TOP

Автор: Инал Кануков (1850 — 1898).
Печатается по тексту газеты «Кавказ», № 56 от 16 (28) мая 1876.

Кровный стол (у осетин — туджы фынг) есть заключительный акт кровной платы. Плата же кровная есть материальное вознаграждение, каковое получает как выкуп та сторона, в которой был убитый, от лица убившего. Но очень редко кто соглашается принять такое вознаграждение, считая это для себя позорным и недостойным имени порядочного человека; поэтому большинство фамилий, обиженных убийством одного из своих членов, считает священным  долгом мстить своему врагу за пролитую кровь родственника, вследствие чего кровомщение у наших горцев принимает нередко наследственный характер, переходя из поколения в поколение.

Но если обе враждующие стороны согласятся на примирение через посредство избранных ими же лиц, тогда обиженная сторона получает от обидчика известную кровную плату, которая определяется судом избранных и с решением которого должны согласиться обе стороны беспрекословно. Для уплаты определенной ими суммы назначается известный срок, в продолжение которого убийца должен уплатить эту сумму, доходящую до тысячи и более рублей, причем уплата редко производится деньгами, а почти исключительно скотом, оружием, домашней утварью и другими вещами. Оценщиками этих вещей являются те же избранные лица. Так как плата кровная по размеру своему очень обременительна для горца, то он редко может выплатить ее в два, три года, почему срок для уплаты назначается иногда довольно продолжительный.

Часть кровной платы определяется на так называемый кровный стол (или кровное угощение), которое совершается при окончательной уплате этой суммы. Кровный стол сопровождается характерными обрядами, с которыми я и хочу познакомить читателя.

В назначенный день для кровного стола собираются все члены мужского пола от 16—17-летнего возраста обеих враждующих фамилий в саклю того, кто справляет кровное угощение, т. е. в саклю убийцы. Этот последний, по определению посредников, назначивших цену крови, должен сделать угощение в размере приблизительно той суммы, которая была определена для кровного стола. Если, например, из суммы кровной платы было назначено пятьдесят рублей, то убийца должен сделать угощение, иначе говоря, «справить стол» стоимостью в пятьдесят рублей приблизительно. Приноравливаясь к этой сумме, он режет баранов или быка, варит араку, пиво, брагу, печет, жарит и все приготовленное расставляет на длинных столах в своей сакле.

Между тем как в сакле убийцы делаются эти приготовления, съезжаются члены как его, так и враждебной фамилии в аул, где живет убийца, причем до повестки об окончательной готовности стола члены той фамилии, из которой был убитый и для которой делается, следовательно, это угощение, останавливаются у таких людей, которые не считаются родственниками убийцы, так как все ж таки до обряда примирения, долженствующего совершиться при самом кровном угощении, они не говорят друг с другом, считаясь все еще врагами. Члены же фамилии убийцы могут останавливаться у него, если они приезжие из дальних мест, или же выбирать временный приют у другого, только не у члена враждебной фамилии.

Когда убийца объявит об окончательной его готовности принять гостей, старейшие посредники, бывшие виновники примирения, отправляются по аулу и приглашают съехавшихся членов фамилий убитого и убийцы справить печальную примирительную тризну — кровный стол.

Приглашенные молча и печально сходятся ко двору своего кровника и стоят, поджидая прибытия всех членов обеих фамилий.

Хранится гробовое молчание и печальное выражение, словно собрались хоронить дорогого всем человека.

Когда сойдутся все члены обеих фамилий, то старейшины, принадлежащие к совершенно другому роду, говорят: «Пора положить конец вражде!.. Мы вас просим все и молим памятью всех ваших мертвых, помиритесь и не затевайте ничего худого друг против друга».

Потом, обращаясь к членам потерпевшей фамилии, добавляют: «Несчастный случай лишил вас одного из лучших вашей фамилии, но смерть его произошла помимо воли его (называя имя убийцы); так, видно, было угодно богу… Теперь они, родственники убийцы, просят вас помириться с ними и не преследовать их кровным мщением. Они уплатили вам за кровь — они же приглашают вас теперь к себе в саклю отведать их хлеба-соли…»

Следует соглашение как бы нехотя со стороны фамилии убитого.

Молча и тихо, с мрачными лицами они ступают в саклю, где накрыты столы. Рассаживание за столом идет также молча, причем большая часть фамилии убитого отказывается принимать участие вообще в трапезе и сидит молча и печально, а остальные стоят с такими же суровыми лицами по углам и у стен. Среди участвующих в угощении бывают и посторонние люди, которые уговаривают их сесть за стол, но они холодно отказываются под предлогом нездоровья или какой-либо другой выдуманной причины.

Едят и пьют мало, без шума, без смеха, словно ангел смерти пролетел над всеми.

Через несколько времени дело доходит до самого важного момента кровного угощения. Является убийца с чашкою, наполненною пивом или бузою, и подносит эту чашку брату или отцу убитого им человека или, если таковых нет, то старшему в его роде. Подходит он к нему совершенно безоружный, со снятым кинжалом и даже поясом, без газырей. Молча подойдя к нему, он надевает его шапку себе на голову и подает ему чашку с питьем. Надевание шапки имеет символическое значение. Это действие говорит красноречиво, что он ищет его покровительства и прощения. Лицо, которому подают так называемый кровный тост (туджы нуазæн), не должно отказываться от предлагаемого и молча берет его. Если он слишком сердобольный, то он прослезится сперва молча и проговорит несколько слов вроде следующих:

— Люди! Смотрите, от убийцы моего брата (или сына или родственника) я принимаю тост!.. Он наложил на нас кровавое пятно, которое мы должны были бы смыть достойным образом его же кровью, а мы у него гостим и принимаем тост из его рук!

Присутствующие уговаривают и упрашивают его принять тост и выпить в знак примирения, на что тот нехотя соглашается и делает небольшой глоток из поданной чашки.

Убийца подает <чашку> следующему лицу фамилии убитого им человека и таким образом обходит всех по старшинству и потом пьет сам.

Этим обрядом кончается кровное угощение, и все разъезжаются в большинстве случаев так же молча и мрачно, будто унося в душе не особенно мирные намерения.

Хотя кровное угощение считается финалом всякой вражды, но тем не менее, очень часто в фамилии потерпевшей заговаривает угрызение совести, самолюбие, и она, несмотря на кровное угощение и плату, объявляет себя кровным врагом убийцы и ищет жизни его.

Принять кровное угощение, как я говорил, редко кто соглашается, потому что на принявших народ смотрит как на людей малодушных, трусливых, у которых недостает настолько мужества, чтобы достойно отплатить убийце, смыв его же кровью наложенное на них кровавое пятно. Но тем не менее в наше время убийца большею частью отделывается кровною платою и: угощением, а это показывает, что чувство мести не имеет уже того свирепого характера, который оно имело, и что порывы народные немного обузданы не обычным правом народа, а законами, более гарантирующими человеческую жизнь и придающими ей больше цены, чем эти обычные права.