думы от 13.12.94 г. «Об амнистии граждан Северного Кавказа» участвовавших в военных событиях) защитников Осетии продолжали третировать уголовно-процессуальными мероприятиями.

По предложению Совета безопасности республики и Постановлению Президиума Верховного Совета СО ССР №36 (Протокол №64) от 21 января 1993 г., утверждённого Постановлением Верховного Совета СО ССР №54 от 2 февраля 1993 г., МВД провело необходимые организационные мероприятие по переводу личного состава Республиканской гвардии в формируемый полк патрульно-постовой службы МВД, а на основе Управления охраны объектов народного хозяйства были созданы подразделения Аланского казачьего войска во всех населённых пунктах Пригородного района. В 1994 г. Аланское казачье войско вошло составным звеном в «Союз казачьих войск России и Зарубежья». Тем самым была реализована высказанная М.М. Шаталовым идея о том, что организационной формой отрядов самообороны должны стать казачьи формирования.

С установлением в зоне чрезвычайного положения полномочий Временной администрации, функции Управления охраны объектов народного хозяйства Северной Осетии были возложены на военные силы, приданные администрации. Это не в лучшую сторону отразилось на обеспечении безопасности жизни и здоровью людей. Управление охраны выполняло свои обязанности более надёжно.

На восьмом заседании восемнадцатой сессии Верховного Совета СО ССР Станислав Суанов обратился с просьбой «принять отставку с поста заместителя Председателя Верховного Совета и заместителя Председателя Совета Безопасности. Принятое Президиумом Верховного Совета решение о трансформации Республиканской гвардии и народного ополчения, продиктовано необходимостью, является единственно правильным в сложившейся обстановке шагом… и мое дальнейшее пребывание на доверенных вами высоких постах будет носить формальный характер. Считаю, что занимать эти посты в качестве свадебного генерала мне не к лицу». Постановлением №336 от 28 января 1994 г. полномочия заместителя Председателя Верховного Совета курировавшего вопросы безопасности Суанова С.Н. были по его просьбе досрочно прекращены.

Последним документом Верховного Совета Северной Осетии, упоминавшим его вооружённые силы стало Постановление №529 от 6 декабря 1994 г. Как бы отчитываясь перед Москвой, оно констатировано: «расформированы и разоружены вооруженные формирования, упразднены Республиканская гвардия и народное ополчение». Ранее, Постановлением №423 от 24 марта 1994 г., был признан утратившим силу Закон Северной Осетии «О безопасности», а Указом Президента Республики Северная Осетия от 28 мая 1994 г. упразднено Управление охраны объектов народного хозяйства.

Выводы по теме:

При всём уважении к той работе, которую проделали органы руководства силами самообороны (безопасности) Северной Осетии в 1990–1992 гг., нельзя не сказать о существенных провалах в их деятельности, к которым можно отнести:

1. Неустановление даты нападения ингушских экстремистов совершённого 31 октября 1992 г. Непринятие дополнительных мер защиты населённых пунктов Пригородного района (в первую очередь по селу Чермен) после получения информации о приказе частям Внутренних войск по невмешательству в события.
2. Отсутствие единого органа управления силовыми структурами. Один штаб — командующий, находился на территории штаба ополчения на ул.Гадиева, другой — на командном пункте, образованном МВД. В результате спецгруппы выезжали даже в малозначительные места, на одну огневую точку отправлялись сотни людей. Порой из-за отсутствия связи завязывались перестрелки между двумя осетинскими группами со смертельным исходом. Слова Наполеона о том, что один плохой командующий лучше двух хороших были забыты и генералами и тем, кто ими должен был руководить.

Рекомендации по теме:

1. В осетино–российских отношениях следует предусмотреть норму, по которой в случае бездействия российских властей при угрозе безопасности Северной Осетии и её гражданам, функция обороны, полностью или в части, переходит в компетенцию республики.
2. Поскольку участники отрядов самообороны, приняли в 1990–1993 гг. на себя обязанность, которые должны были исполнять, но не выполняли силовые структуры Российской Федерации, то на них должен быть распространён тот же объём соответствующих льгот, который предоставлен сотрудникам правоохранительных органов при данных обстоятельствах.

2006 г.

Рекомендуем к прочтению:

1. Республиканская гвардия Осетии
2. Ахсарбек Галазов и Республиканская гвардия
3. Ким Цаголов о Республиканской гвардии
4. Бригада «Ир»: генезис мифа

---

---